Город золотых теней - Уильямс Тэд. Страница 94

По спине у Рени побежали мурашки, точно ожил давно скончавшийся кондиционер в автобусе. Неужели ее друг сошел с ума? Он говорил, что городская жизнь погубила многих его соплеменников, – неужели эта одержимость снами и мифами предков станет началом религиозного помешательства, которое сгубит и его?

«Я сотворила с ним это. Страшно уже то, что ему пришлось приспосабливаться к совершенно чуждой жизни. Но это я затащила его туда, где ему не место, показала ему самые извращенные развлечения нашего общества. Все равно что бросить ребенка на поле боя или на оргии садомазохистов».

– И что же нам делать? – спросила она, пытаясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. – Откуда идет эта угроза… ты знаешь?

Ксаббу несколько секунд смотрел сквозь нее.

– Да. Я не могу назвать причин или следствий, но они и не нужны мне, чтобы указать, откуда идет зло, – даже слепой может найти костер. Я говорил вам, что этот клуб, «Мистер Джи», – дурное место. Так и есть. Но сердце тени не в нем. Он скорее похож на дыру в большом гнезде ос, понимаете? Если приложить ухо к дыре, то можно услышать тех, кто летает и жалит, но даже если залепить дыру глиной, осы останутся живы внутри, в темноте, и найдут себе другой выход.

– Ксаббу, я запуталась. Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Бушмен слабо улыбнулся ей.

– Я и сам не совсем понимаю, Рени. То, что я вижу тень, не значит, что я могу узнать того, кто ее отбрасывает. Но не только ваш брат вовлечен в это, и не только дети, подобные ему. Я чую это, как чую приближение бури. Я не могу пока увидеть больше, но и этого хватает, чтобы испугать меня до смерти.

Дальше они ехали в молчании, пока несколько минут спустя Ксаббу не пришла пора выходить в Честервилле. Рени помахала ему из окна. Но его слова разбередили ей душу. Она разрывалась на части. Трудно было решить, что хуже – поверить в безумие друга или в то, что он действительно знает нечто ужасающее и неизвестное другим.

Автобус двигался к Пайнтауну. Солнце садилось, мрачные кубы домов отбрасывали длинные тени. Рени наблюдала, как зажигаются оранжевые фонари, и пыталась представить, что за звери могут таиться за границами круга света.

Хоть Дель Рей и улыбался, звонок его явно не обрадовал. Рени сдвинула вбок окошко контрольной работы, которую готовила, и увеличила окно изображения.

– Ты выяснил что-нибудь?

Он покачал головой.

– Я сейчас не могу сказать.

– Тогда, может, встретимся где-нибудь?

– Нет. Слушай, у меня почти ничего нет – положение очень щекотливое. Компанией в последнее время интересуются много, но вроде бы ничего необычного не нашли. Им принадлежит довольно много клубов, несколько заводов, пара софтверных фирм – почти все связано с сетью. Один иск против какого-то из их клубов, от женщины по фамилии Кван, дошел даже до суда низшей инстанции в Китае.

– Что значит «иск»? По какому обвинению?

Дель Рей снова покачал головой.

– Что-то вроде преступной халатности. Вряд ли что-то серьезное – семья пострадавшего забрала заявление. Слушай, я почти ничего не могу отыскать, не залезая в конфиденциальные архивы. А как раз этим мне заниматься по штату не положено. – Он поколебался. – Как Стивен? Не лучше?

– Нет. Он в таком состоянии уже несколько недель. – Прошлой ночью Рени видела Стивена в кошмарном сне: он взывал о помощи из глубокой ямы, пока она пыталась привлечь на помощь какого-то не то полицейского, не то мелкого чиновника, который не столько слушал ее, сколько гладил свою роскошную псину. Одно воспоминание об этом заставило Рени стиснуть кулаки. – И это все, что ты мне можешь сказать – ничего особенного? А что за люди владеют этим жутким местом? На лицензиях должны стоять имена. Или это тоже слишком сложно выяснить?

На мгновение с Дель Рея слетела профессиональная сдержанность.

– Знаешь, я не обязан тебе помогать.

