Золотоволосый капитан - Уинстед Линда Джонс. Страница 47

— Не говори так, — прошептала Лили. — Это не серьезно. Ты никогда на самом деле не любил меня.

Квент слегка отстранился и посмотрел ей в лицо, на ее полные губы, россыпь веснушек на безупречном носу.

— Открой глаза, Лили Тайлер, — нежно скомандовал Квент. Он удивился, что она подчинилась так быстро. Сердце Квента слегка защемило, когда он увидел стоявшие в ее глазах слезы, с которыми она тщетно пыталась бороться. — Я бы хотел сказать, что никогда не лгал тебе, но это неправда. Но я никогда не обманывал тебя, говоря о своих чувствах. Тебе не нужно прощать меня. Я и не жду этого. Но я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, ты нужна мне, и я в свое время сам рассказал бы тебе всю правду.

Их взгляды встретились, и Квент увидел, что Лили пытается понять, честен ли он на этот раз.

— А теперь подпиши эту бумагу, — нежно сказал он, — и я заберу тебя отсюда.

Внезапно Лили отпрянула от него.

— Черт побери, я почти позволила себя одурачить в очередной раз — ты все затеял ради этой проклятой присяги.

В глазах Лили сверкал зеленовато-голубой лед.

— Я умру в этой тюрьме, но ничего не стану подписывать.

Квент собрал разорванные части документа, который мог освободить Лили и который так тяжело ему достался. Проклятье, он не оставит ее здесь! Она держалась твердо и вела себя храбро, но он-то видел боль и страх в ее глазах и на ее слишком бледном лице. Лили всегда нуждалась в солнце и море, и Квент боялся, что она умрет в тюрьме, если он вскоре не заберет ее отсюда.

— Завтра я вернусь, — сказал Квент, и теплота в его голосе сменилась холодной решимостью. — И послезавтра, и на следующий день. Ты подпишешь это, Лили. Мне все равно, что ты думаешь по этому поводу.

— Но мне не все равно, что я подписываю, — прошептала Лили.

Квент вышел из комнаты, оставив ее одну. Но за дверью он сгреб за воротник мундира перепуганного сержанта.

— Только дотронься до нее еще раз, и ты получишь не только легкую хромоту.

Лили смотрела на удалявшегося по коридору Квента.

Она опять оказалась втянутой в борьбу. Квента не так-то просто победить, но и ее тоже. Господи, помоги, она может вынести все… но каждый день встречаться с Квентом?

С ее любимым Квентом, в голубом мундире, и с его темными, предательскими глазами. Лили хотелось верить его словам о любви, но она не могла. Он снова разобьет ей сердце.

Сержант Хьюис смотрел вслед Квенту так же, как и она. Что сказал ему Квент?

Лили бесшумно подошла к солдату и, очутившись позади него, с силой пнула ногой по его крепкой икре. Как бы ей хотелось, чтобы ей оставили ее крепкие ботинки, которые у нее забрали после того, как она в прошлый раз лягнула сержанта, и заменили мягкими тапочками.

Вскрикнув, сержант повернулся и схватил Лили за руку.

— В чем дело, мисс Рэдфорд?

— Ты мешаешь мне пройти, придурок, — процедила она. — Отведи меня в мою комнату.

Он хмыкнул.

— Похоже, вам кажется, что я — ваш слуга, а это — первоклассный отель, а не федеральная тюрьма.

Хьюис крепко сжал руку Лили.

— Вы сегодня снова лишаетесь ужина, мисс Рэдфорд, — сказал он, толкая ее вперед.

Глава 20

Квент сдержал обещание. Следующие две недели он появлялся в тюрьме каждый день. Требовал, чтобы она подписала присягу верности Федерации. Но Лили отказывалась так же твердо, как он настаивал.

С легким чувством удовлетворения следила она за тем, как растет разочарование Квента. Вначале она отказалась подписать бумагу из-за своих принципов. Теперь же продолжала отказываться, потому что это разрушало планы лейтенанта Тайлера.

Каждый день сержант Хьюис приводил Лили в комнату, где она находила ожидавшего ее Квента. Он больше не носил трость, хотя все еще прихрамывал на правую ногу. Лили пыталась убедить себя, что ей безразлично все, что его касалось — нога и прочее, — но на самом деле она каждый раз с нетерпением ждала этих ежедневных встреч. При одном взгляде на Квента у Лили останавливалось сердце, и она решила, что любовь превратила ее в сентиментальную идиотку.

