Стриптиз в кино - Бартоломью Нэнси. Страница 7

— Сначала? — поинтересовался он, сопровождая это улыбкой и легкими прикосновениями пальцев к некоторым сокровенным частям моего тела.

— Да, — ответила я, решительно отстраняясь. — Хочешь кофе? Он отвлечет тебя от определенных мыслей и придаст необходимые силы.

— Силы? — переспросил он, продолжая сиять. — Для чего?

— Чтобы лучше думать. Нейлор сдался:

— Что ж, думать никому не заказано. Даже полицейскому детективу. Налей мне кофе.

Судя по всему, он успел побывать дома, потому что сменил костюм и рубашку. Эта была тоже белая, но другого оттенка. И галстук на нем был другой — впрочем, тоже дорогой, шелковый. И пахло от моего милого пижона его чудесным одеколоном, немножко кожаными изделиями, и, разумеется, он был снова выбрит чище, чем мне нравилось. У меня всегда была слабость к пижонам. Насколько я уже знала Нейлора, он из тех, кто умел и любил доходить во многом до грани, но не переходил за нее и добивался своего по эту сторону. Если вы понимаете, о чем я хочу сказать.

На эту тему я и рассуждала сама с собой, пока готовила кофе, испытывая внутреннюю дрожь, когда он слишком близко подходил ко мне, топчась по кухне.

И еще я подумала, стоя над кофейником, что мы с Нейлором подошли, видимо, к какому-то новому повороту в наших отношениях, а что будет за поворотом — один Бог ведает. А может, и не ведает.

— Ты о чем-то серьезно задумалась, Кьяра? — спросил он вкрадчиво. — Чего-то боишься?

Ну просто читает мои мысли!

— Так, да не совсем, — не слишком искренне ответила я, поворачиваясь к нему и протягивая кружку. Из нее немного выплеснулось на пол. — Страха у меня нет.

— А что есть?

Не отвечая, я прошла в комнату, он за мной с кружкой в руке. Я села на тахту, стоящую у стенки. Он уселся рядом. Я прислонилась к его плечу, сразу стало хорошо и спокойно: я перестала думать о своей ране, о том, смогу ли работать, о недавнем убийстве, о Марле… Но ведь я обещала ей.

— Что насчет Марлы? — спросила я.

— Следствие идет своим ходом, — ответил он коротко и неохотно.

— Нейлор! — воскликнула я обиженно. — Я тебе не какой-нибудь газетный репортеришка, всюду сующий свой нос. Я ведь тоже замешана во всем этом. Снизойди до меня, ответь. Проясни ситуацию.

Он не снизошел. Даже не пошевелил бровью.

— Хорошо! — не понижая тона, заявила я. — Тогда слушай меня. Марла грозила пристукнуть Винус. И она находилась в подходящем для этого месте в подходящее время. У нее есть оружие. Она ведь у вас на подозрении, так?

Говоря все это, я не сводила глаз с Нейлора, пытаясь понять по выражению лица, шокировала ли я его этими сведениями. Но вид у детектива был скучающий.

— Кьяра, — сказал он потом, — ты говоришь все это, потому что ненавидишь Марлу или у тебя что-то другое на уме?

Я поставила чашку на пол возле тахты — медленно, чтобы иметь время подумать, и ответила так:

— У меня личный интерес, Джон. Кроме того, я уверена, что могу быть полезна при расследовании.

Я ожидала взрыва презрительного хохота, однако он молчал и выжидательно смотрел на меня.

— Не хочу путать ничьи следы, — продолжала я. — Но думаю… похоже, вы ступили на ложный путь. Марла не могла совершить такое, какие бы подозрения на нее ни падали.

Нейлор последовал моему примеру и тоже отставил кружку.

— Ты не можешь судить об этом, Кьяра. Твоя Марла не так безобидна, как тебе кажется.

— Я вовсе не считаю ее овечкой. Она способна на многое, только не на убийство соперницы. Драться, царапаться — сколько угодно. Но убить… Если бы так, меня давно уже не было бы на свете. — Я вспомнила, как парочку раз у нас доходило до драки и какая ярость сверкала тогда в ее глазах. Вспомнила и внутренне содрогнулась. — Для намеренного убийства, — продолжала я гнуть свою линию, — нужно, чтобы у человека было твердое и глубокое убеждение в его необходимости. Ты сам как-то говорил об этом, Джон. А у Марлы ничего такого не было и быть не могло. Она вся на виду, как на сцене… Да и ради чего? Из-за этого сукина сына Рика? Он и цента не стоит. Сексуально озабоченный качок.

