Костер на снегу - Барт Кэролайн. Страница 30

Небо было затянуто облаками, и хорошей погоды опять не предвиделось. Хотя после сильнейшего снегопада первых дней, все знатоки здешних мест постоянно предвещали ухудшение погоды. И облака действительно все время накатывали, становились грозными тучами и грозили новыми вьюгами и ветрами. Но после полудня весь мрак чудесным образом рассеивался и солнце победно воцарялось на небесах.

Вообще-то мне повезло, думала Элен. И с погодой…

Внезапно она вспомнила о Билле, и у нее неприятно заныло в груди. Но она отогнала мысли о своем будущем, не желая пока выходить из мира гор с их красотой и высотой, счастьем и горем.

Элен не заметила, как доехала до той самой бензоколонки, с которой все началось. Она зашла в магазинчик, намереваясь оплатить заправку, и перед ее взором вновь возникла сцена их первой встречи. Прошло всего десять дней, а сколько всего произошло…

В «боинге» рейса Лион – Лос-Анджелес пассажиров было меньше, чем в прошлый раз, когда она летела во Францию.

Наверное, Франция для людей более привлекательна, чем Соединенные Штаты, решила Элен.

Как и все люди, родившиеся в Америке, она была патриоткой своей страны, прекрасно зная ее слабости. Ее могла раздражать американская заносчивость, желание навязать всему миру собственное понимание демократии. Особенно странам, которые еще не доросли до такого понимания. Однако ей нравилась американская толерантность, терпимость к людям другой национальности, веры, взглядов. Только истинно свободный народ может воспринимать свободу как уважение к правам другого человека.

А любовь Элен к Франции, ее второй родине, теперь обрела вполне конкретные черты. Теперь Франция для нее – это Жозеф, в котором соединились все прекрасные мужские качества – высокий профессионализм и интеллект, физическая привлекательность и душевная тонкость… Франция для нее – это Лоране, в которой соединились все качества истинной француженки – остроумие и простота, смелость и шарм, неувядающая женственность. Франция для Элен – это и ее кровный брат Ален, которого она еще не видела, но уже любила. Лоране говорит, что он похож на отца… Маленький Ален еще больше объединил своим появлением две дорогие для Элен страны – Америку и Францию.

– Какой сок мадам предпочитает? Мелодичный голос стюардессы прервал мысли Элен.

– Апельсиновый, пожалуйста, – чуть помедлив, ответила она.

Она внезапно заметила, что на нее посматривает мужчина лет сорока, сидящий в том же ряду через проход. Элен спокойно относилась к взглядам мужчин. Она привыкла к ним с пятнадцатилетнего возраста, когда из угловатого подростка внезапно превратилась в очаровательную девушку с прекрасной фигурой, высокой грудью и чуть раскосыми желто-зелеными глазами – влекущими, как омут в заброшенном парке.

Но взгляд этого мужчины был иного свойства. Казалось, он вспоминал, где они могли видеться.

Элен повернулась в его сторону и вопросительно посмотрела прямо ему в глаза.

– Извините, – улыбнулся он, – вы не Элен Сарк?

– Да, это я, – просто ответила девушка, ожидая продолжения.

– Очень приятно, я Дэвид Ленгдон, журналист из «Нью-Йорк тайме», – напомнил он. – Мы виделись с вами в отеле Ла-Паса, в Боливии. Я работал там специальным корреспондентом, а вы, кажется, приехали в фольклорную экспедицию…

– Да-да, – живо отреагировала Элен.

Ей была приятна эта встреча, связанная с интересным периодом ее жизни, пребыванием в Андах, у индейцев кечуа.

– Только вы тогда, кажется, были с бородой, – заметила она.

– Да, вы правы, – улыбнулся Дэвид. – Я сбрил бороду, возвратившись оттуда.

– Я была там примерно три года назад… – Элен было приятно вспоминать это время. – Сразу после окончания университета. Дала оттуда серию репортажей в «Лос-Анджелес тайме». И собрала материал для книги «Мистические обряды племени кечуа».

– Вы уже написали эту книгу? – с интересом спросил Дэвид.

– Увы, – вздохнула Элен. – Всего две главы. А надо бы еще три.

