Тайна покинутой часовни - Уилсон Гейл. Страница 30

Вейл кивнул.

– Это заслуга его матери. Я... не принимал участия в воспитании Ричарда, – признался Ник. – Но теперь все пойдет по-другому. Вы получили еще какие-нибудь распоряжения от Трейвика?

Смитерс нахмурился, припоминая.

– Я помог мальчику собрать вещи... – начал он и вдруг вспомнил мучительную подробность. – Трейвик велел мне сжечь игрушку, – со стыдом признался он, вспомнив бледное личико ребенка, крепко сжатые губы. – Он ничем не выдал себя. Он стоял молча, глядя, как горит его игрушка...

– Трейвик за все ответит, – отозвался Ник, сожалея о том, что не прикончил торговца при первой же встрече. – Вы оставили в Шотландии какое-нибудь письмо или записку? – продолжал расспрашивать он.

– Ничего, – пожал плечами Смитерс. – Мне было приказано только доставить мальчика к бабушке и забрать пакет в Лондоне.

– А он не приказывал вам в случае необходимости... убить ребенка? – напрямик осведомился Пирс.

– Убить?.. – недоверчиво переспросил Смитерс, подумал и с достоинством ответил: – Он бы не осмелился отдать мне такой приказ. Ему известно, что я бы и пальцем не тронул Ричарда. Это... безумие.

– Вот именно, – подтвердил Вейл. – Должно быть, вы хорошо знаете Трейвика?

– Знаю, что ни один человек в здравом уме не отважится встать у него на пути. С ним лучше не связываться. – Помолчав, старый солдат тронул пустой рукав рубашки. – Но у меня не было выбора. Кому нужен однорукий слуга?

– Сегодня ваша единственная рука сослужила мне добрую службу, – возразил Вейл. – Вы хотите работать в моем доме?

– Разумеется, сэр! Я буду счастлив стать вашим слугой.

– Надеюсь, мы оба останемся довольны, – с улыбкой заключил Вейл, и растроганный Смитерс шмыгнул носом.

– А если Трейвик предъявит права на ребенка?

– Я буду бороться, если понадобится, – отстаивать свои права в суде. Но, по-моему, сегодня мы видели Маркуса Трейвика в последний раз, – заявил Вейл. – Он не осмелится вернуться.

– Трейвик – человек со странностями, – предостерег Смитерс и вдруг вспомнил о титуле нового хозяина: – Прошу прощения, ваша светлость, но с такими враждовать опасно.

– Он не вернется в Англию, – уверенно произнес Пирс. – Зачем ему обвинения в покушении на убийство и контрабанде?

Но Смитерс по-прежнему недоверчиво качал головой.

– Вы покажете нам дом, куда отвезли ребенка? – спросил Вейл, и солдат вдруг увидел, что у него серые глаза – точь-в-точь как у Ричарда.

– Когда пожелаете. Мне не терпится отомстить Трейвику, – ответил Смитерс: сегодня торговец чуть не прикончил его.

Глава двенадцатая

Когда усталые путники поднялись на вершину утеса, Пирс решил: сегодня предпринимать что-либо бессмысленно. Все валились с ног от усталости, Вейл нуждался в помощи врача. Даже лошади изнемогли.

Было решено переночевать поблизости, а наутро отправиться в путь.

Пирс чувствовал, что Вейл мысленно спорит с самим собой: сердце приказывало ему отправляться в дорогу немедленно. Он перевел взгляд на Мэри, предоставив ей право принимать решение. Мэри понимала, что стоит ей попросить – и Ник вскочит в седло, но она видела, как он бледен и слаб.

– Подождем до завтра, – произнесла она вопреки собственному желанию. – Пирс прав – нам некуда спешить. Одна ночь ничего не изменит.

Поразмыслив, Ник кивнул.

В предместье Дила им удалось найти постоялый двор. Содержимого увесистого кошелька хватило, чтобы хозяйка двора согласилась вновь развести огонь в камине и приготовить ужин. Редким постояльцам были отведены три лучшие комнаты, в которые заспанные служанки поспешно принесли горячую воду для мытья. Тем временем Пирс позаботился о лошадях.

– Деньги способны сотворить любое чудо, – заметил Пирс, обращаясь к Мэри. Вейл сидел перед пылающим камином, закрыв глаза и придерживая на груди раненую руку. От его сырой одежды поднимался пар. Перехватив встревоженный взгляд Мэри, Пирс объяснил: – Он солдат, Мэри, он все выдержит. Просто, как и все мы, он нуждается в отдыхе.

