Дорога ветров - Уильямс Тэд. Страница 19

И так же, как это было с матерью Деорнота, Джошуа, казалось, стареет быстрее, чем окружающие его. Всегда стройный, Джошуа совсем исхудал за время бегства из Наглимунда. Он немного поправился с тех пор, но сохранилась какая-то слабость, которая не исчезала. Деорноту принц казался немного не от мира сего, как человек, только что поднявшийся после тяжелой болезни. В его волосах появились седые пряди, а в глазах, таких же острых и проницательных как всегда, был теперь заметен легкий лихорадочный блеск.

Ему нужен покой. Ему нужен отдых. Я хотел бы встать у его постели и никого не подпускать к нему, пока он не проспит по крайней мере год.

— Боже, дай ему сил, — пробормотал он. Джошуа повернулся к нему.

— Прости, я задумался. Что ты сказал?

Деорнот покачал головой, не желая ни лгать, ни делиться своими мыслями. Оба снова обратились к мечу.

Принц и рыцарь стояли перед массивным каменным столом в одном из залов здания, которое Джулой называла Домом Расставания. Не было никаких следов ночного пиршества, и длинное черное тело меча лежало на столе.

— Подумать только, сколько народу погибло на конце этого меча, — наконец проговорил Деорнот. Он протянул руку и дотронулся до обмотанной шнуром рукояти. Торн был таким же холодным и безжизненным, как и камень, на котором он лежал.

— И совсем недавно множество других погибло, чтобы мы могли завладеть им.

— Но конечно, раз уж он так дорого нам обошелся, мы не можем позволить, чтобы он бессмысленно валялся здесь, в открытом зале, куда любой может зайти. — Деорнот покачал головой. — Может быть в нем — самая большая наша надежда, ваше высочество, наша единственная надежда. Разве не лучше будет спрятать его. в укромное место или поставить здесь охрану?

Джошуа почти улыбнулся.

— Зачем, Деорнот? Любое сокровище можно украсть, любой замок разрушить, любой тайник разнюхать. Пусть он лучше лежит там, где все могут видеть его и чувствовать, какая надежда заключена в нем. — Он прищурился, глядя вниз, на черное лезвие. — Не могу сказать, что испытываю надежду, глядя на него. Полагаю, ты не будешь считать меня менее царственным, если я скажу тебе, что меня пробирает какая-то дрожь в его присутствии. — Он медленно провел рукой вдоль всего лезвия. — В любом случае, судя по тому, что рассказывали Бинабик и юный Саймон, никто не может унести этот меч туда, куда он не пожелает. Кроме того, если он лежит на виду у всех, словно топор Тестейна в сердцевине легендарной березы, остается надежда, что однажды кто-нибудь выйдет вперед и объяснит нам, зачем он нужен.

Деорнот был озадачен.

— Вы имеете в виду простых людей, ваше высочество?

Принц фыркнул.

— Есть разные виды мудрости, Деорнот. Если бы мы больше прислушивались к простым людям, живущим на Фростмарше, которые говорили, что Зло снова ходит по нашей земле, — кто знает, каких страданий мы могли бы избежать. Нет, Деорнот, любое мудрое слово об этом мече чрезвычайно важно для нас теперь. Любая старинная песня, любая полузабытая история. — Джошуа не мог скрыть досады. — В конце концов мы не имеем никакого представления, какая нам польза в этом клинке. Фактически мы не знаем даже, есть ли вообще от него польза — ничего, кроме древнего и непонятного стихотворения…

Хриплый голос запел, прервав его рассуждения.

Мужчины удивленно обернулись. В дверях стояла Джулой. Она продолжала петь, подходя к ним.

— Я не могла не услышать вас, принц Джошуа, у меня острый слух. Вы говорите мудрые вещи, но сомнения в силе меча… — Она поморщилась. — Простите старую лесную женщину за ее прямоту, но если мы не будем верить в силу предсказания Ниссеса, нам не останется никакой надежды.

Джошуа попытался улыбнуться.

— Я же не спорю с тем, что оно очень много значит для нас, валада Джулои, я только хочу знать, какое оружие мы получаем, собирая эти мечи.

— Как и все мы. — Колдунья кивнула Деорноту, потом бросила взгляд на черный меч. — Во всяком случае у нас теперь есть один из трех Великих Мечей, и это больше, чем было еще недавно.

— Верно. Очень верно. — Джошуа прислонился к столу. — И благодаря вам мы в безопасности. Я не перестал радоваться хорошему, Джулои.

— Но вы расстроены. — Это не было вопросом. — Становится все труднее прокормить наше растущее население и труднее управлять теми, кто живет здесь.

Принц кивнул.

— Многие из них даже не знают, зачем они здесь, попросту последовав за друзьями и соседями. После такого морозного лета я просто не знаю, как мы переживем зиму.

— Люди будут повиноваться вам, ваше высочество, — сказал Деорнот. В присутствии колдуньи Джошуа казался скорее прилежным студентом, чем принцем. Деорнот никак не мог привыкнуть к этому. Ему это очень не нравилось, и он только частично научился скрывать свое раздражение. — Они сделают то, что вы скажете. Мы переживем зиму вместе.

— Конечно, Деорнот, — Джошуа положил руку на плечо друга, — мы слишком много пережили вместе, чтобы нас могли рассорить такие мелкие проблемы.

Казалось, что принц хочет сказать еще что-то, но в этот момент по широким ступенькам застучали чьи-то шаги.

В дверях появились тролль и юный Саймон. По пятам за ними следовала ручная волчица Бинабика. Этот огромный зверь принюхался и потыкался носом в камень, лежащий у двери, прежде чем отойти и лечь в дальнем углу зала. Деорнот смотрел, как она отходит, с некоторым облегчением. Бесконечное число раз он убеждался, что она совершенно безопасна, но детство его прошло в эркинландской деревне, где волки были сказочными демонами, о которых рассказывают у огня.

— А, — весело сказлм Джошуа. — Мой самый юный рыцарь и с ним благородный посланник далекого Йиканука! Заходите, садитесь. — Он указав на ряд сидений, оставшихся после вчерашнего пира. — Нам надо подождать еще нескольких человек, включая самого графа Эолра. — Принц повернулся к Джупои: — Вы видели его? Он здоров?

— Несколько порезов и снняков. Кроме того он похудел — проделал длинный путь с небольшим запасом еды. Но он здоров.

Деорнот подумал, что она вряд ли сказала бы больше даже если бы графа Над Мунваха нзувечили и четвертвовали — вскоре она поставила бы его на ноги. Колдунья не оказывала должного почтения принцу, и в нец было меньше женственного, хотелось бы Деорноту, но он должен был признать, что она хорошо знает свое дело.