Империя магии - Уильямсон Джек. Страница 17

Глава одиннадцатая

Тесей устало стоял и смотрел в смеющиеся глаза Миноса, горячий песок жег ступни. Беззаботная, доброжелательная улыбка хозяина Кносса казалась жизнерадостной маской в сравнении с изможденным лицом пирата. Ахеец с удивлением заметил, как Минос подмигнул ему, прежде чем сесть на место.

Несмотря на жаркие лучи солнца, Тесей похолодел. Это подмигивание говорит, что Минос действительно бог, это он повелевал молнией, поразившей противника Гота. Как же тогда хоть кто-либо сможет противостоять ему в последней схватке, схватке с богами? Может, подмигивание было своеобразным предупреждением?

Тесей слабо надеялся, что народ и священники будут настаивать на честной игре, но благоговейный шепот, прошедший по рядам зрителей после неожиданно возникшей молнии, лишь доказал полную власть Миноса. Помощи ждать неоткуда.

Вероятно, очень и очень немногим претендентам удавалось так приблизиться к трону повелителя Кносса. Зрители сидели почти не дыша, вытянувшись вперед, с побелевшими лицами и широко раскрытыми глазами. Даже голос герольда звучал неуверенно:

— Гот-норманн преодолел шесть ступеней к трону Миноса, победив шестерых посланных Сатаной противников. Пусть же он испытает судьбу с помощью Кибелы, дочери Сатаны и Матери Человечества, чьим воплощением на земле является светловолосая Ариадна.

Тесей, слегка смущенный, прошел в центр арены к черно-белой линии возле сакрального топора Миноса. Полуослепший от ярких солнечных лучей и блеска белого песка пират молча смотрел на Ариадну, ожидая нового испытания. Зазвучал серебряный горн.

Зеленоглазая принцесса лениво поднялась со своего места в белой ложе, откинула голову назад, убирая мешающие волосы, и с неподражаемой грацией вышла на длинное узкое возвышение перед ложами. Солнце делало ее тело похожим на мраморную статую, одетую в роскошные, зеленые с золотом одежды.

Белый голубь сильнее вцепился в ее белое плечо, стараясь удержаться во время движения. Ее пояс был выполнен в форме серебряного змея, обернувшегося вокруг тонкой талии. Тесею даже показалось, что пояс шевелится, словно змея была живой. Он решил, что это солнце сыграло с ним злую шутку.

Толстый краснолицый священник подал Ариадне длинный белый лук, другой принес полный колчан стрел. С немалой силой и ловкостью (что удивило Тесея) принцесса натянула тетиву, проверяя ее прочность, и отпустила — тетива слабо зазвенела. Придирчиво выбирая, дочь Миноса извлекла из колчана длинную стрелу с зеленым оперением, приложила к тетиве и некоторое время смотрела на пирата. Неожиданно над ареной раздался ее звенящий голос:

— Норманн, я рада, что ты дожил до состязания с богами: у Кибелы есть личные счеты с тобой.

Жар солнца был нестерпимым, песок обжигал кожу на ногах, силы были на исходе, но Тесей все же ответил:

— А у меня есть урок для Кибелы. Мать Человечества должна не убивать, а любить.

Кровь прилила к белоснежному лицу Ариадны. Она гневно откинула волосы назад, медленно, с особым упорством натянула тетиву, вложила стрелу и произнесла:

— Даже Кибела может лишить жизни!

В этот опасный момент нечто заставило Тесея отвести взгляд от прекрасного даже в гневе лица Ариадны. Что-то наверху, на самом верхнем ярусе лож словно магнит привлекало к себе глаза пирата. Там виднелось знакомое смуглое лицо — лицо Сниша.

Маленький вавилонянин через силу улыбался, хотя был бледен и явно напуган. Его руки поднялись в странном стремительном взмахе, словно он хотел отвести стрелу принцессы. Сможет ли он помочь?

Тесей вновь повернулся к Ариадне. Солнце играло лучами на серебряном поясе, обвившем ее тонкую талию. Голубь раскрыл ослепительно белые крылья, и раздался звонкий свист пущенной стрелы.

Тесей собирался наклониться так, чтобы древко пролетело над ним, но не мог пошевелиться!

Его уставшее тело словно окаменело на странной черно-белой линии перед священным топором Миноса, как будто невидимые оковы мешали ему сдвинуться с места. Вот она — встреча с магией богов!

