На крыльях удачи - Маккроссан Лорен. Страница 69

– На самом деле на вашем месте я бы поскорее уехала, прежде чем местные услышат о том, как вы обращаетесь с людьми. Видите ли, – я наклонилась через стол, – в этом городе люди заслуживают уважения. Им наплевать, известны ли вы, носите ли вы ботинки от «Гуччи» и сколько у вас связей в мире знаменитостей. Это настоящие люди. И знаете что? Каждый из них по отдельности стоит вас обоих, вместе взятых.

У Мэтью отвисла челюсть. Дэн пробежался руками по своей идеальной прическе и равнодушно вздохнул.

– Ну, знаешь, я не думаю, что это очень хороший способ разговаривать со мной, если ты хочешь получить роль в моем фильме, – оскорбился Мэтью. – Я не могу позволить, чтобы статистки так неуважительно относились ко мне. Ты что, не знаешь, насколько я важный человек?

– Ты не важный человек, – ответила я твердо. – По крайней мере не в реальном мире, где люди работают, чтобы что-то реально изменить.

«Как Мак Хеггарти», – подсказало мое сознание.

– Проклятие, ты еще слушаешь ее, – фыркнул Дэн. – Настоящая маленькая хиппи-серфингистка. Пошла прочь, обнимайся с деревом и не мешай нам наслаждаться боланже.

Я разгладила подол своего красивого нового платья, которое было куплено по случаю празднования, и опустила глаза, дабы скрыть свое разочарование: день закончился не так, как я мечтала. Я готова была упасть в обморок прямо посреди ресторана, но постаралась сохранить хладнокровие. Надела пальто, предусмотрительно принесенное официантом к столу, и застегнула его, как оплот самоуверенности. Затем я потянулась за недавно открытой бутылкой шампанского и дрожащими руками налила себе бокал.

– Ты прав, Дэн, я была от тебя без ума. Скорее безумна. Настолько, чтобы подумать, будто ты мужчина моей мечты. Фай во всем была права относительно тебя – ты пустой трепач. Сначала ты позволяешь мне все тебе рассказать о своей роли, а потом без малейших угрызений совести похищаешь ее у меня, покупая роль себе и своей пластиковой малышке с конфетными глазами. Ты бессердечен, Дэн; и знаешь, ты не всегда будешь национальным любимцем. Не раз они использовали тебя и выкидывали. Мак тоже раскусил тебя – ты ублюдок. Я просто рада, что знаю это теперь, поэтому мне больше не нужно тратить свою жизнь на самовлюбленного зануду вроде тебя. – Я молча подняла бокал и выдавила улыбку. – За вас, джентльмены, и спасибо вам за поистине ужасный во всех отношениях вечер. Вы друг друга стоите.

Затем быстрым движением опрокинула бокал и вылила содержимое на безукоризненную прическу Дэна Кленси.

– Черт побери, Милли! – Он вскочил со своего стула, отряхивая свою рубашку. – Ты знаешь, сколько это стоит, ты, сумасшедшая сука?

Он попятился назад, а я уверенно прошла мимо. Я толкнула его в плечо, как раз когда официант двигался за ним с десертной тележкой. Дэн Кленси, самый тщеславный человек, которого я когда-либо встречала, свалился прямо на нее. Роскошный шоколадный торт угодил ему на брюки от «Армани», а ваза с кремом приземлилась на голову. Все присутствующие разразились неудержимым хохотом. Дэн завизжал от ужаса, а Мэтью поскользнулся на шоколадном эклере, помчавшись на помощь своей звезде.

– Ты сука! – заорал Дэн, когда я шагала к двери, холодная как лед, но горящая от эмоций. – Ты всегда была неудачницей. Ты никогда не будешь снова работать в этом бизнесе. Никогда!

Я не сомневалась в правдивости его утверждения, но если я остановлюсь, чтобы обдумать, что это означает для моего будущего, оно никогда не постучится ко мне в дверь и я непременно потерплю фиаско. Я все еще шла с высоко поднятой головой, не оглядываясь, пока холодный вечерний воздух не ударил мне в лицо. Потом я побежала.

