Коктейль для троих - Уикхем Маделин. Страница 16

После нескольких недель знакомства Джастин уже регулярно оставался у нее ночевать, они проводили вместе уик-энды, и поначалу все было прекрасно. Но тут Джастину пришлось съехать с квартиры, которую он снимал пополам с товарищем. Кэндис по наивности решила, что это только к лучшему, и сама предложила Джастину переехать к ней.

А он согласился.

Но именно после этого их отношения начали портиться. Восхищение, которое Кэндис испытывала к своему «приходящему» другу, растаяло довольно быстро, когда она разглядела его вблизи.

С самого начала Кэндис поклялась себе самой страшной клятвой, что не станет обращать внимание на сдавленные не с того конца тюбики зубной пасты, на кисточку для бритья с засохшей мыльной пеной и тому подобные мелочи. И все же она была неприятно поражена, когда выяснилось, что Джастину требуется времени чуть не втрое больше, чем ей, чтобы утром привести себя в порядок. Но это было еще не все. Вскоре оказалось.

что Джастин не только не умеет готовить (хотя он неоднократно утверждал обратное), но и не собирается этому учиться. Он требовал, чтобы в ванной был порядок, но ни разу не попытался там прибраться. Кроме того, он постоянно мочился мимо унитаза – то есть, конечно, не совсем мимо, но все-таки… Когда же Кэндис попыталась деликатно с ним поговорить, он заявил ей, что это не ее дело и что, дескать, унитаз для человека, а не человек для унитаза.

Только тут Кэндис начала понимать, с каким ничтожеством связалась, и прозревать всю глубину его самоуверенности и эгоизма. Внимательное исследование показало, что в интеллектуальном отношении Джастин никогда не считал ее равной себе (по уровню развития он отводил ей место где-то между кошкой и умственно отсталым младенцем). Каждый раз, когда она пыталась с ним спорить, Джастин отделывался снисходительно-покровительственными отговорками; если же Кэндис удавалось найти неопровержимый аргумент и припереть его к стенке, он надувался и вовсе переставал с ней разговаривать. Джастин терпеть не мог признавать себя побежденным – это просто не вмещалось в его представления о себе. Он на полном серьезе считал себя великим человеком – гением, каждое слово которого окружающие должны ловить с благоговейным вниманием. Честолюбие его было поистине чудовищным: кроме себя, Джастин не видел, не замечал никого и ничего и готов был пройти по трупам, лишь бы обратить на себя внимание.

К счастью, теперь их больше ничто не связывало. Кэндис сама настояла на разрыве, который Джастин воспринял довольно болезненно. Она, впрочем, до сих пор не знала, что пострадало больше – его гордость или его чувства. Вероятнее всего, первое, так как Джастин с тех пор относился к ней как к человеку, совершившему непростительную ошибку, о которой ему рано или поздно придется пожалеть.

Но за прошедший месяц Кэндис так ни разу и не пожалела о своем решении.

– Ну и о чем ты хотел со мной поговорить? – спросила она, когда Джастин сел в кресло напротив нее.

В ответ Джастин покровительственно улыбнулся.

– Мне захотелось навестить тебя и убедиться, что у тебя все в порядке. И что ты не возражаешь насчет того, что должно произойти завтра.

– Завтра? А что должно случиться завтра?

Джастин снова улыбнулся с бесконечным терпением. Эта улыбка как бы говорила: «Я давно знал, что ты плохо соображаешь, но такой уж ты уродилась, поэтому я тебя прощаю и готов объяснить все еще раз».

– С завтрашнего дня, как ты, безусловно, помнишь, я становлюсь ведущим редактором «Лондонца» вместо Мэгги. Это значит, что я буду твоим непосредственным начальником.– Он деловито поправил манжеты, потом снова посмотрел на Кэндис.– И мне не хотелось бы, чтобы у нас с тобой возникли… гм… проблемы.

– Проблемы? Бог мой, о чем ты говоришь?

– Я понимаю, что тебе будет нелегко, особенно в первое время,– сказал Джастин.– Ведь вы с Мэгги были подругами. Мое повышение по службе, ее уход… Мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала себя… уязвленной.

– Уязвленной? Ты что, с лестницы упал? Или ты забыл – это я дала тебе отставку, а не наоборот! Кроме того, ты будешь просто исполнять обязанности Мэгги. Когда она вернется, все пойдет по-старому.

– Я рад, что ты смотришь на ситуацию именно так,– кивнул Джастин.– И поскольку ты не питаешь ко мне недобрых чувств, я надеюсь, что мы прекрасно сработаемся.

– Этого я тебе обещать не могу,– твердо сказала Кэндис.

Некоторое время Джастин молча крутил в руке бокал и, наклонив голову, прислушивался к позвякиванию подтаявшего льда. В эти мгновения он больше всего напоминал спаниеля с болтающимися ушами, хотя, наверное, несколько раз репетировал эту позу перед зеркалом, надеясь, что «Панорама» решит поместить подборку фотоматериалов, посвященную жизни скромного гения современной журналистики. Кэндис едва не расхохоталась; ей даже пришлось незаметно ущипнуть себя за руку, чтобы сдержаться.

– Что ж, в таком случае не стану отнимать у тебя время,– сказал наконец Джастин и поднялся..– Увидимся завтра.

– Буду ждать с нетерпением! – сквозь зубы пробормотала Кэндис и, пользуясь тем, что Джастин отвернулся, состроила ему рожу и высунула язык.

Она проводила его до двери и спросила как бы между прочим:

– Кстати, ты не в курсе, есть ли какие-нибудь подходящие кандидатуры на место помощника секретаря редакции?

– Нет. Пока нет,– ответил Джастин и нахмурился.– И, сказать по совести, я этим очень недоволен. Мэгги так никого и не нашла, хотя это была ее обязанность, а теперь иметь дело с претендентами придется мне. Ты хоть представляешь себе, что это такое – прочесть полторы сотни заявлений и автобиографий?

– Ах ты, бедняжка! – с невинным видом сказала Кэндис.– Ну ничего, не беспокойся. Я уверена – кто-нибудь нам подвернется.

Роксана отпила небольшой глоток из своего бокала и спокойно перевернула очередную страницу романа. Он назначил ей свидание на половину десятого. Сейчас было уже десять минут одиннадцатого. Роксана сидела в баре отеля уже сорок минут, заказывая одну «Кровавую Мэри» за другой. Каждый раз, когда дверь бара отворялась, сердце ее прыгало в груди и начинало биться быстрее, но каждый раз это оказывался не он.