Рождественская карусель - Уолкер Кейт. Страница 21

К большому его облегчению, Лия не только переоделась, но и легла. Она лежала под одеялом с закрытыми глазами, глубоко и ровно дыша.

– Лия! – позвал Шон тихонько, чтобы не разбудить ее, если она заснула.

Ответа не было. Шон перевел дух: наконец-то лекарство подействовало так, как ему и положено!

Она спала, свернувшись клубочком, словно маленькая девочка. Влажные волосы разметались по подушке. Не в силах сопротивляться нахлынувшему желанию, Шон приблизился и осторожно погладил ее по голове.

Ему вспомнилась прошлая ночь, когда в доме погас свет. Лия промерзла до костей, а согреть ее было нечем. Тогда Шон сбросил одежду и лег рядом. Она прижалась к нему невинно и доверчиво; так ребенок прижимается к отцу. Всю ночь он лежал без сна, прислушиваясь к ее дыханию…

Даже сейчас при этом воспоминании у него пересохло во рту.

Перед тем как уйти, он наклонился и запечатлел на мягкой, теплой щеке нежнейший из поцелуев.

– Спокойной ночи, любовь моя, прекрасных снов, – прошептал он. А затем вышел из спальни и бросился вниз по лестнице с такой скоростью, словно свора адских псов преследовала его по пятам.

Глава 9

На следующее утро Лия проснулась поздно. Зевнула, потянулась, словно довольная кошечка, и поймала себя на том, что улыбается во весь рот.

Болезнь и усталость растаяли, как дурной сон;

Лия чувствовала себя восхитительно здоровой и полной сил. Она села, спустила ноги с кровати, потянулась за одеждой…

И в этот миг ей ясно вспомнилась прошлая ночь. Настолько ясно, что Лия вскочила как ужаленная, прижав руки к пылающим щекам.

Что же она наделала? Шон был так добр, так заботлив! Пошел ей навстречу, помог ей вымыться, но при этом ни словом, ни движением не нарушил дистанцию между ними.

И как же она ему отплатила?

Заигрывала с ним, словно какая-нибудь бесстыжая распутница! А он, разумеется, отказался. Ласково, по-доброму, но вполне недвусмысленно дал понять, что ее бесстыдные надежды тщетны.

Боже, что же теперь делать? Как она осмелится взглянуть ему в глаза?

Однако встречи не избежать. Лия натянула джинсы и самый красивый свой свитер – с бело-голубым цветочным узором. Чтобы не растеряться перед Шоном, она должна, по крайней мере, знать, что хорошо выглядит!

Шона она нашла на кухне: он наливал себе кофе. Похоже, он провел беспокойную ночь: вокруг синих глаз залегли темные круги. Заметив Лию, он взглянул на нее с легким удивлением (должно быть, не ожидал, что она так скоро встанет на ноги), но без всякого смущения.

– Доброе утро, – поздоровался он, как ни в чем не бывало. – А вы сегодня прекрасно выглядите!

– Спасибо, я и чувствую себя гораздо лучше, – ответила Лия, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Хорошо выспались?

– Отлично! – По крайней мере, в этом она может признаться, не краснея. – А как погода?

Шон бросил быстрый взгляд за окно, где возвышались белоснежные сугробы.

– Сегодня ночью снега не было, но и теплее не стало. Боюсь, нам еще долго придется ждать, пока все это безобразие растает.

– Полагаю, телефон еще не починили?

– Правильно полагаете. – Шон налил вторую чашку – для нее. – Телефон молчит как убитый. Завтракать будете?

– Да, пожалуйста. Похоже, ко мне вернулся аппетит.

– И здоровый румянец тоже.

«Это же смешно, – подумалось Лии, – мы кружим вокруг друг друга и ведем светскую беседу ни о чем, словно два вежливых незнакомца». Что ж, если Шон хочет сделать вид, что вчерашней ночи не было, она с радостью последует его примеру.

– Какие у вас планы на сегодня? – поинтересовалась Лия за завтраком. В первый раз за эти дни она основательно подкрепилась, и силы возвращались к ней на глазах.

– Планы? – Шон иронически поднял бровь. – Какие могут быть планы, когда мы с вами заперты в этой снежной тюрьме? Или у вас есть какое-нибудь развлечение на примете?

