Марш Теней - Уильямс Тэд. Страница 51

Бриони не могла оторвать взгляд от красивого строгого лица сестры Утты.

«Я бы все отдала, чтобы стать на нее похожей, — думала она. — Мудрая, очень мудрая и спокойная. Будь я такой, люди доверяли бы мне! А я похожа на коровницу: красное лицо, вспотевшее тело».

— Я ведь пришла за советом, — напомнила она жрице. Утта грациозно пожала плечами.

— По-моему, вы пришли на урок.

— Спасибо, сестра. Я непременно подумаю над тем, что вы мне сказали.

Но едва они вернулись к чтению «Истории Эона и его народов», как раздался стук в дверь.

— Принцесса Бриони! — донесся из коридора голос Розы Треллинг. — Ваше высочество! Вам пора идти на совет.

Бриони поднялась и, прежде чем последовать за фрейлинами, поцеловала прохладную щеку Утты.

Коридор был узким, и они втроем не могли идти рядом. Поэтому Роза и Мойна чуть приотстали. Бриони слышала шуршание их юбок, задевавших стены.

Мойна Хартсбрук откашлялась, затем сказала:

— Тот человек… просил передать, что будет счастлив снова встретиться с вами завтра в саду.

Она произнесла это с осуждением, которое вызвало улыбку Бриони.

— Ты имеешь в виду лорда Давета? — спросила принцесса.

— Да, ваше высочество.

Дальше они шли молча. Бриони чувствовала, что Мойна пытается набраться храбрости и сказать что-то еще.

— Принцесса, — все-таки решилась фрейлина, — простите меня, но почему вы с ним видитесь? Он же враг нашего королевства.

— Ну и что? Многие иностранные послы нам не друзья. Например, граф Эвандер из Сиана и этот старикашка из Сессио, что чересчур громко дышит и пахнет коровьим навозом, — ты же не считаешь их нашими друзьями? Уверена, ты помнишь и толстого борова Анджелоса, посла Джеллона. Он вечно улыбался мне и лебезил перед Кендриком. Но однажды утром мы проснулись и обнаружили, что его хозяин, король Геспер, сдал нашего отца Иеросолю. Я убила бы Анджелоса, если бы он не уехал из замка под предлогом охоты, а потом не улизнул в свой Джеллон. Но пока Давета не поймали на месте преступления, мы должны мириться с его присутствием. Таково искусство управлять государством.

— Но… Но разве вы разговариваете с ним только по этой причине? — Мойна была девушкой упрямой и не обратила внимания на Розу, тут же толкнувшую ее локтем в бок. — Ради искусства управлять государством? — уточнила она.

— То есть ты хочешь знать, почему я беседую с ним? Думаешь, что я поступаю так, потому что он привлекательный мужчина?

Мойна покраснела и опустила взгляд.

Роза тоже избегала смотреть в глаза госпоже.

— Мне он не нравится, как и Мойне, — призналась вторая фрейлина.

— Я не собираюсь за него замуж, если вас это беспокоит.

— Ваше высочество! — Фрейлины были потрясены. — Ну конечно нет!

— Да, он привлекателен. Но он почти ровесник отца, не забывайте. Мне интересны его рассказы о тех местах, где он побывал, о южном континенте, о его родине, о пустынях, о разрушенном Иеросоле. Мне ведь пока не довелось повидать мир.

Фрейлины удивились: для них путешествия в дальние страны означали лишь множество неудобств и опасностей. Бриони прекрасно знала: девушки не поймут ее желания познать мир за пределами их сырого, темного, старого замка.

— Но еще интереснее услышать, что Давет говорит о Шасо, — продолжила она. — А вы, конечно, знаете о том, что Шасо арестован и обвинен в смерти моего брата. Может быть, вас устроит такое объяснение: я должна докопаться до причины убийства принца Кендрика.

Роза и Мойна тотчас начали рассыпаться в извинениях, но Бриони понимала, что не была с ними до конца откровенна. Ее отношение к Давету, помимо интереса к его богатому жизненному опыту, включало нечто еще. Она и сама не вполне разобралась, что это за чувство. Бриони не считала себя наивной девушкой, тающей от одной лишь привлекательной внешности. Но что-то в личности посла притягивало ее. Давет занимал ее куда больше, чем следовало. К тому же ей не было безразлично, что он думает о ней и о ее дворе.