– Верно, – легко согласилась Рени, глядя на экран и недоумевая, что ж такого чарующего находила она в этом человеке. Всего лишь симпатичный мужчина в деловом костюме. – Не обязан.

– Прости. Я не… Я хочу тебе помочь, Рени. Просто… – Он нерешительно помолчал. – У меня сейчас неприятности.

«Интересно, – подумала она, – это он о своей личной жизни, о работе или о чем-то еще, более зловещем»

– Я серьезно говорила – будь осторожен. И я очень благодарна тебе за помощь.

– Сделаю все, что сумею. Только… ну, это не так просто, как кажется. Береги себя.

– Ладно. Спасибо.

Когда Дель Рей прервал связь, Рени вытащила сигарету и закурила. Она была слишком возбуждена, чтобы взяться за контрольную. Трудно было сказать, чем вызвано очевидное волнение Дель Рея – виной ли за их давний разрыв, недоверием к чужой теории вселенского заговора или чем-то еще. Если второе, то Рени его не винила. Если бы полгода назад к ней явились с подобной историей, она бы тоже засомневалась. Даже теперь легко можно было заявить, что у нее просто наступила в жизни черная полоса, а она и рада стараться лепить из собственных неприятностей прихотливую конструкцию. Кто это сказал, что так начинаются религии – и паранойи: как попытки привнести смысл во вселенную, слишком огромную и полную случайностей для человеческого понимания?

Да какие у нее есть улики? Ее брат слег с загадочной хворью – так ведь загадочные хвори описываются в исторических хрониках с незапамятных времен до наших дней.

За последние пятьдесят лет эпидемий неизвестных науке болезней случалось больше, чем за предшествующие пять веков.

Они с Ксаббу нашли корреляцию между случаями комы и объемом пользования сетью, но тому можно найти дюжину возможных объяснений.

Сгорела ее квартира, и хотя официального сообщения не поступало, слухи о поджоге не утихали – так и это на изумление неудивительно. Рени не знала точных цифр, но была совершенно уверена, что в Дурбане ежегодно случаются сотни поджогов, не говоря уже о тысячах случайных пожаров.

Единственным, что сошло бы за улики, были нападение на доктора Сьюзен, странная кутерьма вокруг «Мистера Джи» и появление потрясающего золотого города. Но даже это все можно счесть случайными совпадениями. Только связи между этими совпадениями и отличали уверенность Рени в том, что она наткнулась на некий заговор, от самых жалких случаев мании преследования.

Рени вздохнула. «И кто мы с Ксаббу после этого? Сигнальщики общества? Или мы быстро превращаемся в тех придурков, что жалуются по сети, будто им инопланетяне мысли с орбиты в мозги перелучают?»

Сьюзен верила ей или по крайней мере сама наткнулась на нечто важное – даже если Рени пока и не выяснила, на что. Доктор Ван Блик была не из тех людей, что терпят всякие, по ее мнению, глупости, даже от ближайших коллег, не говоря уже о бывшей ученице, которую она не видела годами.

«Но что она нашла? И что, если мы не отыщем этого Мюрата Сагара Сингха? Или найдем, а он не вспомнит, что именно Сьюзен посчитала важным?»

Страшно было подумать, что она, Рени, навлекла гибель на свою учительницу, но представить, что Сьюзен работала у себя в лаборатории в ночь нападения, быть может, открыла нечто действительно важное, успела даже послать весточку ей, но ничего не записала… от этой мысли пробирало отчаяние. Кто мог подумать, что мир начнет меняться так быстро?

Рени открыла еще пачку сигарет, но закуривать не стала. Она вызвала дом Сьюзен, надеясь застать там Джереми Дако, но отозвался автоответчик голосом доктора, сухим и резким:

«Говорит Сьюзен Ван Блик. Я занята очень интересным делом. Да, в мои годы. Так что оставьте сообщение».

На секунду у Рени перехватило горло. Она попросила Джереми перезвонить ей, как только он сможет, и отключила связь.

Она снова взялась за сигарету и вывела окно с бланком контрольной на середину экрана.

Джереми Дако маячил в дверях лифта.

– Не могу больше смотреть на это. – Глаза его покраснели. Казалось, со времени их первой встречи он постарел на десять лет. – Слишком злюсь, и тоска берет.