Марш Теней - Уильямс Тэд. Страница 36

«Хотел бы я чувствовать себя так же», — подумал Чет.

Шедшие вслед за ними рабочие притихли, продвигаясь по лабиринту между могилами. Чета не беспокоили мысли о духах и призраках, хотя в этом темном безмолвном месте трудно было не вспомнить о них. Фандерлинг, однако, размышлял о быстротечности сущего:

«Исполняй то, что тебе предначертано. Все равно рано или поздно ты придешь к этому. Сидишь ли ты дома и копишь деньги, поешь ли песни в пиршественном зале, угощаешь ли пивом своих друзей и родственников, в конце ты найдешь это… Или оно тебя найдет…»

Чет остановился возле одного из надгробий. На нем изображался вооруженный человек с мечом на поясе, со шлемом в руках. Бороду его обвивали ленты. Изображение было сделано с большой любовью.

— Здесь лежит король-отец, — сообщил Чет Кремню. — Старый король Остин. Он был сильным человеком, непримиримым к врагам королевства, но справедливым к своему народу.

— Он был бессердечным ублюдком, — тихонько сказал кто-то из бригады.

— Кто это сказал? — спросил Чет. — Ты, Пемза?

— Ну а если и я? — На Чета с вызовом смотрел молодой фандерлинг, еще и трех лет не проработавший в гильдии. — Что сделал для нас Остин и все прочие короли? Мы строим для них замки, куем оружие, чтобы они уничтожали друг друга и нас заодно. Что мы имеем за это?

— У нас есть наш собственный город…

Пемза расхохотался. Чет подумал, что этот смуглый худощавый парнишка с острым взглядом родился не в той семье: ему бы следовало появиться на свет в клане Черное Стекло.

— У коров тоже есть поля, — дерзко проговорил он. — Должны ли они отдавать за это молоко?

— Довольно, — приказал Чет. Некоторые рабочие возбужденно переговаривались, но не было ясно, на чьей они стороне — его или Пемзы. — Нам нужно работать.

— Ах да. Бедный печальный мертвый принц. Интересно, заходил ли он когда-нибудь в Город фандерлингов? Хоть раз в жизни?

— Ты несешь чепуху, Пемза. Что на тебя нашло?

Чет оглянулся на Кремня, но тот слушал перепалку совершенно равнодушно.

— И ты еще спрашиваешь? — воскликнул Пемза. — Просто я никогда не любил больших людей. Если кто и должен что-то объяснить, так это ты, Чет. Никто из нас не брал в свой дом их ребенка.

— Поднимись наверх, — сказал Чет мальчику. — Поднимись и поиграй. Там есть сад.

На самом деле наверху было кладбище. Впрочем, и сад тоже.

— Но… — начал Кремень.

— Не спорь со мной, малыш. Мне нужно поговорить с товарищами, а тебе это слушать скучно. Ступай. Но не отходи далеко от входа.

Кремень, конечно, понимал, что разговор совсем не скучный, но спорить не стал и послушно направился к лестнице. Когда он ушел, Чет повернулся к Пемзе и остальным рабочим.

— У кого-нибудь есть возражения против того, что меня назначили главным? Я не стану руководить людьми, которые ворчат и ноют, и не буду возглавлять работы, если не доверяю своим людям. Пемза, у тебя была возможность высказаться. Теперь скажу я. Тебе не нравится мое отношение к нашим хозяевам. Это твое право, я так считаю. Ты свободный человек и член гильдии. Ты хочешь что-то еще сказать обо мне?

Молодой человек намеревался продолжить склоку, но тут вмешался старший из братьев семьи Гипсов.

— Мы не все так считаем, Чет, — возразил он. — Если честно, мы слишком долго выслушивали его болтовню.

Несколько голосов подтвердили его слова.

— Трусы! Вы все трусы! — фыркнул Пемза. — Батрачите как на рудниках автарка, а потом, уработавшись до полусмерти, плюхаетесь на колени перед большими людьми.

Горькая улыбка искривила губы Чета.

— В тот день, когда я увижу тебя уработавшимся до смерти, Пемза, перевернется мир, — сказал он.

Все рассмеялись и успокоились. Перебранка не привела к серьезному конфликту. И все-таки Чету было досадно, что первый день работы начался не совсем гладко.

«Возможно, старый Роговик не хотел иметь дело с Пемзой? — думал он. — Это вполне понятная причина…»

Не прошло и часа после рассвета, а у Чета уже раскалывалась голова.

