Нежный негодяй - Бартелл Линда Ланг. Страница 2

Он приехал, как и обещал, один не только потому, что должен сам увидеть мальчика, но и не хотел вызывать подозрения ни в отношении цыганки, ни в отношении ребенка.

На другой стороне табора кто-то затянул грустную любовную песню. Приглушенные мелодичные жалобы влюбленного вплывали через открытую дверь. Песню поддержали.

Несмотря на музыку, Данте ощущал вокруг себя некоторую настороженность. Однако молча ждал. Наконец Маддалена заговорила:

— Ты пришел увидеть мальчика, principe?

Данте кивнул.

Он будто снова переживал ту же сцену, что и три месяца назад, глядя, как мерцание огня играет ее чертами, отбрасывает тени на лицо и высвечивает пронзительную голубизну глаз. Странные глаза для цыганки, подумал Данте. По большей части они все смуглые и темноглазые. Однако, принц знал по опыту, в каждой человеческой расе встречаются отклонения — из-за каприза природы или смешения крови…

— Мой голубоглазый отец не цыган, он один из ваших, — неожиданно сказала Маддалена, словно читая его мысли. Потом слегка наклонилась вперед. — Ты согласился хранить тайну, si? Если так, тогда посвященных в нее будет четверо.

— Пятеро. Я ничего не скрываю от Карессы. Ей можно доверять.

Цыганка неохотно кивнула.

— Мне с трудом верится, что ты рассказала бы мне об этом, если бы не случай с Аристо.

— Так сказали звезды… ты все равно узнал бы, так или иначе. Я просто ждала нужного знака, principe.

В этом Данте не был уверен, но оставил свои мысли при себе.

— Где мальчик?

— Он не должен знать. Что хорошего, если ребенок будет желать недостижимого?

— Человек сам определяет свою судьбу и может стать таким, каким хочет.

— Может быть, но мальчик никогда не узнает. Ты уже поклялся в этом, Leone [6] — для выразительности Маддалена употребила старое прозвище, вероятно, чтобы напомнить о его репутации.

Цыганка повернула голову и что-то тихо сказала на своем родном языке.

Некоторое время были слышны только потрескивание жаровни да тихая, далекая песня. Затем из темноты появился маленький мальчик. На вид ему было лет пять, как и сказал Аристо, и когда малыш встал рядом с Маддаленой, у Данте перехватило дыхание. Ему показалось, что перед ним пяти-шестилетний Джулиано де Медичи.

Страшное волнение охватило Данте. Мальчик был так же красив, как Джулиано, даже еще красивее.

— Родриго, пожелай доброго вечера il principe, — мягко сказала бабушка.

Мальчик смотрел на раскаленную жаровню, длинные ресницы отбрасывали тень на нежную кожу.

Затем он медленно поднял глаза на гостя. Даже в полумраке Данте заметил, что глаза у него голубые, как лазурит, такие же, как у Маддалены. Под копной непослушных волос черты лица несли ту ясную красоту детства, которая обещала еще больше расцвести в зрелом возрасте.

«Должно быть, его мать была потрясающая красавица», — подумал Данте. Неудивительно, что беззаботный весельчак Джулиано любил ее… одну ночь или дольше.

— Buona sera [7], principe, — робко пробормотал мальчик, чертя босой ногой узор на коврике. Но его глаза с любопытством смотрели на принца.

— Buona sera a te, — ответил тот, с трудом приходя в себя и улыбаясь. Он протянул руку. — Подойди ближе, nino, чтобы мы могли получше познакомиться… si?

Глава 1

— Пронзи его!

Укрывшись за деревьями, Родриго да Валенти наблюдал за происходящим на поляне. Опасаясь, что не сможет ускользнуть незаметно, он в то же время не мог оторвать глаз от захватившего его зрелища.

Два юноши, оба немного старше, чем он сам, один с волосами светло-каштанового цвета, другой — блондин, упражнялись в фехтовании, том самом искусстве, которое так привлекало Родриго. То самое искусство, овладению которым il principe часами обучал его за пределами табора. Но здесь… здесь перед ним соревновались юноши, совершенно не подозревавшие о его присутствии, мастерски владевшие и техникой, и стратегией. Очевидно, сыновья аристократов. А потому, несомненно, одни из лучших фехтовальщиков.

