Река голубого пламени - Уильямс Тэд. Страница 114

Его негромкая, но драматичная поисковая музыка звучала уже довольно долго, когда Дред наконец-то отыскал пещеру семьи девушки. Накануне вечером он пристально, но незаметно наблюдал за тем, кто и куда отправляется ночевать, однако примеченные им ориентиры — скальный выступ необычной формы, похожее на морской узел дерево, цепляющееся за утес — оказалось трудно отыскать с безлунном мраке. Но его переполняла воздушная легкость охоты, и одно это убеждало Дреда в том, что он не может потерпеть неудачу, и поддерживало уверенность, пока он не нашел то, что искал.

Она спала между двумя младшими детьми — едва различимая во мраке и узнаваемая лишь по слабому отражению звездного света на светлых волосах. Дред замер над ней, как паук на краю паутины, слегка покачиваясь, пока не обрел равновесие для единственного допустимого удара. Приготовившись, он резко выбросил вперед руки. Одна стиснула ей гортань, другая обхватила тело, намертво прижав руки. Девушка ошеломленно проснулась. Ее тело оказалось жилистым и сильным, но стиснутые на горле пальцы не давали ей выдавить даже звук. Всего три шага, и он уже вынес ее из пещеры, оставив остывающую пустоту между двумя детьми, все еще спящими и ни о чем не подозревающими.

Девушка сопротивлялась, пока он не прижал пальцы к сонной артерии, перекрыв ей кровоток. Когда она обмякла, он перебросил ее через плечо и шагнул наружу. Как и все ее соплеменники, она была необычно легкой, словно все кости были полыми. Мысль об этом породила у него кое-какие размышления, и он настолько отвлекся, что едва не споткнулся в темноте. Дред быстро добрался до примеченного ранее огромного выступа, торчащего над долиной наподобие сломанного моста и уходящего даже за верхушки самых больших горизонтальных деревьев, и остановился у его основания, готовя себя к следующему шагу. Сейчас начиналась самая трудная часть дела, и если его расчеты окажутся не верны, результатом может стать любое количество весьма неприятных последствий.

Он слегка переместил вперед тело девушки, потом добавил к звенящей в голове музыке настойчивый вторичный ритм, готовя себя и подготавливая сцену. Небо словно стало ниже, ожидая и наблюдая.

Я звезда. Невозможный шанс. Задняя подсветка. Героический силуэт. Камера в его сознании охватывала все — его поведение, его ум, его храбрость. Никаких дублей и каскадеров. Он все делает сам.

Дред побежал вдоль выступа, работая виртуальными аналогами своих мускулистых ног, пока не набрал спринтерскую скорость. Каменный выступ простирался перед ним темным пальцем, указывающим в еще более густую темноту. Было очень трудно угадать, где он кончается. Если слишком долго выжидать — катастрофа. Если прыгнуть слишком рано — тоже.

Он прыгнул.

Дред все рассчитал правильно и спрыгнул с самой дальней точки выступа. Ощутив под собой воздух, он развел руки, чтобы перейти в планирование, и изо всех сил стараясь не выронить девушку, но понял, что начинает падать, тонуть. Один человек не может летать, если весит, как двое, даже если этот второй столь же невелик и хрупок, как его пленница. Еще секунда-другая, и ему придется ее бросить, иначе девушка увлечет его на самое дно. План Дреда потерпел неудачу.

И тут он ощутил, как ветер усилился. Через секунду его швырнуло вбок, кувыркнуло через голову, и ему пришлось крепко прижать к себе девушку. Но он достиг воздушной реки.

Музыка в голове Дреда триумфально загремела. Река подхватила его и повлекла прочь от лагеря племени Красной Скалы.

Когда прижатая девушка начала шевелиться, Дред стал перемещаться к более медленным потокам воздушной реки, пока не ощутил, что вес девушки начинает увлекать его вниз. Потом, когда решил, что настал подходящий момент, выпустил ее и свел руки, чтобы падать рядом с ней.

Это он тоже угадал правильно — врожденные рефлексы спасли девушку даже раньше, чем к ней полностью вернулось сознание. И когда она остановила падение и зависла в воздухе, утратив ориентацию и перепуганная, пытаясь понять, где она находится и что с ней произошло, Дред закружил вокруг нее во мраке и заговорил.