Я бежала до конца гостиничной дорожки, каждый шаг по гравийной тропинке царапал мои туфли. Добравшись до ворот, я помчалась через тускло освещенное шоссе и свернула направо, к Пу-Корнеру. Ледяной ветер щипал залитое слезами лицо. Я плакала, а мои рыдания уносились по ветру к холмам Донегола. К тому времени как я добралась до Пу-Корнера, мои ноги болели от ходьбы, а легкие умоляли об отдыхе. В доме было темно, я знала, что не смогу никому посмотреть в глаза, и поэтому сидела одна, размышляя о жестоком повороте судьбы, превратившем мою мечту в кошмар. Все, для чего работала в течение последних нескольких лет. Ерундовая работа, которой мне приходилось заниматься. Уроки серфинга и все усилия Фай, Мака и Дэйва, с тех пор как мы приехали в Донегол. Даже помощь моих родителей. Все напрасно. Так или иначе я подвела их всех, особенно Мака. Как я могла подумать, что Дэн лучше Мака? Замечательного, талантливого Мака, такого терпеливого. Беспокоившегося не только о себе, но и о своей семье, друзьях и детях, для которых он расширяет границы прекрасного мира. Как я могла отречься от всего этого ради такого самовлюбленного болвана, как Дэн Кленси?

– Я разрушила все! – выкрикнула я в темноту и снова побежала. – Мак, где ты?

Теперь я хромала по набережной к Мейн-стрит, пока не добралась до бара Галлахера. Двери закрыты, освещение скудное, но я услышала звуки музыки и веселья, доносящиеся изнутри. Я постучалась в дверь, не зная условного стука. Внутри мои друзья или празднуют мой успех, или проклинают мою явную измену, в то время как я здесь и не могу войти, чтобы объяснить или поделиться своими чувствами.

– Эй, Мак? – захныкала я, но дверь по-прежнему оставалась закрытой.

Я все еще чужая и останусь такой после сегодняшнего вечера, когда распространится известие о том, как я поступила с Маком, одним из своих. Одним из лучших.

Я встала и направилась в отель к родителям.

– А они ушли несколько часов назад с Фионой О’Рейли и Дэйвом Бреннаном, – сообщила мне регистратор. – Ну разве они не чудесная пара, эти двое?

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

– С вами все в порядке?

Хлопнув дверью, я выбежала на улицу. Бежала и плакала, пока не добралась до мыса, где, тяжело дыша, упала на высеченную из камня скамейку. Там я сидела, а слезы струились по моему лицу, пока сознание продолжало снова и снова прокручивать в моей голове все происшедшее.

– У меня нет главной роли. Я не настоящая актриса. Последние три месяца прошли зря. У меня теперь нет ничего. Нет работы, нет перспектив и, самое главное, нет Мака.

Я обхватила голову руками и дала эмоциям выплеснуться из моей измученной души. Даже дельфин Флиппер не пришел меня спасти сегодня вечером. Никогда я не чувствовала себя столь одинокой.

Я прощалась с родителями на платформе вокзала, наши объятия были неловкими, и не только потому, что между нами стоял чемодан. Я взглянула на часы – в который раз за эту минуту – и посмотрела на вход на платформу.

– Ты знаешь, Амелия, нам действительно жаль, что у тебя не получилось, – сказала моя мать, опустив взгляд на пыль, которую сильный ветер кружил по земле. – Не так ли, Фрэнк? – Ее голос был тихим, а тон необычно неуверенным.

Отец грустно махал ирландским флагом на палке – он думал, это будет прекрасным штрихом для моих проводов.

– Да, милая, ужасно жаль. – Он глубокомысленно кивнул.

Я засунула руки в карманы черных походных брюк и пожала плечами:

– Все нормально.

– Нет, не нормально, милая. Ты заслужила эту работу. Ты показала им все, на что способна, и, – он поднял одну ладонь, как свидетель, дающий клятву в суде, – я знаю, мы никогда не были большими сторонниками актерской… твоей актерской карьеры…

Я потупила глаза, чтобы скрыть удивление.

– …но будучи здесь, с тобой, могли видеть, как сильно ты хотела, чтобы это случилось. Мы гордимся, что ты приложила так много усилий, чтобы претворить в жизнь свою мечту. Не так ли, Джорджина?

– Да, мы действительно гордимся, дорогая.

Я слабо улыбнулась, приятно удивленная тем, какую перемену произвели в отношениях с родителями несколько дней в графстве Донегол. Они очень замерзли – вероятно, из-за выпитого «Гиннесса», но охотно демонстрировали мне свою поддержку. Я не оправдала их надежд, ну так что? Они не осуждали меня. Я поняла их и знала, что буду по ним скучать. Если бы только со всеми моими другими взаимоотношениями все было так же хорошо.