Брат мой, враг мой - Уилсон Митчел. Страница 80

– Нет, – улыбнулся Дэви. – Это уж твоя область. А у меня своя работа.

Дэви смотрел в окно на Кена, шагавшего к машине, и заметил, как высоко, решительно, почти весело тот вскинул голову, отъезжая от дома. Это потому, что Кену бросили вызов, подумал Дэви. Человек по имени Брок сказал ему, что он вовсе не Кен, и теперь Кен хочет доказать, что он – это он. Всё ещё улыбаясь, Дэви грустно покачал головой.

Глава девятая

Шесть недель, с конца зимы до начала весны, пролетели для Дэви и Кена однообразной вереницей дней, заполненных беспрерывной работой. У Дэви едва хватало времени поднять глаза и улыбнуться разрумянившейся от холода Вики, которая приходила в мастерскую каждый вечер. Кен чаще всего даже не замечал её появления. Работая за своим столом, специально приспособленным для сборки деталей, он точно отрешался от всего окружающего. Он уговорил Мэла Торна заказать ему радиоустановки с двусторонней связью для пяти самолетов – это было всё, что осталось на заводе от лавины требований, которую смыл хлынувший затем поток отказов. Вместе с заказом Кен ухитрился получить семьсот долларов в виде аванса, что дало Дэви возможность вплотную засесть за составление заявок на их многочисленные изобретения.

За хлопоты, связанные с получением патентов, Стюарт запросил гонорар в сто двадцать долларов ежемесячно. Сумма была непомерно велика, но Дэви согласился, потому что только он один знал, какой объемистой будет пачка заявок, когда Вики напечатает их на машинке.

Вики печатала только по вечерам – она опять работала в книжной лавке Зейца, куда вернулась после того, как Мэлу пришлось уволить половину нанятых Дугом служащих. Вики печатала, не жалея ни времени, ни сил: она понимала, что Дэви и Кен находятся в плену какой-то идеи; они – как узники, которые стараются прорыть подкоп из камеры до того, как наступит день казни. И всё же каждый раз, когда Вики видела, что нервы их начинают сдавать, она без малейших колебаний напускала на себя суровый вид и заставляла их устраивать вечером передышку. Но если даже ей удавалось вытащить их на ранний сеанс в кино, то, отсидев там часа два, они уже торопились домой, чтобы поработать ещё хоть до полуночи.

К началу весны оба до того исхудали и извелись, что Вики стала уговаривать их хотя бы ночевать и есть в доме Уоллиса – там она сможет присмотреть, чтобы они питались как следует.

После апрельского дождя вечер был тихий и теплый. Они возвращались из кино; Кен вышел из машины у сарая, а Дэви поехал дальше – он решил отвезти Вики домой и потом опять сесть за работу.

– Кен ни за что не согласится, – медленно покачал головой Дэви. – Да и мне это кажется нелепым. В конце концов, мы таких вещей не делали, даже когда были детьми и голодали по-настоящему. А сейчас мы живем не так уж плохо.

– Скажи лучше: ухитряетесь не умереть с голоду, – возразила Вики. – Дэви, у меня сердце разрывается, когда я смотрю на-тебя: ты так плохо выглядишь!..

– Но ведь это только временно, – сказал Дэви. – Вот увидишь – немного погодя…

– Ничего я не увижу! Вы с Кеном долго не выдержите. Я не знаю, едите ли вы вообще, когда не приходите к нам. Денег, что присылает Марго, вы почти и не видите. Они исчезают в ту же минуту, как вы их получаете.

– И слава богу, – сказал Дэви. – Зато Брок уже не сидит у нас на шее.

– Но ведь я получаю жалованье. Позволь мне одолжить тебе денег.

– Нет.

– Тогда возьмите у дедушки – он же обещал вам помочь.

– Возьмем, когда будет нужно. Вики.

– Как будто сейчас вам не нужно! Но вы же никогда не попросите.

– Не беспокойся, – засмеялся Дэви. – Когда понадобится – попросим! И спасибо тебе за то, что ты обо мне беспокоишься.

Вики прижалась губами к его исхудалой щеке, и в глазах её засветилась нежность.

– А я тебе не скажу спасибо за то, что ты заставляешь меня беспокоиться, – прошептала она.

Всё это время Дэви и Кен ни на минуту не забывали о своей главной цели – каждый день они отводили два часа на работу над новым прибором. Обычно это бывало по утрам, но однажды вечером Вики застала Дэви и Кена ожесточенно спорящими по поводу какого-то теоретического вопроса.

