Река голубого пламени - Уильямс Тэд. Страница 127

— Ты не знаешь, они настоящие люди или нет? — у Рени было чувство, что Азадор, сам того не сознавая, стал общительным (второй раз за день!) и поэтому нужно было торопиться получить ответы. — Но как они могут ими быть, если они существуют больше, чем в одном сим-мире?

Цыган покачал головой.

— Не знаю. Все, что мне известно, это что они существуют во многих местах, и всегда, всегда они сволочи. Здесь они стали Железным Дровосеком и Львом.

Итак, подумала Рени, некоторые из владельцев этой вселенной были люди вроде Кунохары, довольствовавшиеся своим собственным мирком. А вот другие не оставались в собственных симуляциях и даже разоряли владения соседей. Воевали ли они друг с другом, эти люди из Братства Грааля? Это имело бы смысл — богачи, конечно же, станут выживать друг друга оттуда, где им хватило бы места на всех. Приятно было бы оставить их за этим занятием, но, с точки зрения Рени, наличие только одного врага, заправляющего всем, не делало ситуацию нисколько легче, чем если бы врагов было много. Они с !Ксаббу по-прежнему оставались невооруженными пешеходами в зоне боевых действий.

— Можешь нам еще что-нибудь рассказать об этих близнецах или о других владельцах Сети? — спросила она.

Азадор пожал плечами.

— Слишком жарко для разговоров, и я устал думать об этих людях. Я цыган, мы идем, куда хотим, нам нет дела, по чьей земле мы идем, — он запустил руку в плащ, лежавший у его ног, и стал нашаривать в кармане сигарету.

Насчет жары он сказал верно. Солнце стояло в зените, и деревья более не затеняли реку. Рени на минуту встревожилась об Эмили, которая по-прежнему спала в каюте без окон, затем спохватилась, Эта девушка была марионеткой, не так ли? И это, в конце концов, была ее родная симуляция. Возможно, Азадор был прав, а Рени, возможно, принимала механических людей, эти обрывки кода, слишком серьезно.

Эта мысль навела ее на другую — на то, о чем она позабыла или от чего ее отвлекли.

— Азадор, отчего ты так уверен, что Эмили — марионетка?

Он удивился, но сделал вид, что не понял.

— Что?

— Я раньше тебя спрашивала, но ты так мне и не ответил. Ты сказал: не имеет значения, что ты с ней сделал, потому что она — марионетка. Откуда ты знаешь?..

— А какая разница? — проворчал он.

Его презрение, однако, не выглядело вполне натуральным и убедительным. Рени впервые почувствовала уверенность, что он разозлился не просто из-за того, что ему задавали вопросы: он что-то усиленно скрывал.

— Мне просто любопытно, — сказала она по возможности ровно и спокойно. — Я в этих вещах невежда, я не была здесь так долго, как ты, и не видела столько всего, сколько ты видел.

— Я не ребенок, которого можно заставить говорить такими уловками, — резко бросил Азадор. — А если ты хочешь быть начальником и стоять на солнце, задавая вопросы, тогда заодно можешь стать и капитаном этой чертовой лодки! — Он бросил поиски сигарет в кармане плаща, оставил вращающийся штурвал и направился вдоль палубы.

Прежде чем Рени смогла что-нибудь еще сказать, !Ксаббу энергично замахал лапами, привлекая ее внимание.

— Что-то не так, — сказал он и спрыгнул с ограждения на палубу.

Рени замерла. Жаркая дымка, дрожавшая меж ветвей деревьев, стала уплотняться, прямо в воздухе образуя картинки в изгибах ветвей, тысячи отражений одного и того же. Образ, который появился в них на этот раз, был значительно отчетливее: массивный обрубок желтой головы с потрепанной, в комьях грязи гривой и свинячьими глазками, почти скрытыми в глубоких горизонтальных складках. По сторонам широко открытого рта, полного огромных обломанных зубов, свисали толстые щеки. Рычащий голос трубил и заикался, как при плохой радиотрансляции. Рени смогла разобрать лишь несколько слов:

— …Чужие… Лес… ужасная судьба.

Словно в музее без посетителей, жуткое лицо продолжало жевать слова еще несколько минут, лепеча и стеная, затем испарилось, снова оставив темные пятна между ветвей.