Нейлор почти сдался, так мне показалось. Больше пытался не спорить со мной, а довольно добродушно сказал:

— Кьяра, мы все проверим, взвесим. Не станем действовать с кондачка. Если она невиновна, то вскоре убедимся в этом. А пока не мешай нам и, пожалуйста, не встревай со своими советами. Так будет лучше для нас и для тебя.

Мне не очень понравился его тон — словно серьезный человек говорил с какой-то дурочкой из переулочка. Я вовсе не такая, можете мне поверить.

— Послушай, Нейлор, — веско сказала я. — Не забывай, я тоже увязла в этой истории со всеми потрохами. И какие ни есть эти люди — Марла, Винсент и другие, — мы с ними однокашники, однокорытники, как тебе угодно, и я собираюсь… должна им помочь. Это мой долг.

Мое заявление вызвало краску досады на лице у Нейлора. Видно было, как он колебался между желанием дать мне резкий отпор или спустить все на тормозах и залезть потом в складки моего халата. Второе в конце концов пересилило, и он начал сдержанным тоном:

— Понимаю тебя, Кьяра, но и ты пойми — нам не нужно…

Я перебила его:

— … чтобы кто-то путался у вас под ногами? Ты это хотел сказать? Не бойся, я буду действовать самостоятельно.

— Знаю, ты можешь, — пробормотал он почти шепотом и развязал одну из тесемок моего халата. — Именно это меня беспокоит.

Судя по тому, как он действовал, беспокоило его совсем другое! Меня, впрочем, тоже. Но усилием воли я заставила себя вернуться к разговору и задала вполне деловой вопрос:

— Вам уже известно, какое было оружие у убийцы? Калибр и все такое?

Джон не ответил. Дыхание у него участилось, он развязал еще одну тесемку, красивый белый халат распахнулся, и моя грудь предстала его взору во всей красе. (Уверяю вас без лишней скромности — посмотреть есть на что.)

О Господи, как я хотела этого мужчину! Как долго ждала! Но дело всегда остается делом, и я спросила, чуть задыхаясь, приблизив губы вплотную к его уху; — А отпечатки пальцев, которые бы указывали на Марлу, вы нашли?

Он застонал:

— Ты безнадежна… И упряма, как… Иди сюда…

Мы уже лежали на широкой тахте, он целовал мою шею, грудь, соски, и мне не хотелось больше ни о чем спрашивать. Я забыла, о чем мы говорили, забыла, где нахожусь, забыла даже о своей ране, о боли в ноге. (Если эту часть тела можно назвать ногой.)

— На кой черт, — еле слышно шепнул он, — ты забиваешь себе голову этим расследованием? Ты можешь себе представить, чтобы я танцевал на сцене вашего клуба?.. И вообще, нам нужно сейчас совсем другое…

Его пальцы скользнули вниз, коснулись резинки моих трусиков.

Уже? Так быстро?.. Сама удивляюсь, но что-то во мне воспротивилось. Я отодвинулась, с укором взглянула на него.

— Нет, Нейлор. Ты не прав. Это вопрос жизни и смерти для Марлы. И быть может, для всего клуба, который кормит столько людей… Я знаю, твои ребята могут кого угодно заставить сказать, что им требуется. Особенно такую, как Марла. Без царя в голове. Она в чем угодно сознается, скажет, что собиралась убить президента.

Нейлор застонал, но уже от негодования.

— Кьяра, не будь такой упертой! Занимайся своим делом и дай мне делать свое. Что ты понимаешь в расследовании убийства?

— В данном случае больше, чем ты!

Нейлор в раздражении приподнялся, сел на тахте.

— Известно ли тебе, Кьяра, — почти официальным тоном проговорил он, — что тех, кто чинит помехи следствию, преследуют по закону? Это и тебя касается!

— Не пугай, пожалуйста. Я не собираюсь равняться с вами и лезть в ваши дела.

— Я только предупреждаю, Кьяра. Дело для меня всегда на первом месте, и я не потерплю, имей в виду, чтобы мне вставляли палки в колеса!

Меня не столько разозлили, сколько обидели его слова и холодный формальный тон. Очень, очень обидели. Даже слезы навернулись. Я не такая уж плакса, но дело еще в том, сколько мне пришлось пережить за последние сутки.