Видимо, никто в тюрьме не знал, что они были женаты. Охрана всегда обращалась к ней как к «мисс Рэдфорд», и если тупой сержант и удивлялся явному интересу к ней лейтенанта Тайле-ра, то никак не показывал этого. Седой, легко впадавший в краску морской офицер больше не приходил; для охранников Лили Квент остался единственным звеном, связывавшим ее с внешним миром.

Казалось, Квент так же старательно избегал прикасаться к ней, как и она сама. Лили иногда замечала, что он сжимал руки за спиной, глядя на нее убийственным взглядом, стоял, широко расставив ноги, словно сам себя удерживал от того, чтобы не наброситься на нее. Возможно, он боялся, что, дотронувшись до Лили, не сможет совладать с собой и свернет ее упрямую шею. Лили очень нравилось так думать.

Но, к несчастью, когда она глядела на Квен-та, то сама испытывала острое желание обвить его шею руками и заплакать, как маленькая девочка. Это возмущало ее. Лили никогда не плакала, даже когда была маленькой девочкой, и, конечно, ей не хотелось, чтобы мужчина вызывал в ней подобные желания. Даже мужчина, о котором она мечтала ночи напролет и в чьих объятиях отчаянно хотела очутиться хотя бы на миг.

Иногда, когда упрямая прядь волос спадала Квенту на лоб, Лили едва сдерживалась, чтобы не откинуть ее назад. Чтобы победить свои порывы, она, подобно Квенту, сжимала руки за спиной и широко расставляла ноги, когда они стояли друг перед другом на расстоянии всего нескольких футов. Атмосфера между ними раскалялась.

А Квент, в свою очередь, из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на Лили и не заставить ее силой подписать эту чертову бумагу, затем перекинуть через плечо и выйти с ней из тюрьмы. А что дальше? Позволить ей уйти? Наблюдать за тем, как она сядет на корабль и отплывет в неизвестный порт, сознавая, что он может никогда больше не увидеть ее? Нет. Прежде, чем это случится, они должны помириться.

Квент беспокоился о Лили. Она выглядела бледной и худой, а иногда у нее под глазами появлялись темные круги, словно она не спала всю ночь. Тюрьма не сломила ее дух. В ее глазах, обращенных на него, сверкал зеленый огонь, а колкости легко слетали с языка. Но тюремное заключение сказывалось на ее физическом состоянии. Лили казалась усталой и изможденной, и только искорки в ее глазах оставались неизменными, когда она вызывающе смотрела на него. Он должен вытащить ее отсюда!

Квент хотел бы увидеть Лили в одном из ее ярких платьев и смешной шляпке, с широкой улыбкой на лице. Или в ее морской одежде, в обтягивающих брюках и ботинках, с саблей, висящей на боку. Он хотел увидеть Лили, раскрасневшуюся от ветра в солнечный день.

Вместо этого он наблюдал, как день ото дня она все больше бледнела. Серое шерстяное платье, выданное ей, с самого начала плохо сидело на Лили, а теперь просто висело на ней мешком. В глубине души Квент боялся, что скоро от нее вообще ничего не останется и она исчезнет у него на глазах.

Однажды они слишком далеко зашли в своих криках, Квент обвинял Лили в ребяческом упрямстве, а она, в свою очередь, назвала его грязным ублюдком и наградила прочими эпитетами, которых Квенту еще не приходилось слышать. Ругательств, больше свойственных ливерпульским портовым пьяницам.

Внезапно в комнату ворвался сержант Хьюис, за ним по пятам следовал еще один солдат. Они явно перепугались, решив, что между Квентом и их подопечной что-то произошло. Охранники неохотно покинули комнату, когда Квент раздраженно отослал их взмахом руки. Перед тем как уйти, они на мгновение задержались в дверях, и Квент догадался, что солдаты будут подслушивать за дверью, ожидая следующей вспышки.

Квента поджимало время. Через несколько дней ему должны были объявить о новом месте службы. Нога уже достаточно срослась, чтобы он мог продолжить карьеру военного, но он не мог этого сделать, пока Лили находилась ё тюрьме.