Крепость - Уилсон Колин Генри. Страница 18

Среди сумятицы путаных, неразборчивых мыслей неожиданно вычленялся один образ: крепость на плато.

Мысль о том, что твердыню воздвигли люди, которые некогда владели миром, помогла ему укрепить мужество.

Найл сосредоточился, хотя это оказалось непросто, поскольку отрава страха уже начала размягчать его волю. И внезапно где-то там, глубоко внутри, забрезжил свет – ослепительно сияющая точка надежды и уверенности в своих силах. В душе воцарилось спокойствие.

И до Найла неожиданно дошло: Повелитель смертоносцев уже не где-то там, за дверями. Они стояли перед ним. Это он наслал волну ужаса, едва не лишив Найла самообладания.

Зев двери широко распахнулся. Служительница простерлась на полу и вползла внутрь. Ее обуяли такое смятение и страх, что она забыла даже позвать за собою пленников. Сайрис, медленно разведя руки, стиснула ладони своих сыновей. Первой через порог переступила она.

Со смутным изумлением Найл понял, что этот зал ему чем-то знаком. Равно как и неразличимый в темноте зрачок, глядящий из недр увешанного седой паутиной омута-коридора. И тут он вспомнил. Все это он однажды видел, когда смотрелся в колодец, затерянный среди безлюдного простора рыжей каменистой земли.

Мозг невидимого наблюдателя излучал приказ – служительница поспешно отползла куда-то в угол и забилась туда, замерев в коленопреклоненной позе. Из непроницаемой глубокой тени на троих пленников взирал огромный паук, пытаясь проникнуть в их мозг. Тенета свешивались недвижными ленивыми змеями.

Ничего нельзя было разглядеть в их дебрях, ни намека на движение, но Повелитель был где-то там. Найл застыл. Он понимал: одно неосмотрительное движение – умом, телом ли, – и все они окажутся в опасности.

Странное ощущение: вглядываться в хитросплетение паутины и сознавать присутствие живого существа, которое пристально наблюдает из темноты. У себя в пустыне он всегда чутко реагировал на устремленный в затылок взгляд. Когда-то твердыней воли он считал для себя Каззака. А выходит, Каззак – ребенок по сравнению с этой вызывающей онемение мощью, пронизывающей сейчас извилины мозга, словно тонкий прутик – зыбкий песок.

Найл не пытался симулировать невнятные мозговые колебания шатровика, нутром чувствуя, что здесь это бесполезно. Он столкнулся с разумом, во многом несравненно превосходящим его собственный – какие здесь могут быть прятки. Единственное, что еще годилось, это просто отстраниться от мыслей, оставаясь при этом открытым и пассивным.

Тупой удар, направленный в грудь, опрокинул Найла на спину. Он грянулся о доски пола так, что дыхание перехватило. Сайрис тихо вскрикнула и кинулась к сыну. Еще один невидимый удар перехватил мать и заставил ее закружиться волчком, отчего она упала на одно колено. Вайг, ничего не понимая, лишь смотрел, широко открыв глаза. Конечно, откуда ему понять, что за пляску затеяли родные?

Тут где-то в мозгу Найла прозвучал четкий холодный голос: «Встань». Приказание было таким ясным и отчетливым, словно кто-то произнес его в самое ухо. Первым порывом юноши было подчиниться, но тут же возник и другой, противоположный – не реагировать.

Тот же голос снова: «Встань!»

Найл, приподнявшись, сел, затем выпрямился, пошатываясь. Саднило плечо, затылок жарко пульсировал от удара об пол, но физическая боль помогла отвлечься от прямого контакта с безжалостной, давящей чужой волей, властно, сдирающей с Найла всякую завесу маскировки.

Чувствовалось, как сила смыкается вокруг, чудовищным кулаком вытесняя остатки дыхания.

Она явно показывала, что при желании может стереть Найла в порошок. Было ясно, что у нее это и вправду получится, но одновременно она почему-то не торопилась. Смутное чутье подсказывало, что если б невидимый мучитель собирался действительно его прикончить, то не стал бы размениваться на угрозы.

Вайг и Сайрис изумленно застыли, видя, как Найл, оторвавшись от пола, зависает в воздухе. Тут Вайг увидел, что лицо брата исказила боль, и бросился на помощь.

Его руки обхватили Найла за окостеневшие от судорожного напряжения плечи, он силился стянуть брата вниз.

Незримая сила отшвырнула Вайга, как пушинку. Завертевшись, он отлетел и ударился о стену. Сайрис, дико взвизгнув, метнулась к сыну. На этот раз ей позволили до него дотянуться. Одновременно с этим разомкнулся и зловещий захват вокруг Найла. и он упал на колени.

Тут опомнилась служительница, сидевшая как раз в нескольких шагах от того места, где рухнул Вайг.

Рывком вскочив, она заполошно выкрикнула:

– Встать всем навытяжку!

Понятно, что приказ исходил не от нее, а от темного безмолвного наблюдателя.

Пленники подчинились мгновенно, не рассуждая. Все трое застыли, вперившись в темноту: что там будет дальше? Из всех троих только Найл сознавал, что Повелитель смертоносцев прикидывает, умертвить их прямо сейчас или оставить в живых.

Кроме того, он ощущал, что происходит невероятное: наблюдающее за ними бесстрастное существо испытывало сейчас неуверенность. Причину его колебаний юноша, правда, понять не мог. Он догадывался лишь об одном: Повелитель не прочь их умертвить и вместе с тем считает, что это ничего не может изменить.

За свою жизнь, висящую на волоске, Найл не опасался, испугаться он просто не успел. Но и облегчения не наступило, когда спустя секунду стало ясно, что жизнь им все же сохранят. Он снова услышал голос: «Можешь идти».

Найл чуть было не поддался соблазну, едва себя этим не выдав.

И опять что-то глубокое и властное вмешалось, помешав ему совершить ошибку. Как будто кто-то незримо присутствовал в теле юноши. Шли минуты. Найл застыл в ожидании. В зале висела непроницаемая тишина. Ни одна из змей паутины, белесых, как волосы старика, так и не шелохнулась.

Импульс команды передался от наблюдателя к служительнице.

– А теперь кругом! – гаркнула она и, когда пленники повернулись, добавила: – Держаться за мной.

Женщина открыла дверь, пропуская их, затем, прежде чем закрыть, застыла в низком поклоне.

Пока они спускались по лестнице, Найл чувствовал: наблюдатель продолжает следить. Его цепкое внимание оставило пленников лишь тогда, когда они, щурясь, вышли под яркий солнечный свет.