Бриллиантовые девочки - Уилсон Жаклин. Страница 16

— Не хватало мне только испачкать свои лучшие туфли дохлыми крысами! — заверещала Рошель, осторожно слезая с кресла.

— Ладно, ладно. Мы просто выпустим всех твоих кошек — ну этих, белых: Снежинку, Сахарка, Пломбира, — они увидят крыс и скажут: «Ням-ням-ням, у нас будет к чаю вкусное крысиное филе», — и всех их сожрут.

Рошель захихикала:

— Странная ты, Дикси. Я никогда не знаю, шутишь ты или у тебя совсем крыша съехала.

— Ну конечно, съехала, — сказала я и стала корчить страшные рожи, изображая сумасшедшую, пока мы расстилали простыню на мамином матрасе, раскладывали одеяло и взбивали подушки.

Рошель понадобилось в туалет, и она попросила меня подняться с ней и подождать за дверью. До этого мы обегали весь дом, но теперь, когда мы остались вдвоём, стало куда страшнее.

Я тоже зашла в туалет. Пока я там сидела, в дверь вдруг забарабанили.

— Дикси! Скорее, пошли со мной к двери! — закричала Рошель.

— Не могу, я ещё не кончила! Иди сама открой. Это, наверное, Джуд с нашей картошкой.

— А если нет? Если там эти парни? Дикси, ты правда думаешь, что они бы сделали мне что-нибудь плохое? Этот красивый парень с серьгой? Может, Джуд просто завидует, как ты думаешь?

— Ни капельки Джуд тебе не завидует, и ты это прекрасно знаешь! — закричала я из туалета.

В дверь снова забарабанили.

— Дикси, пожалуйста, пойдём вместе.

— Иду, иду. — Я выскочила из туалета, на ходу натягивая штаны. — Слушай, мы не будем сразу открывать дверь, мы сперва посмотрим, кто это. Только не подходи слишком близко к прорези для писем, а то они могут тебя увидеть и достать.

— Ох, как же мне все это осточертело! Была бы у нас нормальная мама, которая бы за нами следила, и хороший папа, и уютный дом! — посетовала Рошель.

— Мне больше нравится семья Бриллиант, — сказала я.

Мы с Рошель пробрались к входной двери. Оказалось, что мы держимся за руки.

В дверь снова застучали громко и сердито.

— Господи, — сказала Рошель, — это те парни. Они пришли за мной.

— Убирайтесь отсюда, ребята, а то дядя Брюс сейчас с вами разберётся! — завопила я.

Прорезь для писем открылась.

— Это я, Джуд. Откроете вы мне наконец?

Мы насилу справились с дверью, руки у нас были скользкие от пота.

— Ну вы и трусихи, — насмешливо сказала Джуд.

— Мы не виноваты. Что ты так стучишь? Не можешь сама открыть дверь, как нормальный человек? Ты нас нарочно хотела напугать, — фыркнула Рошель.

— Как я могла сама открыть дверь, дура набитая? У меня же нет ключа. Ключи все у мамы, — сказала Джуд.

Мы замолчали, соображая. Мы ведь даже не знаем, где она. Может, в этом пригороде и больницы-то нет. Может, Брюс так и ездил кругами со стонущей мамой на заднем сиденье…

— А если она завтра не вернётся? — сказала я.

— Заткнитесь обе! — приказала Джуд. — Давайте поедим. Я купила ещё кока-колы. И спички, глядите!

— Ты что, курить собралась? — сказала Рошель.

— Да нет, кретинка, это чтобы видеть, когда совсем стемнеет.

— Кончай обзываться. Это ты кретинка, ты же пожар устроишь, если будешь ходить со спичками. Что было не купить фонарь?

— Не продают они фонарей в ларьке с картошкой. Я уверена, что мы найдём свечи где-нибудь на кухне.

Мы поискали свечи, но ничего не нашли.

— Может, пойти попросить свечку у соседей? — предложила Джуд.

— Ну да, вон к той старухе! — ухмыльнулась Рошель.

— Ладно, давайте пока есть. Рыба и картошка заледенеют, — сказала Джуд.

Мы стали есть прямо из пакета, потому что не знали, где тарелки. Колу мы пили из бутылки по очереди. Столом и стульями нам служил рулон свёрнутого коврового покрытия.

— Картошка здесь в сто раз хуже, чем в нашем ларьке возле дома, — пожаловалась Рошель.

— Ну уж извините, ваше величество. Надо мне было пробежать восемьдесят километров до дому и принести тебе картошечки получше, — сказала Джуд. — Отдай мне, если не нравится, я ещё совсем не наелась.

Мою картошку тоже доедала Джуд.

— А что, Фиалка не хочет картошечки? — спросила она.

