Лирические стихотворения о любви к разнообразным женщинам - Барский Борис. Страница 3

Я люблю Ваших глаз

Овальчики

Я в нокауте

В первом же раунде,

Ваши тонкие в кольцах

Пальчики

Крепко держат меня

За «Баунти»,

А от пальчиков Ваших

Веет морозом,

Я очень прошу Вас:

Так крепко не надо,

Там нежная, сочная

Мякоть кокоса

И толстый-толстый

Слой шоколада.

Глаза отводишь ты напрасно,

Напрасно, мы с тобой одни.

Ты знаешь – и тупому ясно,

Что у тебя больные дни.

Я счастлив прямо паралично,

Я отдохну теперь дней пять,

А ты не будешь неприлично

Ко мне все время приставать.

Мне радостно, и я ликую,

А отчего? Хотите знать?

Да оттого, что в отпуску я,

Один раз в месяц дней на пять.

Ты горящих румянец щек

И душистость дождя лесная,

Ты шампанского сладкий глоток,

И глоток горячего чая.

Ты мурашки, за шиворот снежки,

Дым в полоске яркого света,

И грибы еще ты, сыроежки,

И мальборовая сигарета.

Кружишь голову как наркотик,

Вот в висках у меня застучало,

Но едва отрываешь ротик –

Тут же думаю:

Лучше б молчала!

Я сижу с бокалом в баре

И ужасно скучно мне,

Я мечтаю о пожаре

И о девушке в окне.

Как ее, собой рискуя,

Я спасаю из огня,

И как нежно поцелует,

Скажет: На, возьми меня!

Я возьму, дрожащий нервно,

Год пройдет – и вот итог:

Думаю, что эту стерву

Я б собственноручно сжег.

Я Вас любил так безнадежно,

Не упрекая, не виня,

Так пылко, бережно и нежно,

Как дай Вам Бог любить меня.

Пушкин и я

Я замер около фонтана,

На Вас поднять не смея глаз,

Я экзотичным был и странным,

Как киви или ананас.

Вы, словно, обо всех забыли,

И голос Ваш, в ушах звеня,

Сплетал слова, что говорили

Вы обо мне и для меня.

А как глаза Ваши светились,

Всего меня воспламеня,

Как на икону Вы молились,

Глядя на ангела-меня,

Меня просили Вы остаться,

А я Вас об ином молил,

Молил ко мне не прикасаться

Из самых из последних сил.

Я продолжал хранить надежду,

Вам не понять, как я страдал,

Когда сорвали Вы одежду

С меня, и я себя отдал.

Я знал – Вам до меня нет дела,

Я знал, что тела Вы алкали,

Вы так хотели мое тело,

Что, в общем, даже не скрывали.

Но воздух тишиной звенел,

Ажурность слов во мне сплетая,

Я их шептал, я Вас хотел,

В безумство с вами улетая,

Грехи отмаливал потом,

Я понимал, что был помешан,

Я называл себя скотом,

Покорно соглашаясь – грешен.

Я – бесхребетен, я – ничто,

А Вы. А Вы – беда Господня.

Нет! Никогда! Нет! Ни за что!

Нет! Лучше в десять и сегодня!

Был туман, и моросило;

Ты глаза свои косила;

Но чего-то не хватало,

И за окнами светало.

Помню, раньше что-то было,

Помню, что собака выла,

Но внезапно перестала –

Дура, видимо устала,

Почему-то не сиделось,

Мне тебя обнять хотелось,

Только ты не обнималась,

И обнять не состоялось,

Раньше весело смеялось,

Я мечтал, и мне мечталось,

И шептать тебе хотелось,

А теперь вот не шепталось.

Нечего не сохранилось,

Что-то больно умирало,

Что-то новое рождалось.

Мне хотелось, чтоб у Вас

Одеялка убежала,

Чтоб лежали Вы в анфас,

И луна Вас обнажала.

Чтоб сбежала простыня,

И прикрыть Вам нечем тело.

Вот, моля, Вы на меня

Смотрите – а мне нет дела.

И, сплетая стыд и боль,

От такой вот переделки,

Вы лежите, как «бризоль»

Обнаженная в тарелке.

Чтоб подушки ускакали,

Спотыкаясь, семеня,

Чтоб, стыдясь, Вы мне сказали:

Ну хоть ты прикрой меня:

Я уверенно и смело

Вашу честь спасу и Вас,

Я прикрою своим телом

От бесстыжих липких глаз

Похотливых кобелей –

Вас, души моей елей.

Солнце лизнуло сперва стекло,

Это когда по стене стекло,

Ну, а когда по стеклу стекло,

Словно утюг на ковер упало.

Да, а затем, по ковру скользя,

Нарисовало окно на стенке

И, сделало то, что делать нельзя –

Нахально легло на твои коленки.

Это место мое! Я решительно встал,

Ревность тупая во мне вдруг проснулась,

Прочь его взял и с колен прогнал,

Шторы зашторил, и ты улыбнулась.

Солнце подумало: не повезло!

Я проворчал: ишь, какое скорое,

Медленно солнце за тучу зашло,

Ну а мы занялись кама-сутрой за шторами.