Город золотых теней - Уильямс Тэд. Страница 11

А задержаться стоило. Истинных граждан Внутреннего Района, тех, у кого хватало денег и власти, чтобы получить собственный участок в элитной области сети, не стесняли, как посетителей, ограничения на облик. Вдалеке Рени заметила двоих обнаженных мужчин с невероятной мускулатурой – ярко-алого цвета и тридцатифутового роста. Ей стало нехорошо при мысли о том, сколько же стоит такой сим, – одни только налоги и специальный коннект – прокачивать по каналам нестандартный сим куда дороже, чем обычный. «Новобогачи», – решила она про себя.

Прежде, когда ей доводилось попадать во Внутренний Район – дважды в качестве законной гостьи, а обычно с помощью хакерства в студенческие годы, – она довольствовалась тем, что глазела. Внутренний Район был, само собой, уникален: первый воистину Мировой Город, население которого (пусть симулированное) состояло из десяти миллионов богатейших жителей Земли… во всяком случае так полагало само население и шло на немалые расходы, чтобы оправдать это расхожее мнение.

Здания, которые они строили для себя, поражали взгляд – в пространстве, где нет нужды ни в силе тяготения, ни даже в обычной геометрии, а законы о сетепользовании в частных узлах отличались редкостной гибкостью, творческая фантазия приносила самые удивительные плоды. Конструкции, которые в реальном мире были бы зданиями и подчинялись бы природным законам, здесь обходились без таких ненужных частностей, как соотношения размеров и веса. Они служили лишь узлами коннекта, а потому броские творения компьютерного дизайна появлялись и исчезали на глазах, буйно и красочно, как цветы в джунглях. Даже сейчас Рени на секунду задержалась, чтобы полюбоваться невозможно тонким стеклянно-зеленым небоскребом, прокалывавшим небо за арками. Зрелище показалось ей красивым и необычно сдержанным – этакая нефритовая спица.

Если конструкции, которые возводили для себя эти избранники, высшая каста человечества, приковывали взгляд, то же можно было сказать и о сооружениях, которые они творили из себя. В месте, где единственным абсолютным условием было – существовать, а фантазию ограничивали только финансы, вкус и вежливость (а некоторые завсегдатаи района славились избытком первого и недостатком второго и третьего), даже прохожие, фланировавшие по главным проспектам, могли служить представлением – бесконечным и бесконечно разнообразным. От излишеств моды – последним ее писком, кажется, были удлиненные головы и туловища – через воспроизведения реальных предметов и людей (в первый же свой визит в Район Рени увидала троих Гитлеров, причем один из них носил бальное платье из голубых орхидей) до царств дизайна, где само наличие тела было лишь отправной точкой, Район представлял собой бесконечный парад. В прежние дни туристы, покупавшие пропуск на пару дней, нередко сидели часами в кафе на тротуарах, как малолетние сетевики, пока их реальные тела не теряли сознания от голода и жажды и их симуляции не застывали или не исчезали. Их легко было понять. Всегда было на что поглядеть, всегда на горизонте маячил очередной знаменитый каприз.

Но сегодня Рени пришла с одной-единственной целью – найти Стивена. Кроме того, с политеховского счета утекали деньги, а теперь Рени еще навлекла на себя гнев мерзкого типчика у входа. Вспомнив о нем, Рени запрограммировала посылку для советницы Бундази на «ввод через 19 минут» – мистер «Я гражданин!» обязательно проверит. В посылке лежали какие-то конторские документы, предназначавшиеся действительно советнице, но ничего существенного не содержавшие. Рени просто поменяла их адресами с каким-то пакетом данных, предназначенных для вручения миз Бундази лично. Путаницу, вероятно, спишут на шуточки почты – система е-мэйла устарела уже лет на двадцать, – которая вытворяла и не такое. Пытаться передать что-то по внутриинститутской системе доставки было все равно что протолкнуть масло сквозь камень.