Двое детей помоложе — мальчик и девочка — наблюдали за поединком и подбадривали сражающихся.

— Проткни его, Марио! — снова воскликнул мальчик.

Родриго машинально перевел взгляд на девочку в ожидании ее возгласа.

Но так и не расслышал, что именно она сказала, — только звук приятного, мелодичного, ангельского, по его представлению, голоса донесся до него.

На какое-то время он замер, забыв о соревновании и глядя только на девочку, на длинные, с мягкими завитками волосы и лицо, как у миниатюрной мадонны. От избытка чувств она подпрыгнула, хлопнув в ладоши, неопределенного цвета глаза возбуждено сверкали. Розовые губки сложились в восторженную улыбку, на щечках появились очаровательные ямочки, когда юноше, которого она подбадривала, удалось выбить шпагу из рук светловолосого противника.

— Bravo! — воскликнула девочка, но тут же прикрыла рот ладошкой и бросила взгляд на стоящего рядом мальчика.

— Тихо, Джульетта! — одернул тот. — А то еще узнают, что ты здесь, а не на занятиях, и папа отправит тебя в монастырь.

Девочка мгновенно притихла. Родриго видел, как радость сошла с нежного лица и на нем появилось, хотя и не сразу, более взрослое выражение — сдержанной, воспитанной дамы. Когда огонек в ее глазах померк, ему показалось, что тучка заволокла солнце. Он хотел крикнуть мальчику, чтобы тот оставил девочку в покое. Однако Родриго хорошо расслышал имя. Джульетта. Дочь принца. Тогда он — ее брат Никколо.

Юноша с каштановыми волосами отвернулся от своего обезоруженного противника и вложил шпагу в ножны.

— Придется тебе поработать над этим приемом, Марио, кажется, я совершенно…

— Нардо! — отчаянный крик Джульетты прорезал воздух. Марио схватил с земли свою шпагу и бросился на молодого человека, только что одержавшего над ним победу. Бернардо — сразу же промелькнула мысль в голове Родриго. Бернардо де Алессандро. Племянник принца.

Не раздумывая, Родриго выпрыгнул из-за кустов, чтобы прийти на помощь Бернардо. Нападать на человека со спины — верх трусости, так говорил Дюранте де Алессандро. Родриго никогда не сомневался в том, что говорил или делал принц Монтеверди… как и в серьезности намерений Марио.

Джульетта де Алессандро была поражена, когда из-за деревьев на краю поляны внезапно появился Родриго и атаковал Марио ди Корсини, с которым она была помолвлена.

Ее брат Никко попытался вмешаться, но Бернардо де Алессандро, быстро обернувшийся на крик, удержал своего младшего кузена за плечи.

— Нет, — тихо сказал он ему на ухо.

Тем временем Марио, будучи старше и опытнее напавшего, прижал его к земле. Родриго плюнул ему в лицо.

— Трус, — прорычал он, из разбитого носа текла кровь. — Ты напал со спины!

Прежде чем разъяренный Марио успел ответить, вмешался Бернардо.

— Ты поступил так же, — спокойно обратился он к Родриго и протянул Марио руку, помогая подняться. — Кроме того, ты ошибся, Марио — не трус. Просто любит иногда пошутить, — в карих глазах промелькнула снисходительная улыбка, он покачал головой и протянул руку Родриго.

Однако юноша был слишком потрясен совершенной ошибкой в отношении знатных молодых людей. Да еще в присутствии прекрасной женщины-ребенка, которая, бросив взгляд открытого обожания на Марио, презрительно посмотрела на Родриго как на пресмыкающееся.

Подчеркнуто отказавшись от протянутой руки Бернардо, Родриго неуклюже поднялся на ноги, внезапно осознав, как, должно быть, нелепо выглядит. И пахнет. Перед этим он чистил лошадей, которых Анд-реа, его приемный отец, получил в оплату за работу. Их нужно было привести в порядок, подкормить, обучить, а потом выгодно продать.

Родриго любил лошадей и умел обращаться с ними. После нескольких часов тяжелой работы он как раз шел к ручью в восточной части земель Монтеверди, чтобы искупаться. Сегодня ему исполнилось восемнадцать лет, и принц намекнул о сюрпризе. И вот в какое нелепое положение поставило его собственное любопытство.