— Похоже, о нашем прибытии предупреждают, — мрачно сказала Рени. — Именно это, по-моему, мы сейчас и слышали. Трудно сказать уверенно, но все это место выглядит так, будто разваливается на глазах.

Или же два разных мира, Лес и Фабрика, срастались в одно унылое, увядающее целое. И Изумрудный Город вскоре тоже будет поглощен — Рени представила, как разрушенные постройки, поля и пыль, которые были когда-то владениями Страшилы, последний осажденный форпост прекрасной детской сказки теперь станет еще одной огромной машиной, постоянно умирающей и все же полной злокачественной жизни. Произойдет ли то же самое в один прекрасный день со всей Сетью Иноземья? Хотя огромная сим-вселенная была цитаделью ее врагов, эта мысль угнетала Рени и вызывала протест.

— Я не уверен, — сказал !Ксаббу, пристально вглядываясь за ограждение.

— Что оно разваливается? Ты шутишь?

Рени все еще чувствовала горечь во рту. Сейчас ей до смерти нужна была сигарета. Какой смысл в воздержании? Можно себя и побаловать, пока есть чем. Она собралась пойти на поиски Азадора, но увидела его плащ, брошенный на палубу. Да, конечно, это грубо, ну и пошел он к черту, сволочь самоуверенная.

Наклонившись, чтобы порыться в карманах, она спросила !Ксаббу:

— Разве ты не видел этой передачи, или что там такое было? Похоже, что генератор всего сим-мира начинает сдавать.

— Я не об этом, Рени, — !Ксаббу коротко обернулся, чтобы пронаблюдать своими коричневыми глазами, как она шарит в карманах. — Что-то должно было случиться; я почувствовал это минуту назад. Я не уверен, что передача, как ты ее назвала, это то самое…

Рени нашла пачку сигарет, и через минуту ее пальцы сомкнулись на массивном корпусе зажигалки Азадора. Вес впечатлял, но держать ее было удобно. Серебряные бока зажигалки были украшены замысловатыми узорами, как какая-то семейная реликвия из прошлого или позапрошлого века. Когда Рени щелкнула ею, появился крошечный, раскаленный добела шарик горящей плазмы, плавающий в невидимом магнитном поле над поверхностью зажигалки. Несмотря на свой старомодный вид, это был «Минисолар»; такой дорогой и современной принадлежностью в РЖ чаще всего пользовались молодые банкиры или преуспевающие торговцы «торчком».

Несколько заинтригованная такой виртуальной показухой, Рени обратила внимание на монограмму, выгравированную на одной боковине: вычурную букву «Я». Может, это инициал их спутника, в таком случае что такое «Азадор» — имя или фамилия? Потом ей пришло в голову, что зажигалка вообще могла быть не его. Может, он нашел ее где-нибудь в Канзасе.

— Что это был за ужасный шум? — спросила Эмили из дверного проема каюты. — Этот… рев?

Девушка сделала несколько шагов в сторону кормы, глаза ее были широко раскрыты, но часто мигали на солнце. Взъерошенные спросонья волосы и простая сорочка делали ее как никогда похожей на потягивающегося ребенка.

— Он меня разбудил…

Рени вытащила изо рта еще не зажженную сигарету, чтобы ответить, но тут небо резко распалось на составляющие цвета — синий, белый и черный — и мир, вздрогнув, остановился.

Рени почувствовала себя застывшей в пространстве, лишенной возможности двигаться или говорить. Все, что она видела — небо, судно, река, Эмили — стало плоским, мертвым и неподвижным, как отпечатанное изображение на дешевых слайдах, за ними следовала добрая дюжина дополнительных изображений второго плана, наложенных одно на другое с несколько смещенным центром, как россыпь мультипликационных кадров, которые были тщательно выровнены относительно друг друга, а потом их случайно уронили.

Секунду спустя изображения с усилием собрались снова вместе, как тасуемая в обратном порядке колода карт, и вселенная, вздрогнув, вновь пришла в движение.

Пока Рени стояла в оцепенении, не будучи уверенной, может ли она двигаться, и слишком ошарашенная, чтобы это незамедлительно выяснить, над рубкой что-то вспыхнуло ярким белым светом, сверкающая вертикальная полоса пустоты, парившая над вновь ожившей рекой и джунглями, — ангел, звезда, складка на обоях реальности. Она корчилась, обретая ноги и руки и безликую белую кляксу на том месте, где должна была находиться голова.