Но ахеец не чувствовал страха, напротив, он приготовился с достоинством принять смерть, думая лишь о несправедливости такого конца. Высоко держа голову, пират наблюдал за летящей ему прямо в лицо стрелой. Чернокнижники смогли покорить его тело, но не душу.

Стрела пролетела возле самого уха ахейца, даже не задев его!

Освободившись от невидимых оков, Тесей едва не опустился на песок. Дрожь и слабость в коленях вызывали желание упасть на землю и забыться. Прикрыв глаза рукой, он обратил взор в сторону царских лож, откуда раздавался изумленный шепот.

Это невероятно! Пират мог бы поклясться, что стрела летела ему прямо в правый глаз. Умение Ариадны обращаться с оружием не вызывало никаких сомнений — она была отличным стрелком. Нельзя было и заподозрить, что она промахнулась намеренно.

Вся краска сошла с лица принцессы, она была одновременно изумлена и ошарашена. Зеленые глаза потемнели от гнева, стали опасными. Она стремительно повернулась к священникам в поисках второй стрелы.

Мягкий, женоподобный голос Миноса остановил ее:

— Остановись, дочь моя! Сатана отвел от него твою стрелу, он преодолел седьмую ступень к моему трону. Так дадим же ему возможность преодолеть еще одну, — маленькие глазки повелителя Кносса весело блеснули.

Ямочки на его лице стали глубже, пухлые розовые ручки сделали жест в сторону герольдов и священников. Чрезвычайно удивленный и ожидая всяких подвохов со стороны этого маленького веселого человечка, Тесей снова посмотрел на верхний ярус лож и увидел Сниша.

Желтые глазки волшебника пристально наблюдали за ним, вдруг (нет, ему не показалось) Сниш подмигнул! Он отвел стрелу принцессы от ахейца, или это случайность? Тесей быстро отвернулся, опасаясь выдать своего сообщника.

Снова раздался звук горна, герольд сказал:

— Теперь дадим норманну возможность испытать волю Сатаны в состязании с Миносом, его сыном и наместником на земле.

Невидимые оковы вновь не позволяли пирату пошевелиться, и он стоял, недвижимый, возле священного топора хозяина Крита. Он уже ни на что не надеялся, просто ждал, что же будет дальше.

Минос поднялся на ноги и покинул черную ложу. Он направлялся к возвышению, на котором до этого стояла Ариадна. Несмотря на полноту, двигался он довольно быстро и ловко, почти подпрыгивая на ходу.

Минос скинул белые одежды и остался лишь в набедренной повязке, его безволосое тело выглядело розовым и крепким. Царь явно был в хорошей форме, ибо ничто не выдавало его тысячелетний возраст. Полные губы растянулись в доброжелательной улыбке, а маленькие голубые глазки весело поглядывали на Тесея. Минос мог бы сойти за жреца какого-нибудь мелкого божества (виноделия или песен), дающего благословение начинающемуся карнавалу.

— Так ты хочешь занять мой трон, норманн? Ну что ж, пусть Сатана сделает выбор! — легкий смешок выдавал уверенность Миноса в победе.

Священник в черных одеждах встал перед царем на колени и, низко склонив голову, преподнес ему нечто длинное, изогнутое и черное. Вещь была выполнена из черного дерева, Тесей даже мог разглядеть на одной стороне вырезанные надписи, другая же была абсолютно гладкой. Вещь сверкала на солнце подобно стеклу, это был бумеранг.

Минос принял бумеранг из рук священника уверенным и тренированным жестом. Розовое лицо царя выражало поистине детский восторг, голубые глаза мягко блестели. Несмотря на сдержанность его движений и улыбку, Тесей подумал, что это состязание будет поопаснее предыдущих.

Минос почти с нежностью произнес:

— О Сатана, сделай же свой выбор!

Сильным и уверенным жестом полной розовой руки он запустил бумеранг. Неспособный сдвинуться с места. Тесей неподвижно стоял возле эмблемы двойного топора, высоко подняв голову и приготовившись встретить смерть с открытыми глазами.

Сердце пирата стучало в груди, он видел, что оружие летело к его голове. Прямо к ней. Оно должно было попасть в цель. С пронзительным свистом бумеранг пролетел мимо, даже не задев ахейца. Еще один невероятный промах!