– Мы что-то делаем неправильно, когда собираем трубку, – утверждал Дэви. – Во всем остальном мы исключили возможность ошибки – значит, надо искать её в нашей технике.

Вики села за машинку, а Кен и Дэви снова разобрали трубку на части, потом опять собрали её, и так несколько раз, причем каждый из них всё время следил за другим с придирчивым вниманием, потому что ошибка могла заключаться даже в таком пустяке, как недостаточно чистые пальцы. Весь вечер они были так поглощены работой, что никто из них даже не заговаривал с Вики, но около полуночи, когда она собралась уходить, Дэви вдруг поднялся и пошел её провожать.

– Слушай, ты сегодня не заметила никакой перемены? – спросил он. Голос у него был веселый, словно он ожидал похвалы.

– В распорядке дня?

– Да нет же, – нетерпеливо сказал Дэви. – Во мне. Смотри, – с выжидающей улыбкой он повернул к ней в темноте лицо.

– Я сегодня выпил целый литр молока, – объявил он, не дождавшись от неё ответа. – И каждый день буду выпивать по литру – из-за того, что ты мне вчера сказала. Теперь ты можешь не беспокоиться.

– О, Дэви! – засмеялась Вики, привлекая его к себе; однако ей пришлось низко опустить голову, потому что до этой минуты она сама не сознавала, как ей хотелось плакать, глядя на его изможденное лицо.

На следующий вечер трубка на два часа была подвергнута интенсивному нагреву в печи и одновременно бомбардировке излучением высокой частоты, с таким расчетом, чтобы оно проникло сквозь стекло и достигло заключенных в нем металлических элементов. Нервы Кена еле выдержали два часа изнурительной жары, и сквозь стук машинки Вики слышала его протестующий голос.

В одиннадцать часов Вики отложила свою работу и, не спрашивая их согласия, принялась разогревать принесенный из дому ужин – суп и тушеное мясо.

– Сделайте перерыв и поешьте, – скомандовала она.

– О, на сегодня мы кончили, – отозвался Дэви. – Боже, до чего я хочу есть! Завтра вечером можем устроить пробу.

– Вот и хорошо. Поешьте и ложитесь спать.

Дэви взглянул на Вики, удивляясь её непонятливости.

– Я говорю о приборе, – пояснил он. – На сегодня мы с ним покончили, теперь нужно браться за то, что мы должны были делать весь вечер. Только до часу, – умоляюще добавил он, заметив выражение её лица. – Ровно в час мы кончим.

– Тогда я подожду, – сказала Вики. – Я не уйду домой, пока своими глазами не увижу вас в постели.

На другой вечер, когда Вики пришла в мастерскую, Дэви уже сидел в будке. Он предложил Вики посидеть с ним, пока Кен установит стекло с нарисованным крестом. Услышав радостное восклицание Вики, Кен бросился в будку посмотреть, что на этот раз вышло.

Видимость поразительно улучшилась. До сих пор братья довольствовались тем, что на экране проступал туманный силуэт широкого креста; сейчас же очертания его были так отчетливы, что Вики могла различить даже тонкие штрихи от волосков кисти, которой он был нарисован. Пятнадцать долгих секунд все трое молча упивались чудом, и за всё это время изображение на светящемся экране ни разу не заколебалось.

– Что бы теперь сделать? – спросил Кен шепотом, словно боясь спугнуть эту живую ясность. – Давай поместим туда что-нибудь движущееся – всё равно что, только, ради бога, давай попробуем! Скорее!

– Вынь стекло и поводи перед отверстием какой-нибудь длинной тонкой палочкой, – сказал Дэви. – Мы увидим только движущийся силуэт, но ведь он будет двигаться, черт возьми! Скорей, пока ничего не случилось!

Чтобы убрать стекло, Кену пришлось отвести в стороны раскаленные дуги. Он обжегся, но от волнения даже не заметил этого. Одна за другой дуги были водворены на место; Вики и Дэви сидели словно окаменевшие, боясь вздохнуть.

На ровно светящемся экране вдруг возникла темная черта. Вики увидела, как черта несколько раз подпрыгнула вверх и вниз – это были порывистые, судорожные движения, но всё же движения, а не просто мелькание. Дэви хотел было позвать Кена, но тут вдруг на экран накатилась волна тумана, поглотившая темную черту.