— Ох, не заводи ты её! Она меня и так уже достала со своей дурацкой игрушечной птицей! — сказала Рошель.

— Ты меня тоже достала! — огрызнулась я. — Ты все только жалуешься, и ноешь, и ноешь, а толку от тебя никакого!

— Ах так? А от тебя-то какой особенный толк, воображала безмозглая?

— Я знаю соседку, у которой можно попросить свечку, — гордо сказала я.

Джуд и Рошель уставились на меня.

— Никого ты не знаешь, бестолочь, — сказала Рошель.

— Знаю. За нашим садом живёт моя подруга Мэри. Мы можем попросить её маму. Мэри говорит, что мама у неё очень добрая.

Рошель фыркнула:

— Господи, она у нас окончательно свихнулась. Подружка за нашим садом! Смотри, Дикси, ты угодишь в сумасшедший дом, если не будешь следить за собой.

— Да нет же, она настоящая! Я с ней играла в саду. Правда!

Рошель подняла брови и вздохнула:

— Ох, полоумная моя сестричка!

— Пошли, я тебе покажу!

Я скомкала обёртку от картошки и кинула в неё.

— Эй, перестань, ты мне испачкаешь кофточку! — взвизгнула Рошель. — Не пойду я в эти джунгли. Там в траве может быть что угодно — мыши, жабы, змеи.

— Я с тобой схожу, Дикси, — сказала Джуд.

— Не ходи, пожалуйста! Не оставляй меня тут одну!

— Ну и кто у нас тут маленький? — сказала Джуд. — Тебе придётся остаться, Рошель, потому что у нас нет ключа. И потом, Мартина может вернуться в любую минуту.

— Спорим, она не вернётся. Спорим, она поехала обратно в Блечворт. Она же не дура. Жалко, что я с ней не поехала.

Я тоже об этом пожалела. Я подумала, как было бы хорошо и спокойно вдвоём с Джуд. Ну и с мамой, конечно. Хотя теперь кроме мамы будет ещё младенец.

— Все из-за этого младенца, — сказала я, когда мы с Джуд вышли за дверь. — Если бы мама не забеременела, ей бы не понадобилась ещё одна комната и мы бы не переехали. Надеюсь, что Солнышко будет исключительно славным мальчиком, а то я могу его серьёзно невзлюбить.

— Солнышко! Надеюсь, что мама шутит. Нет, младенец не виноват. Он же не просил его рожать, правда? Не знаю, зачем у мамы вечно эти приятели и младенцы. Я её просто не могу понять.

— Ну да. Но мама говорит, что она завязала с парнями, — сказала я, вприпрыжку догоняя Джуд.

— Верь ей, как же!

— А вот если у тебя будет ротвейлер — помнишь, ротвейлер, чтобы гонять белых кошек Рошель, — может, он прогонит заодно и всех этих приятелей?

— Но это же просто игра, Дикс. — Джуд обернулась и посмотрела на меня. — И Мэри — тоже игра, да?

— Нет, она настоящая, я же сказала. Вот посмотри за стену. Там её дом. Очень чистенький и аккуратный, правда? И Мэри такая же чистенькая и аккуратная. — Я посмотрела на серые обшлага кофты, пятна на свой футболке, заплаты на джинсах, совсем истрепавшихся внизу. — Слушай, Джуд, мы грязные?

— Что? Ну, ты, конечно, малость неряха. Я лично чистая. Чистехонькая. А Рошель вообще не вылезает из этой дурацкой ванной. И Мартина то же самое. — Джуд вскарабкалась на стену. Она стояла прямо на ней, расставив ноги. — Так это дом твоей Мэри? Ничего себе!

— Тот, что напротив, за чёрной деревянной изгородью. Джуд, осторожнее!

Джуд пошла вдоль стены, балансируя, как на канате.

— Ой, ой, сейчас упаду и разобьюсь насмерть, — сказала Джуд и замахала руками, чтобы меня напугать.

— Перестань!

А если бы с Джуд и вправду что-нибудь случилось! Я представила, как она падает со стены и ломает себе шею. Вся моя семья распалась. Я остаюсь вдвоём с Рошель, которая мне никогда не нравилась…

— Дикси! — Джуд протянула руку. — Иди сюда, не пугайся. Я просто валяла дурака, ты же видишь.

— А что с мамой?

— С мамой все будет в порядке, — сказала Джуд, хотя и без уверенности в голосе. — Пошли, давай сейчас не будем думать о маме. Она вернётся живая-здоровая со своим младенцем, вот увидишь. Завтра. Так что давай пока не раскисать. Пошли посмотрим, дадут ли нам твоя подружка Мэри и её мама пару свечек.