«Он отвез бы меня к Лудису, не моргнув глазом, — убеждала она себя. — Такой уж он человек. Если бы Кендрик принял решение днем раньше, я была бы уже на полпути к Иеросолю и готовилась бы к встрече с женихом, лордом-протектором».

И тут ей впервые пришло в голову: Кендрик непременно отправил бы ее к Лудису ради блага Южного Предела, а смерть принца-регента случилась как раз в последний момент перед неизбежным и предотвратила события. Эта мысль показалась ей столь очевидной и столь поразительной, что она остановилась как вкопанная, а фрейлины, шедшие позади, налетели на нее. Замешкавшись на несколько секунд, все трое двинулись дальше. Но теперь Бриони уже не хотелось идти на совет. Внезапно пришедшая мысль изменила все, как туча закрывает солнце и превращает ясный день в серые сумерки.

«Кто заинтересован в том, чтобы Кендрик не отослал меня в Иеросоль? Какова роль Шасо в этом заговоре? Возможно, причина убийства не лично во мне и не в том, чтобы я осталась в Южном Пределе. Возможно, убийство совершено, чтобы завладеть троном. Но даже если бы кто-то из близких родственников — например, Гейлон Толли или Рорик — захотел стать регентом, на его пути к престолу остались бы еще двое: Баррик и я. Тогда им пришлось бы убить и нас. Правда, есть еще один претендент, — вспомнила Бриони. — Ребенок, которого носит Анисса».

Младенец станет наследником, если к моменту появления на свет у него не будет ни братьев, ни сестер.

«Анисса?»

Внезапно Бриони расхотелось размышлять об этом. Мачеха никогда не нравилась ей, но поверить, будто женщина способна убить целую семью ради неродившегося ребенка, было невозможно. К тому же дитя может родиться мертвым! Но избавиться от подозрений не удавалось. А если Анисса из Девониса приходится родственницей королю Джеллона Гесперу — тому, кто предал отца Бриони Иеросолю?

Гейлон, Рорик, жена отца — теперь все они оказались под подозрением.

«Вот как действует на людей нераскрытое убийство», — посетовала Бриони.

Принцесса подошла к двери зала совета и остановилась в ожидании, когда объявят о ее прибытии. Баррик, ссутулившись, сидел на одном из двух высоких стульев во главе стола, прижимая руки к груди, словно ему было холодно. Лицо его на фоне черного мехового воротника казалось более бледным, чем обычно.

«Убийство порождает призраков — не одного, а сотни. Когда-то эти залы были полны людей, и я знала их, даже если не любила. А теперь его заселили демоны и привидения».

«Подожди, я тебя вызову», — говорилось в записке Авина Броуна.

Даже без эмблемы с волком и звездами и без собственного герба Броуна на восковом оттиске внизу не составляло труда определить автора послания, написанного черными чернилами.

Феррас Вансен в парадном мундире стоял у дверей зала совета, с ним рядом — двое стражников. Еще двое находились снаружи: охраняли человека, которого должны были представить советникам. Зал совета называли Дубовой гостиной из-за массивного деревянного стола, расположенного в центре. Когда-то, во времена серых отрядов, это помещение служило хранилищем королевских сокровищ. Расположенное в лабиринте коридоров позади Тронного зала, оно не имело окон. Сюда вели лишь две двери. Капитану королевских гвардейцев никогда не нравилась эта пустая холодная комната: ее построили как последнее убежище на случай поражения или катастрофы.

Капитан гвардейцев сначала рассердился на лорда Броуна за то, что комендант столь пренебрежительно отнесся к полученному известию — велел не оглашать его до самого конца совета, который мог затянуться надолго. Предстояло разрешить очень много вопросов. Прошел час, второй… Теперь Вансен понимал ход мыслей Броуна. Со дня смерти Кендрика прошло достаточно времени, но убийство так и осталось нераскрытым, хотя подозреваемый был арестован. В последние дни делами страны почти не занимались, не говоря уже о том, что остались важные вопросы, не решенные при жизни Кендрика. Если бы Вансен выложил новость в самом начале заседания, все проблемы вновь отошли бы на второй план.