– Так в чем же дело? – воскликнул Дэвид. – Это же очень интересно и почти не исследовано.

Все не хватает времени, – призналась Элен. – Заела газетная текучка. Да надо бы еще набрать материала. Но в экспедицию меня больше газета не отправит… Издателя, пожалуй, тоже непросто найти.

Мужчина задумался, а потом спросил:

– А вы хотели бы еще раз поехать в Анды?

– Конечно! – Глаза Элен заблестели.

– Вы хорошо знаете испанский язык? – серьезно спросил он.

– В то время я свободно читала и говорила на нем, – ответила Элен. – Теперь, конечно, читаю, но разговорный язык с тех пор почти не использовала.

– Разговорный язык быстро оживает на практике, – заметил Дэвид.

Интересно, почему он так подробно расспрашивает ее?

И она, улыбнувшись, вопросительно посмотрела на него. Дэвид, помолчав немного, продолжил:

– Что бы вы сказали, если бы я предложил вам работу специального корреспондента «Нью-Йорк тайме» в Боливии?

Внутри у Элен вспыхнула искра радости. Но она ее погасила усилием воли. Сделав паузу, девушка ответила:

– Чересчур неожиданно. Я не готова ответить. Мне надо подумать. Как это вы решились сразу сделать мне такое предложение?

– Я читал ваши репортажи, – серьезно ответил Дэвид. – А подумать вы обязательно должны.

Он вытащил из внутреннего кармана вельветовой куртки визитную карточку и протянул ее Элен.

«Дэвид Ленгдон, редактор Отдела международных связей, „Нью-Йорк тайме“, – прочла Элен.

– Но я работаю в «Лос-Анджелес тайме», – пояснила она. – И живу я тоже в Лос-Анджелесе…

– Это неважно, – ответил Дэвид. – Я беру вас на работу в «Нью-Йорк тайме» и отправляю в Боливию. А через год вы возвращаетесь и продолжаете работать в «Лос-Анджелес тайме».

Элен не понравились выражения «беру», «посылаю» и тон самоуверенного работодателя. Но предложение поработать в Боливии заинтересовало ее.

– Я позвоню вам через некоторое время. – Элен очаровательно улыбнулась.

– Надеюсь, не позже, чем через месяц, – проговорил Дэвид, стараясь быть обаятельным.

Принесли обед, и все пассажиры на время отвлеклись, склонившись над своими столиками.

Дэвид, перегнувшись через ручку кресла, протянул Элен бокал вина. Она, кивнув, с улыбкой взяла его.

– За наше будущее сотрудничество, – провозгласил Дэвид, поднимая свой бокал.

– За возможное сотрудничество, – парировала Элен.

После обеда Элен закрыла глаза, чтобы отделаться от внимания Дэвида. Ей хотелось углубиться в свои мысли.

Билл, конечно, меня не встретит, думала она. Я забыла ему позвонить. Я, правда, записала ему свой обратный рейс и время прибытия. Но он наверняка забыл. Ладно, возьму такси…

Выходя с багажной тележкой в зал прилета, Элен покрутила головой, надеясь все же увидеть Билла в толпе встречающих. Но, как она и предполагала, его не было.

Она взяла такси и через сорок минут подъехала к дому. Билл сидел за компьютером. Увидев Элен, он удивился и одновременно обрадовался:

– Почему ты не сообщила о своем приезде? – спросил он.

– Я думала, что ты помнишь, ведь я оставила на твоем столе записку с обратным рейсом из Лиона и временем прибытия в Лос-Анджелес.

За обедом Билл захлебываясь рассказывал ей о своих делах в университете: о том, как заказчик выразил желание продлить контракт с его группой, о новой работе, которая уже захватила его с головой, о приобретенной университетом электронной системе, распознающей японские иероглифы и сразу же переводящей их на английский. Оказывается, его группа включена в международный проект по космическим программам.

Сначала Элен с интересом слушала его, но по мере того, как он углублялся в описание деталей своей работы, радость ее встречи с Билли тускнела. Наконец он замолчал и спросил:

– Ну как?

– Что «ну как?», – спросила Элен.

– Тебе интересно то, что я рассказал? – пояснил он.

– Мне интересно, – ответила она и добавила: – а тебе интересно, как я съездила?