Дорога ветров - Уильямс Тэд. Страница 91

Арфист рассмеялся.

— Ну да. Только я не говорю, что Джошуа должен позволить, чтобы его людей закололи, как свиней — просто иногда несчастья случаются независимо от того, как сильно добрый король хочет предотвратить их.

Они сидели молча, глядя в огонь, и Саймон обдумывал сказанное его другом. Наконец, решив, что Таузера вполне можно оставить в компании кануков — старый шут учил троллей старым балладам сомнительного свойства — арфист отправился спать. Саймон сидел и слушал пение Таузера до тех пор, пока не почувствовал, что у него разболелась голова. Тогда он пошел перекинуться парой слов с Бинабиком.

Тролль все еще разговаривал с Джошуа. Ситки уже практически спала. Ее голова лежала на плече Бинабика, глаза с длинными ресницами были полузакрыты. При появлении Саймона она сонно улыбнулась, но ничего не сказала. К троллям и Джошуа присоединился дородный констебль Фреозель и тощий старик, которого Саймон не знал. Спустя мгновение он понял, что это, должно быть, Хельфгрим, бывший лорд-мэр Гадринсетта, бежавший из лап Фенгбальда.

Наблюдая за Хельфгримом, Саймон вспомнил, как Джулой сомневалась в нем. Старик действительно выглядел беспокойным и расстроенным, когда разговаривал с принцем, как будто боялся сказать что-то неправильное и тем самым навлечь на себя страшное наказание, Саймон тоже подумал, могут ли они доверять этому издерганному человеку, но в следующее мгновение выругал себя за бессердечность. Кто знает, какие пытки пришлось вынести бедняге Хельфгриму, что довело его до такого состояния? Разве после своего бегства из Хейхолта сам Саймон не был больше похож на дикое животное, чем на разумного человека? Кто счел бы его тогда хоть сколько-нибудь заслуживающим доверия?

— А, друг Саймон! — Бинабик поднял глаза. — Питаю радость от наблюдения тебя. Я изготовляю вещь, для которой буду нуждаться в твоем помоществовании.

Саймон с готовностью кивнул.

— Говоря с откровенностью, — сказал Бинабик, — это сразу две вещи. Сначала я должен немного учить тебя кануку, чтобы среди битвы ты мог разговаривать с моим народом.

— Конечно. — Саймону было приятно, что Бинабик вспомнил об этом. Почетное приглашение стало более реальным, когда его повторили в присутствии самого Джошуа. — Если я только получу разрешение сражаться вместе с ними. — Он посмотрел на принца.

Джошуа улыбнулся.

— Люди Бинабика больше помогут нам, если будут понимать, чего мы от них хотим. Кроме того, таким образом лучше будет обеспечена их собственная безопасность. Саймон, ты получил мое разрешение.

— Спасибо, ваше высочество. Ну, а что еще, Бинабик?

— Также мы должны предпринимать собирательство всех лодок, принадлежащих народу Нового Гадринсетта. — Бинабик улыбнулся. — Их имеет должность быть не более четырех десятков.

— Лодки? Но ведь озеро замерзло! Какой от них толк?

— Толк имеют не сами лодки, — ответствовал тролль, — но их некоторые части.

— У Бинабика есть план, как лучше организовать оборону, — пояснил Джошуа, но лицо его выражало явное сомнение в действенности этого плана.

— Это не есть просто план, — Бинабик снова улыбнулся. — Это не есть идея, которая сваливалась на меня сверху, похоже на камень. Это определенный канукский обычай, который я буду демонстрировать вам, утку, и это будет большая удачливость для вас. — Довольный собой тролль тихо рассмеялся.

— Что это?

— Ты будешь иметь мой подробный рассказ завтра, среди охоты на лодки.

— Еще один вопрос, Саймон, — сказал Джошуа. — Я знаю, что уже спрашивал, но думаю, что к этому стоит вернуться. Как ты думаешь, есть хоть какой-нибудь шанс, что нам на помощь придут твои друзья ситхи? Это же их священное место, не так ли? Разве они не придут защищать его?

— Я не знаю, Джошуа. Как я говорил, Джирики думает, что потребуется много времени, чтобы убедить его народ.

— Жаль, — Джошуа провел рукой по коротко остриженным волосам. — Честно говоря, я боюсь, что даже с прибытием троллей нас просто слишком мало. Помощь справедливых была бы огромным благом для нас. Хм! Странная штука жизнь, верно? Мой отец гордился тем, что вытеснил из королевства последних ситхи — теперь его сын молится, чтобы они пришли и помогли защитить остатки этого самого королевства.

Саймон грустно покачал головой. Сказать было нечего. Старый лорд-мэр, внимательно слушавший этот разговор, теперь внимательно смотрел на Саймона, как бы изучая его. Юноша попробовал понять, о чем он думает,, но ничего не получилось. Водянистые глаза старика были пусты.

— Разбуди меня, когда пора будет идти, Бинабик, — сказал наконец Саймон. — Спокойной ночи всем. Спокойной ночи, принц Джошуа. — Он повернулся и направился к дверям. Пение троллей и низоземцев вокруг огня стихало, мелодии становились все медленнее и меланхоличнее. Затухающий огонь окрасил уходящие в тень стены мерцающим красным светом.

Поздним утром небо было почти безоблачным, а воздух — пронзительно холодным. У лица Саймона клубилось облачко дыхания. Они с Бинабиком упражнялись в произношении нескольких важнейших слов на кануке с самого рассвета, и Саймон, набравшийся необычного для него терпения, сделал большие успехи.

— Скажи «сейчас». — Бинабик поднял бровь.

— Умму.

Кантака, трусившая рядом с ними, подняла голову, фыркнула и коротко залаяла. Бинабик рассмеялся.

— Она не имеет понимания, почему ты говоришь с ней, — объяснил он. — Она имеет привычку слушать таковые слова только от меня.

— Но мне казалось, ты говорил, что у вашего народа есть особый язык, на котором вы разговариваете с вашими животными. — Саймон хлопал руками в перчатках, пытаясь предотвратить окончательное превращение пальцев в ледяные сосульки.

Бинабик укоризненно посмотрел на него.

— Я не говорю с Кантакой, как кануки говорят с баранами, птицами и рыбами. Мы имеем дружественность. Я говорю с ней, как говорил бы с моим другом.

— Ой, — Саймон посмотрел на волчицу. — Как сказать «извини», Бинабик?

— Чим на док.

Саймон повернулся и погладил широкую спину волчицы.

— Чим на док, Кантака. — Она жутковато улыбнулась зубастой пастью, выдохнув облачко пара.