Отважное сердце - Уильямс Майкл. Страница 57
Я успел полюбить и ее отца – благородного сэра Робера. Ну, что же, я сейчас уйду. Но может быть… может быть, они в будущем нет-нет да и вспомнят о юноше из рода Пасварденов по прозвищу Ласка…
Я уже сделал шаг в сторону. И тут снова закричала механическая птица. Словно засмеялась… или закаркала. Я замахнулся на нее, но она, конечно, продолжала кричать. Честное слово, я готов был шею ей свернуть! В отчаяньи я накинул на нее плащ. А проклятая птица все кричала, все каркала!
Леди Энид обернулась. Ее прекрасные очи пронзили меня насквозь. Я стоял перед ней, опустив голову.
– Ты зря это сделал, – сказала моя принцесса. О, какой дивный был у нее голос! Сейчас в нем звучала, пожалуй, даже и насмешка, но не было ни капельки высокомерия. – Если ее накрыть, она начинает кричать только громче.
Леди Энид неторопливо пошла ко мне.
– Сними с нее свой плащ. Может быть, она перестанет кричать… Вообще-то заставить ее замолчать ох как нелегко!
В горле у меня пересохло. Я не мог и слова вымолвить. Наконец мне удалось вытолкнуть из себя слова:
– У этой пичуги очень неприятный голос.
А леди Энид, словно и не замечала моего смущения:
– Моя матушка, когда она была жива, часто возилась с этой птицей. И ей удавалось подчинить ее своей воле. И голос у птицы был другой, более мелодичный… А сейчас!…
Леди Энид подошла к птице и сняла с нее мой плащ. И – как ни странно – птица тотчас умолкла.
– Вы – оруженосец сэра Баярда Брайтблэда, не так ли? – спросила леди Энид.
– Да, – ответил я. – И поэтому я хочу вернуться к нему.
– Вот как? – леди Энид удивленно подняла брови. – Вероятно, вам не знакомы законы гостеприимства? Может быть, вам чужды и законы соламнийского рыцарства?
– Не надо так говорить, леди Энид! – взмолился я, покраснев.
– Тогда, значит, вам известно, что нарушение закона карается либо отрезанием ушей, либо смертной казнью! – Она сделала круглые глаза и весело рассмеялась.
А я покраснел еще сильней – наверное, и эти самые уши стали пунцовыми!
Отсмеявшись, леди Энид сказала серьезно и задумчиво:
– Я слышала, что сэр Баярд Брайтблэд – храбрый и умелый рыцарь.
– Один из самых лучших! – пылко воскликнул я. – Может быть, лучший из всех рыцарей, которые когда-либо жили в Соламнии!
– Вот ведь как странно, – все так же задумчиво сказала леди Энид. – Это же самое, почти слово в слово, говорила о сэре Баярде моя бабушка Мария ди Каэла.
– Я слышал, они любили друг друга, – позволил я себе вставить слово.
Леди Энид погрозила мне пальчиком.
– Не будем сейчас говорить об этом, Гален. Если это и так, это касается только их двоих…
– А вы ее знали, свою бабушку?
– Немного. она умерла, когда я была еще маленькой. Умерла она в юго-восточной башне, в самой высокой. Там только одно окно, и то оно выходит на стену. В последние месяцы перед смертью она просто не переносила людского общества. Она уединилась в башне. Вместе со своими кошками. Можете представить, какой воздух был в ее комнате?! Ее муж, мой дедушка, только плечами пожал, когда она захотела уединиться в башне. Он был из рода ди Каэла, а в нашем роду мужчины считают ниже своего достоинства хоть в чем-то перечить женщине!
Последнюю фразу леди Энид сказала явно с гордостью.
Она помолчала задумчиво, а потом продолжила:
– Бабушка перед смертью, наверное, повредилась в рассудке. В замке поговаривали, что она ловила крыс для своих любимых кошек.
Крыс?! Я вздрогнул.
– Дедушка и знать не хотел, что там делает его жена. Он, правда, и не думал, что это – последние дни ее жизни… Но вот однажды часовые доложили ему, что в комнате бабушки стало подозрительно тихо. Он, конечно, тотчас приказал взломать дверь… Мне рассказывал об этом отец. Он и мой дядюшка сэр Родерик… но впрочем, о них отдельная история… Да, воздух даже возле комнаты был такой, что стражникам, открывавшим дверь, приходилось зажимать носы. Ну, а когда они взломали дверь, то увидели… Вы, Гален, сами можете представить себе, что они увидели!
Я только хлопал глазами:
– Нет, не могу, леди Энид!
– Гален, но ведь вы, без сомнения, знаете историю нашего рода. Ну, подумайте немного, Гален!
«Подумайте!» Легко сказать. Я просто не в состоянии был думать – ведь рядом со мной, совсем близко, была прекрасная леди Энид.
Я растерянно молчал. Потом наконец промямлил:
– Это была комната Бенедикта?!!
– Умница! – похвалила меня леди Энид. А я снова покраснел. – Да, моя бабушка стала жертвой Бенедикта. По счастью, кажется, последней жертвой. С тех пор в замке ничего странного и страшного не происходило. Конечно, Гален, вам известно: есть пророчество: для того, чтобы с нашего рода было снято заклятие, я должна выйти замуж за победителя турнира. Замок будет называться по имени нового хозяина, и таким образом…
Леди Энид подвела меня к окну и показала рукой:
– Взгляните, вон там она, эта самая башня!
Башня выглядела мрачной, тяжелой.
И на сердце у меня было тоже тяжело – леди Энид выходит замуж!…
Она словно бы читала мои мысли:
– Да, скоро хозяином замка будет рыцарь Габриэль Андроктус. Так распорядилась судьба. Ведь он стал победителем турнира, – она вздохнула.
Потом оглянулась и показала на открытую галерею, идущую вдоль одной из стен замка.
– Пойдемте туда. Там бюсты первых ди Каэла.
– Бюст Бенедикта тоже? – быстро спросил я.
– Нет, Бенедикт – злой рок всего нашего рода. Ни его бюстов, ни его портретов в замке нет. Но почему вы хотели бы знать, как он выглядел?
Ответить я не успел – из галереи навстречу нам шла какая-то девушка, ровесница леди Энид.
– Знакомьтесь, – тотчас представила нас леди Энид. – Моя кузина Дени. Гален Пасварден, оруженосец сэра Баярда Брайтблэда.
Девушка мельком взглянула на меня и фыркнула:
– Для оруженосца он слишком молод. Мальчишка! – она повернулась ко мне спиной.
– Однако же, он действительно оруженосец. И он достоин этого звания! – неожиданно вступилась за меня леди Энид. – А ты, Дени, не спеши судить о людях с первого взгляда!
Я с искренней благодарностью посмотрел на леди Энид. О, я все больше и больше влюблялся в нее – если, конечно, это вообще возможно: влюбиться больше!