Потратив секунду на изучение координат поданного Стивеном сигнала, Рени прыгнула на Колыбельную улицу – главную магистраль Карнавала, окраины, где располагались конторы неудачливых торговцев и художников и жилые узлы тех, кто зубами и когтями вынужден был цепляться за статус обитателей Внутреннего Района. Подписка в сеть Района была дорога неимоверно, как и моды, позволявшие поддерживать свое место в элите, но даже если человек не мог позволить себе ежедневно менять экзотические симы или каждую неделю заново декорировать свой деловой или личный узел, одно только проживание во Внутреннем Районе служило в реальном мире признаком высокого положения. Подчас это было последнее, от чего отказывались обиженные судьбой – и отказывались с трудом.

Рени не смогла засечь источник сигнала сразу, и ей пришлось замедлить шаг до скорости обычного пешехода – если, конечно, ее упрощенный донельзя сим мог имитировать ходьбу. То, что Карнавал давно стал окраиной, было очевидно. Большая часть узлов была функциональна до крайности – белые, серые, черные коробки, служившие лишь для того, чтобы отделять сражающиеся за выживание фирмы друг от друга. Другие узлы были когда-то шикарны, но давно вышли из моды. Некоторые начали исчезать – владельцы их отказывались от дорогих зрительных иллюзий, чтобы сохранить права на пространство.

Рени миновала огромный узел, будто вышедший из «Метрополиса» Фрица Ланга [7], но теперь почти совершенно прозрачный; от величественного купола остался только многогранник-скелет, детали смазались, некогда многокрасочные стены поблекли.

На всей Колыбельной улице только один узел выглядел дорогим и современным. Находился он совсем рядом с точкой, откуда Стивен вышел на связь. Виртуальная конструкция представляла собой дом в готическом стиле, ощетинившийся шпилями и запутанный, как термитник; в реальном мире он занял бы пару кварталов. Из окон проблескивал свет, багровый, тускло-лиловый и судорожно-белый. То, что это клуб, ясно было и по глухому рокоту музыки, и по буквам, скользившим по фасаду как змеи. Надписи на английском, а также японском, китайском, арабском и еще нескольких языках гласили: «Мистер Джи». Между извивающимися буквами проявлялась и тут же исчезала, как нерешительный Чеширский кот, широкая, зубастая, бестелесная ухмылка.

Рени вспомнила, что Стивен упоминал это заведение. Так вот что завело его во Внутренний Район – или, может быть, на эти его окраины. Рени смотрела на клуб, завороженная собственным отвращением. Клуб притягивал – каждая тщательно выверенная тень, каждое освещенное окно говорило: «Здесь – выход; здесь – свобода и особенно – свобода от чужих мнений». То было убежище, где нет запретов. Рени представила своего одиннадцатилетнего брата в этой дыре, и по спине ее пробежали ледяные мурашки. Но если он там, то войти придется и ей…

– Рени! Сюда!

Тихий вскрик прозвучал словно совсем рядом. Стивен пытался связаться по направленному каналу, не понимая, что в Районе это невозможно – если только вы не способны заплатить за уединение. Кто хочет, тот услышит. Теперь главное – скорость.

– Где ты? В этом… клубе?

– Нет! Через улицу! В доме с тряпкой .

Рени обернулась. Чуть поодаль, по другую сторону улицы от «Мистера Джи», стоял остов старого Карнавальского отеля – успокоительная симуляция реального мира, предназначенная в основном для туристов, место, где можно получать сообщения и планировать экскурсии. В прежние времена, когда ВР являлась слегка пугающим новшеством, отели были очень популярны. Но счастливые деньки этого заведения давно миновали. Стены потеряли цветность, а в некоторых местах просто стерлись. Над широкой входной дверью висела вывеска – неподвижная, хотя ей полагалось бы колебаться на симулированном ветру, сведенная, как и все здание, к уровню минимального существования.

Рени приблизилась ко входу и, удостоверившись, что системы безопасности давно отключились, проникла внутрь. Изнутри отель выглядел еще более заброшенным, чем снаружи; время и небрежение хозяев превратили его в просторный склад, заполненный призрачными фигурами, вроде забытых детских кубиков. Несколько получше сработанных сим-предметов сохранились, нелепо контрастируя со своим окружением. В их число входила и стойка портье из неоново-синего мрамора, за которой прятались Стивен и Эдди.