Рождественская карусель - Уолкер Кейт. Страница 28

– Отдай!

Напрасно Лия не сдержала крик – по ее испуганному возгласу Шон догадался, что в письме заключено что-то важное. С болью в сердце она следила, как он переворачивает конверт и читает адрес – свой собственный.

– Что это?

– Поздравительная открытка. – Что толку отрицать? – С днем рождения, Шон.

Лицо его омрачилось каким-то непонятным для Лии чувством.

– Но ты ее не отослала.

– Передумала. – Эта открытка стоила ей бессонной ночи. – Решила, что это будет неразумно.

– Неразумно… – пробормотал он, не отрывая взгляда от собственного имени на конверте. – И все же ты хотела мне написать. Почему?

Внезапно резким движением он поднялся на ноги и, взяв Лию за обе руки, помог ей встать.

– Лия, ты здорова? – спросил он резко, со сдержанным волнением в голосе.

– Да, вполне, – ответила она, не понимая, с чего Шон вдруг обеспокоился ее здоровьем.

– Я вел себя безответственно. Поверь, мне не присуще такое…

После этих неловких слов Лия поняла, что он имеет в виду. Тогда, в коттедже, Шон взял заботу о предохранении на себя, но лишь начиная со второго раза. В первый раз оба они были так захвачены страстью, что не вспомнили о мерах предосторожности.

– Ребенка у меня не будет, если ты об этом! «Он боится скандала», – с горечью подумала она.

– А с Энди ты поговорила?

– Да, – с трудом выдавила Лия.

– Сказала, что не выйдешь за него замуж? – Лия молча кивнула, и Шон мягко задал следующий вопрос: – Нелегко тебе пришлось?

Его сочувствие застало Лию врасплох, и она ответила прямо:

– Еще как! Не хотела бы я пережить такое дважды. Но что мне оставалось? Я ведь знаю, что никогда не смогла бы сделать его счастливым.

– А ты сама?

– И сама я никогда не была бы с ним счастлива.

О каком счастье может идти речь, если ее любимый, единственный человек, с которым она могла бы счастливо жить до конца дней своих, стоит перед ней мрачный, как туча, и сверлит ее хмурым, подозрительным взглядом?

– Так ты точно не беременна?

– Совершенно точно! Не беспокойся, очередная бульварная сенсация тебе не грозит.

Что за чувство промелькнуло в его потемневших глазах? Почему туго натянулась кожа на скулах?

– А жаль, – пробормотал он.

– Что ты сказал?…

– Жаль, что ты не беременна, – повторил Шон, на этот раз так отчетливо, что не расслышать было невозможно.

– П-почему?

Грустная улыбка тронула уголки его губ и пропала.

– Потому что тогда, быть может, у меня появился бы шанс привести тебя к алтарю.

– К алтарю? Шон, что такое ты говоришь? Не хочешь же ты сказать…

На этот раз в усмешке его явственно сквозила печальная ирония.

– Что хочет сказать мужчина, когда делает женщине предложение? Что любит ее и хочет разделить с ней жизнь…

– Ты же не веришь в любовь на всю жизнь!

– Раньше не верил.

Угрюмость и мрачность его как рукой сняло: перед Лией стоял открытый, взволнованный, уязвимый человек. Никогда еще она не видела Шона таким… таким безоружным.

– До сих пор я полагал, что вечная любовь – сказка, фантазия. Но ты перевернула мою жизнь вверх дном, и теперь я не знаю, что думать и чему верить.

– Но ты прогнал меня!

Она хотела добавить еще что-то, но умолкла, заметив в его глазах глубокое страдание.

– Я был напуган. До смерти напуган тем, что со мной происходит. Я не узнавал сам себя – ни поступков своих, ни мыслей. Мне было страшно смириться с этим, страшно признать, что близость, которой ты требовала, мне и самому нужна как воздух.

– Я никогда не согласилась бы на меньшее. – Лия сжала его руку, подбирая нужные слова. – Ты знаешь, о чем я мечтала? Выйти замуж так же счастливо, как мама. Я верила, что люблю Энди, пока не встретилась с тобой. Это было… что-то невероятное. Словно атомный взрыв. И я поняла, что мы с тобой предназначены друг другу, что никогда я не полюблю другого и не смогу прожить жизнь ни с кем, кроме тебя!

– Лия! – начал Шон.