После безжалостных пальцев Дреда ее горло все еще слишком болело, чтобы говорить, и она могла лишь слушать, как он описывал, что будет дальше. Когда ее наконец захлестнула паника и она рванулась прочь вдоль каньона, он дал ей лишь несколько секунд форы. Преследование — вещь приятная, но он понимал, что позволить ей и в самом деле обогнать его и вернуться к племени — идея весьма неудачная. В конце концов, даже покрытая ссадинами, перепуганная и заблудившаяся, она лучший летун, чем он.

Погоня получилась славной. Если бы она постоянно летела по прямой, то могла бы действительно опередить его, но в темноте она так и не поняла, кто он такой. Как он и предположил, она выбрала тактику ускользания, торопливо прячась в каком-нибудь подвернувшемся укрытии, а потом, когда он ее вспугивал, перелетая к следующему. Временами он подбирался настолько близко, что слышал ее испуганное прерывистое дыхание, и в такие моменты воистину ощущал себя ангелом-тенью, инструментом холодной стороны существования, выполняющим задачу, которую лишь он один из всех смертных в состоянии понять хотя бы частично.

Светловолосая девушка уставала, ее движения становились все более хаотичными и судорожными, но Дред решил, что они все же приближаются к лагерю. Он уже почти час сдерживал собственное возбуждение, и эта затянувшаяся прелюдия подняла его на такие эмоциональные вершины, к которым музыка в голове могла лишь приблизить. Перед внутренним взором Дреда проносились образы, образуя вывернутую наизнанку виртуальность, в которой его наиболее сюрреалистичные и зловещие мысли проецировались наружу, в почти осязаемый мрак. Сломанные куклы, свиньи, пожирающие поросят, пауки в банке, сцепившиеся в смертельной схватке, забитые овцы, деревянные женские фигурки, разрубленные и горящие, — все эти образы словно создавали ореол вокруг его головы, заполняя его обезумевшее зрение облаком пылающих мух.

Люди-собаки, вопящие люди, пожиратели детей. Полузабытые истории, рассказанные полупьяной матерью. Лица меняются, плавятся, мех, перья и чешуя вырастают на коже людей, притворявшихся нормальными, но слишком долго просидевших возле костра. Время Снов — место, где нереальное всегда реально, где кошмарные сны становятся буквально правдивыми, где охотники принимают любой желаемый облик. Где маленький Джонни может быть кем угодно, стоит лишь захотеть, и все станут или поклоняться ему, или убегать, вечно вопя. Время Снов.

И когда он вознесся над слабеющей и рыдающей добычей по параболе, идеально вычерчивающей его долго сдерживаемое удовлетворение, когда завис в ее верхней точке и приготовился спикировать, его мозг пронзила ослепительная вспышка, идея, не имеющая слов, и которая лишь начнет обретать смысл позднее, в расслабленном спокойствии после убийства.

Это Время Снов, это вселенная, где сны становятся реальностью.

Я буду стоять в самом ее центре, и я скручу ее, и все это творение рухнет к моим ногам. Я буду повелителем Сна. Я буду пожирать спящих.

И в тот момент, когда эта мысль вспыхнула в нем яростной звездой, он спикировал сквозь черный ветер и вцепился в плоть и бурлящую кровь, и вмял их в себя — горячий, как пламя, и холодный, как абсолютный нуль — мрачным и бесконечным поцелуем.

Потом, когда все кончилось, ему едва хватило самообладания, чтобы спрятать тело, или то, что от него осталось, в месте, которое сохранит секрет. Он оставил себе лишь ее нож — зловещий кусок вулканического стекла, заточенный до бритвенной остроты, — но не из сентиментальности (Дред не был коллекционером), а повинуясь инстинкту. Ему был просто нужен под рукой нож, а виртуальный он или нет — значения не имеет.

На обратном пути Дред задержался, чтобы вымыться в одном из водопадов, уничтожая все следы и позволяя жалящим уколам ледяной воды привести себя в состояние, более или менее приближенное к нормальному. Но, летя обратно сквозь сушащий кожу ветер, он все еще пребывал в изумлении из-за смутной, но все же ошеломительной идеи, которая сейчас его переполняла. Добравшись до пещеры, где спали его спутники, он ненадолго сосредоточился, когда слегка задел одного из них, пробираясь в темноте к месту, где до этого спал. Послышалось протестующее бормотание, и он замер, согнув пальцы наподобие когтей и рефлекторно приготовившись драться насмерть — даже в этом искусственном мире, где никогда не найдутся ни сеть, ни клетка, чтобы удержать такого охотника, как он, — но его потревоженный спутник лишь перевернулся на другой бок и снова заснул.