– Спасибо вам, Джон, – сердечно произнесла Мэри. – Я уже убедилась, что ради герцога вы готовы на все. Будем надеяться, что мы найдем Ричарда.

– А что будет дальше? – многозначительно осведомился Пирс, понизив голос.

Мэри задумалась, потупившись под проницательным взглядом темных глаз.

– Пусть решает сам, – наконец произнесла она, кивнув в сторону Вейла.

– Он искал вас семь лет. Конечно, он не подозревал о существовании ребенка, но вы остались его единственной любовью.

– Если это правда, почему же он так медлил? – возразила Мэри. – Почему не пришел к моему отцу сразу, как только вернулся из Европы? Я понимаю, что гибель отца и брата стала для него... – начала она, пытаясь найти оправдание поступку Вейла. С годами Вейл отнюдь не превратился в надменного и бессердечного аристократа. Следовательно, разыскать ее Нику помешала какая-то веская причина.

Пирс решительно-покачал головой, отметая придуманное Мэри объяснение.

– Конечно, он горевал. Особенно потому... – Пирс осекся, понимая, что Мэри вряд ли поймет, как дорого обошлась Вейлу его храбрость на поле битвы. – Он страдал от одиночества. В лондонский дом его привез я. Мы остались вдвоем в огромном пустом доме, только мы знали, в чем дело. Заставьте его рассказать правду, Мэри, и тогда вы все поймете. И сумеете простить его – хотя бы ради вашего ребенка.

Разговор прервало появление врача, за которым послал Пирс. Пока тот осматривал поврежденную руку Вейла, Мэри поднялась наверх, в отведенную ей комнату, куда по требованию Пирса уже принесли ее саквояж. Пирс вновь сумел предусмотреть все до мелочей. Разложив мокрую одежду перед камином, Мэри легла в ванну с горячей водой. В ушах у нее непрестанно звучали слова Пирса: «Заставьте его рассказать правду».

Вечерняя суета на постоялом дворе давно утихла, путники погрузились в блаженный сон, но, несмотря на усталость, Мэри никак не удавалось уснуть. Она долго сидела перед камином, расчесывая спутанные ветром волосы и размышляя о случившемся.

Нику давно пора рассказать ей всю правду. Завтра они отправятся в Шотландию, вскоре Ник встретится с сыном, а между ним и Мэри осталось еще слишком много недосказанного. Джон Пирс сделал все, что мог. Остальное Мэри должна была узнать у человека, спящего в соседней комнате.

Ждать утра бессмысленно: назавтра они вновь окажутся в кругу посторонних людей. И Мэри направилась в соседнюю комнату, которую занимал ее муж.

Вейлу тоже не спалось: слишком много мыслей теснилось в голове. Он сидел у огня, глядя на пламя. На стенах комнаты плясал алый отблеск. Услышав негромкий скрип двери, герцог поднял голову и увидел Мэри. В нерешительности она застыла на пороге.

Вейл удивленно поднял брови, не понимая, сон это или явь. Мэри шагнула в комнату, закрыла за собой дверь, на миг исчезла в полосе тени, а потом снова появилась перед ним. Ее ночную рубашку приподнимали упругие груди, темные волосы разметались по плечам, как шелковые ленты, контрастирующие с нежной белизной кожи. Не в силах вымолвить ни слова, Вейл смотрел, как она опустилась перед ним на колени. Оба долго молчали. Наконец Мэри положила ладонь на колено Ника, и он вздрогнул, точно от ожога. Мэри подняла голову и улыбнулась. В мягком отблеске света от огня ее лицо казалось таким прекрасным, как семь лет назад, когда Ник был без памяти влюблен в нее. Но с тех пор прошла целая вечность...

– Расскажи обо всем, – попросила она. – Объясни, в чем дело. Я должна понять, почему ты не приехал за мной.

Минуту Ник боролся с желанием подхватить ладонью тяжелую волну ее волос и наконец не выдержал. Он долго перебирал пальцами мягкие кудри, любуясь игрой света и тени, затем медленно склонился к ее губам, давая Мэри возможность отстраниться. Но она не отпрянула, только длинные ресницы чуть дрогнули, прикрывая глаза. Прервав поцелуй, Ник взглянул в синие глаза и прочел в них то же желание, которое сразило его семь лет назад. Скользя взглядом по ее лицу, Ник блаженно впитывал изящные очертания скул, красоту длинных ресниц, нежность кожи, изгиб чувственных губ. Он не видел красноречивых следов времени: для него Мэри по-прежнему оставалась юной девушкой.