— Ладно, ребята, — сказал он. — Что бы вы ни думали, наступили печальные времена. И нам поручена важная работа. Пора приниматься за дело.

— Я не могу больше сидеть здесь, — резко заявил Баррик. Бриони почувствовала досаду, потому что брат обратился к ней в присутствии Авина Броуна и остальных вельмож.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она. Голос ее прозвучал, как шипение змеи. Она понимала, что члены совета смотрят на нее с осуждением. — Шасо еще не признался, Баррик. Рано утверждать, что именно он убил Кендрика. К тому же после стольких лет его службы у нас ты тоже кое-чем ему обязан!

Баррик махнул рукой, будто нетерпеливо останавливал ее, и на какой-то момент Бриони охватил болезненный приступ гнева — острого, как туанский кинжал. Но она тут же заметила, что глаза Баррика закрыты, а лицо стало бледнее обычного.

— Нет, я не об этом. Я просто плохо себя чувствую, — сказал принц.

Сердце Бриони сжалось при виде воскового лица брата — обескровленного, безжизненного, словно маска. Но после сегодняшнего ужасного утра, когда все в жизни изменилось и разрушилось, у нее не могло не закрасться легкое подозрение, что Баррик по какой-то причине желает отмежеваться от происходящего. Может быть, комендант или другие вельможи успели переговорить с ним?

Баррик встал. Было заметно, что принца слегка покачивает. Один из стражников поддержал его под локоть.

— Вы продолжайте, — сказал принц. — Я пойду прилягу.

Теперь в голову Бриони пришла еще более страшная мысль: «А вдруг он не просто болен — вдруг его отравили?»

В полном ужасе Бриони зашептала молитву Зории, потом попросила поддержки и у Тригона. Может быть, кто-то решил уничтожить Эддонов! Но кто осмелился бы на такое? Кому это могло прийти в голову?

«Тому, кто хочет заполучить трон…»

Бриони посмотрела на Гейлона из Саммерфильда. Герцог был явно озабочен беспомощным видом Баррика.

— Уложите принца в постель и позовите Чавена, — приказала она солдату, поддерживавшему Баррика под руку. — Нет, пусть лучше кто-нибудь из пажей отправится к Чавену прямо сейчас, чтобы тот как можно скорее осмотрел моего брата.

Когда Баррика увели из зала, Бриони с удовлетворением отметила, что по-прежнему способна контролировать выражение своего лица — словно его скрывает маска невозмутимости. Этому ее когда-то научил отец. Она презирала Авина Броуна за бессердечную грубость в ночь смерти Кендрика, но была благодарна ему за напоминание о долге. У нее есть обязательства перед семьей Эддонов и перед народом, и она больше никогда не станет так откровенно демонстрировать собственные чувства. Трудно повелевать и властвовать, когда ты напугана!

— Мой брат принц Баррик не вернется на совет, — заявила она, — поэтому нет причин заставлять нашего гостя ждать. Пригласите его.

— Но, ваше высочество!… — начал было герцог Гейлон.

— Как? Герцог Саммерфильдский считает, что у меня недостаточно ума? Что я кукла, которая может говорить только под присмотром брата или отца? Я сказала: пригласите гостя.

Бриони отвернулась.

«Зория, дай мне сил, — молила она. — Ведь раньше ты любила меня, помоги мне и сейчас! Помоги».

Вельможи возбужденно перешептывались. В другое время это могло бы ее смутить, но не в столь ответственный момент. Гейлон Толли и граф Тайн из Блушо даже не пытались скрыть гнев. Здешние мужчины не привыкли выслушивать приказы от женщины, даже если эта женщина — принцесса.

«Я не должна обращать внимание на их чувства. Я не могу быть с ними терпеливой, как отец. Про него сказали бы: „Король не в духе“, а меня просто-напросто сочтут слабой».

Дверь открылась, и в сопровождении королевских гвардейцев в зал вошел темнокожий человек.

Капитан гвардейцев Феррас Вансен старался не смотреть на Бриони — значит, он тоже считает принцессу беспомощной. Бриони пока не решила, что она сделает с Вансеном, но, безусловно, следует преподать всем урок. Нельзя допустить, чтобы принца Южного Предела убили ночью в его собственной постели и за этим преступлением не последовало наказания. Словно с тележки разносчика украли пару яблок…