– Но ведь сегодня сочельник! – Лия заставила себя не думать о том, какой смысл он вкладывает в слово «развлечение». – Не можем же мы пропустить самый главный праздник в году! Надо как-то отметить…

– И что вы предлагаете?

– Дома я обычно украшаю квартиру гирляндами и ставлю елку.

– Извините, но гирлянд у меня нет, да и елку я как-то не припас!

– Ничего, что-нибудь придумаем! – воскликнула Лия. Ей так не хотелось, чтобы на лице Шона вновь застыла угрюмо-циничная маска. – Например… Вот, знаю!

Вскочив на ноги, она побежала в гостиную, отдернула шторы и выглянула в окно.

– Ага, так я и думала! Взгляните!

Она не заметила, что Шон следует за ней по пятам, и никак не ожидала, что, обернувшись, увидит его прямо перед собой.

– Ой!

Сдавленный вскрик вырвался у нее из груди.

Перехватило дыхание, а сердце, казалось, в мгновение ока расплавилось и закипело. Как и в самый первый день, ее поразил рост и сила этого человека, его широкая грудь под кремовым свитером, длинные мощные ноги в потертых джинсах.

Уголки его выразительного рта изогнулись в легкой улыбке. Лия сглотнула, борясь с желанием броситься ему на шею и прильнуть к этим четко очерченным губам.

– На что глядеть? Не вижу ничего, кроме снега. На рождественских открытках он хорош, но в жизни от него одни неприятности.

– Да посмотрите же как следует! У вас во дворе растет чудесный остролист. Даже с ягодами! Если срезать несколько веток…

С этими словами она двинулась к дверям. Но Шон остановил ее, схватив за плечо.

– Стойте! Вы соображаете, что делаете? Только что встали с постели – и собираетесь на улицу, да еще в такой мороз! Хотите заработать воспаление легких? Может быть, вам и нравится болеть, но я ролью сиделки сыт по горло!

– А я по горло сыта вашими заботами! – сердито воскликнула Лия. – Слезы навернулись ей на глаза. Стоило ей выздороветь, доброту и заботливость Шона словно рукой сняло! Выходит, он по-прежнему видит в ней врага? – Я жду не дождусь, когда наконец уберусь отсюда! Но пока это невозможно: мы с вами заперты в доме и никуда друг от друга деться не можем. Вот почему я хочу найти себе занятие, чтобы не мозолить вам глаза.

– Решили устроить мне праздник? – Тон Шона ясно показывал, что его настроение, да и вся атмосфера в доме весьма далеки от праздничных. – Ладно, пускай, если это вас развлечет. Скажите только, что вам нужно.

«Он мечтает об одном – от меня избавиться!» – подумала Лия, и острая боль сжала ей сердце. Что ж, отлично. Она оставит его в покое и займется украшением дома. Пусть видит, что она не претендует ни на его время, ни… на что-нибудь еще.

Работа в самом деле помогла ей отвлечься.

Уже через несколько минут после того, как Шон вернулся со двора с охапкой остролиста в руках, Лия забыла о своих горестях.

Из темной зелени остролиста она сплела гирлянду, перевила ее поясом от красного платья и повесила на камин. Взглянув на плоды ее труда, Шон вышел и через несколько минут вернулся с неожиданным сюрпризом – коробкой свечей. Свечи Лия установила в разных углах.

Из гостиной она перешла в столовую: расставила тарелки в огромном старинном буфете красивой горкой, украсила их ветвями остролиста, а посредине поставила ветку с ягодами в красивой вазе.

День пролетел незаметно; наконец работа была закончена, и Лия села, удовлетворенно созерцая результаты своего труда.

– Здорово у вас получилось! – заметил Шон, войдя в комнату. – Похоже, у вас настоящий талант!

– У нас в семье подготовка к Рождеству всегда лежала на мне. – По лицу ее прошла тень, сияющие глаза затуманились печалью. – А теперь некому украсить наш дом…

Шон подошел и опустился с ней рядом.

– Не печальтесь, Лия. Ваша мать знает, что вы живы и здоровы.

– Да, но… Как я хотела бы с ней поговорить!

Шон нежно погладил ее по щеке, но тут же отдернул руку.

– Может быть, телефон сегодня починят, – ответил он, глядя в сторону. – Тогда вы сможете позвонить и матери… и жениху.