Но Лия не дала ему продолжать. Она спешила договорить до конца, чтобы между ними не осталось полуправд и недосказанностей. Пусть не думает, что она променяла одну выдуманную любовь на другую!

– Сравнивая свои чувства к тебе и к Энди, я поняла, что значит любить по-настоящему. И поняла, что ты должен испытывать ко мне то же самое, иначе я не останусь с тобой, как бы ни хотела. Довольствоваться «вторым сортом», следить за тем, как твои чувства вянут и умирают у меня на глазах…

– Мои чувства не увянут и не умрут, – твердо ответил Шон. Лия хотела возразить, но он прикрыл ей рот ладонью. – А теперь позволь, я кое-что тебе объясню.

Несколько мгновений он молчал, не сводя с нее темных, словно зимняя полночь, глаз. Затем глубоко вздохнул и начал рассказ:

– Я не верил в любовь и в клятвы вечной верности. Жизнь научила меня, что такие обещания нарушаются сплошь и рядом. Я был убежден, что никогда в жизни ни с одной женщиной не захочу остаться навсегда. Но ты уехала – и каждый день, прожитый без тебя, стал для меня вечностью. Я не мог есть, не мог спать. Думал только о тебе и о том, как мне тебя не хватает. Ты снилась мне по ночам, и, просыпаясь, я с новой силой осознавал свое одиночество.

– Понимаю! Я сама переживала то же самое! – с чувством воскликнула Лия. – Что же заставило тебя решиться?

– Свадьба брата.

Заметив ее удивление, он улыбнулся – на этот раз удивительно теплой и доброй улыбкой.

– Да, Пит женился наконец на своей беглой невесте. Венчание состоялось вчера…

Он бросил на нее вопросительный взгляд.

– Тебя ведь там не было?

– Нет, я… я была занята… на работе. – Лии не хватило духу признаться, что она попросту струсила. Не решилась пойти на праздник, зная, что непременно увидит там Шона.

– Так вот, едва разошлись гости, я сел за руль и помчался в Лондон, чтобы отыскать тебя.

– Но почему?

– Почему? Потому что понял, в чем моя ошибка. Я был шафером Пита: стоял рядом и слышал, как они с Энни клянутся, что только смерть разлучит их. Видел их счастливые лица, свет в глазах. А потом представил, что умру, так и не увидев тебя снова… – При этих словах он вздрогнул – движение, красноречивее любых слов поведавшее о его чувствах. – Я знал, что без тебя не хочу жить; но сила собственных чувств пугала меня.

– Меня тоже, – тихо ответила Лия. – Я долго не решалась признаться в этом даже самой себе.

Он бросил на нее быстрый взгляд, и Лия догадалась, как много значит для него это откровенное признание.

– Но ты была храбрее меня. Честно сказала то, что думала. Даже Пит, мой младший братишка, оказался смелее, чем я!

– Он ведь не пережил потерю отца. У него не было Марни и…

– Ш-ш-ш!

Шон снова прижал палец к ее губам, жестом прося замолчать.

– Не вспоминай о них. Все они в прошлом. Наше будущее их не касается. Как ты думаешь, Лия, каким станет наше будущее?

Должно быть, в глазах ее еще читалась неуверенность. Шон подвел ее к креслу, усадил, а сам присел рядом с ней на ручку кресла.

– Подожди, я доскажу до конца. Наконец-то мои тупые мозги сумели облечь в слова истину, о которой уже давно догадывалось сердце. Я понял, что такое вечность. Это всего лишь череда дней: один, другой, третий, десятый, взятые вместе. И все эти дни я хочу прожить с тобой!

– А я – с тобой, – тихо ответила Лия и прильнула к его губам долгим поцелуем, грозящим положить конец дальнейшим объяснениям. Однако через несколько мгновений Шон со вздохом поднял голову и, прижав Лию к себе, продолжал рассказ:

– Мне страшно было подумать о том, что я проведу без тебя еще хоть один день! Поэтому я приехал в Лондон и пошел по туристическим агентствам. Несколько десятков обошел, пока не наткнулся на тебя. Прости меня за эту выдумку с газетой. Разумеется, в глубине души я понимал, что ты ни в чем не виновата. Просто не знал, как ты меня встретишь, и решил ринуться в атаку первым, чтобы в случае чего иметь возможность с достоинством отступить… Ну не дурак ли я, а?