Банкир - Уоллер Лесли. Страница 26

Покидая библиотеку, Палмер ломал себе голову над тем, какая может быть связь между Большим Виком Калхэйном и борьбой со сберегательными банками. Выйдя из библиотеки, он повернул на запад и пошел вдоль улицы, пересекающей Пятую авеню, гадая, каково же реальное могущество Калхэйна, сколько голосов он мог бы обеспечить в законодательные органы штата НьюЙорк в Олбани, наконец, в состоянии ли Мак Бернс вообще гарантировать им поддержку Калхэйна. Поравнявшись с огромным зданием правления банка, сооруженным из стекла и алюминия, Палмер признался себе, что он настолько плохо разбирается в политической жизни Нью-Йорка, штата и города, что не может дать ответ на поставленные им же самим вопросы.

В это время дня банк был закрыт для публики, поэтому он постучал в боковую дверь и помахал рукой одному из находившихся внутри охранников. Тот с суровым, неприступным видом подошел к двери, взглянул с удивлением на Палмера, и его лицо сразу расплылось в улыбке.

— Мистер Палмер, не так ли, сэр?

Палмер утвердительно кивнул, подумав: а не пустили ли его фотографию по рукам всех служащих системы ЮБТК, как это делают с разыскиваемыми преступниками?

— Сэр, вам непременно должны дать ключ, — сказал охранник, провожая Палмера к знакомому уже лифту.

— Непременно напомните о ключе, сэр, — повторил охранник на прощанье.

Размышляя над тем, как бы наконец остановить поток этих почтительных повторов «мистер» и «сэр», Палмер пришел к выводу, что пройдет еще немало лет, прежде чем он решится нарушить местный этикет, а к тому времени, наверно, он настолько привыкнет к нему, что, может быть, начнет находить в нем даже удовольствие… В лифте, обернувшись к сверхчувствительной кнопке «ВЭ», Палмер подождал, пока засветится огонек. Затем механический голос сообщил, где лифт остановится. Палмера вдруг охватило беспокойство. Его новый пост и окружающее его подобострастие, политика, люди, подобные Бернсу, эта неприятная история с информацией для прессы — все это вкупе на какой-то момент вызвало в нем смятение и — несмотря на то, что он всячески противился этому чувству, — сомнение в правильности сделанного им выбора. Створки лифта разомкнулись, и Палмер на мгновение зажмурился от ярких солнечных лучей, хлынувших на него с застекленного потолка. Он пошел вдоль длинного, широкого коридора, напоминавшего величественные подходы к египетским тронным залам. Только вместо изображений египетских богов Ра и Озириса здесь должны были бы выситься финансовые боги: божество в образе муравья, олицетворяющее накопление, божество в образе пингвина, олицетворяющее достоинство, затем изображение бога-слона, символизирующего стабильность… и какой-нибудь еще образ, символизирующий займы из шести процентов годовых.

Приближаясь к высокой белокурой секретарше, Палмер уже собрался с мыслями. Девушка встала, чтобы приветствовать его:

— Добрый день, мистер Палмер. — Она передала ему связку из пяти или шести ключей. — Простите, не успела вручить их вам сегодня утром, — добавила она.

Две мысли почти одновременно промелькнули в сознании Палмера: как молниеносно охранник успел позвонить ей о ключах; затем — как обращение к нему «сэр» охранника и «мистер» девушки характеризует разницу в их общественном положении. Во всяком случае, блондинка, несомненно, была привлекательна.

Палмер поймал себя на том, что смотрит не на ключи, которые она держала в руке, а на ее высокую грудь, лишь частично скрытую черным шерстяным платьем, свободно спадавшим с ее плеч. Никакие свободные и плавные линии не могли скрыть от взоров очертания этой пышной… Он взглянул девушке в лицо и увидел, что она краснеет.

— Не покажете ли вы мне, где мой кабинет, я…— Но он не закончил своей мысли. Девушка направилась к позолоченной двери кабинета Бэркхардта. — А разве мистер Бэркхардт уже вернулся? — спросил Палмер.

— Его еще нет, мистер Палмер, — сказала она и, открывая дверь, добавила: — Мистер Бэркхардт распорядился предоставить этот кабинет вам. Несколько смущенный и ошеломленный этим известием, Палмер проследовал за девушкой в уже знакомый ему огромный зал. А еще через мгновение он уже сидел за столом, а девушка, стоя возле него, быстрыми движениями указательного пальца перебирала ключи на гладкой полированной поверхности стола. Палмер снова отчетливо различил запах знакомых духов, подаренных им Эдис на рождество. У него было ощущение, что духи глубоко проникают ему в легкие.

— Это ключ от главной двери, а вот этот — от боковой, — объяснила девушка.

На мгновение она задумалась, сосредоточенно глядя на оставшиеся пять ключей, и, чтобы лучше разглядеть их, слегка наклонилась вперед так, что грудь ее коснулась Палмера. — Это запасной, — сказала она. — Рядом с ним ключ, э-э… от лифта. После шести часов лифт запирают. Вот ключ от вашего кабинета, а этот самый большой — кажется, от главной конторы. — Взяв большой ключ в руки, она внимательно посмотрела на него и затем уже с уверенностью сказала: — Да, правильно.

Доставая маркировочный карандаш, девушка на этот раз вполне ощутимо коснулась грудью его плеча. Затем она склонилась над ключами и старательно пометила каждый из них. — Вы можете соскоблить эти пометки, когда привыкнете, — сказала она. — Ключом, помеченным цифрой «пять», открывают двери па первом этаже Пятой авеню. Ключи с буквой «Л» — это ключи от лифта. Буква «К» обозначает ваш кабинет. «Г» — ключ от главной конторы банка.

Палмер незаметным движением отодвинулся от девушки. Он старался почти не дышать, чтобы нейтрализовать действие духов. Между этой девушкой и Эдис не было ничего общего, кроме духов. У Эдис было стройное, худощавое тело женщины, которая играет в теннис и вообще следит за собой. А девушка была довольно полная, хотя не чрезмерно, и, казалось, совсем не думала о своей фигуре, ее это, наверно, просто не заботило.

Палмер наблюдал, как она обошла стол и встала перед ним.

— Мисс Клэри готова зайти, когда вы пожелаете, — сказала она.

— Немного позднее, — ответил Палмер.

Посмотрев ей вслед, когда она уходила, Палмер отметил, что его совсем не волнуют мягкие движения ее полного торса, лишь наполовину скрытого свободными складками платья. Он даже подумал, что уж не духи ли Эдис виной тому? Но отверг эту мысль как слишком фрейдистскую. Окинув взглядом кабинет, он обнаружил, что висевшие ранее на стенах картины за время его отсутствия сняли, а позади письменного стола поставили две книжные полки из полированного дерева на высоких золоченых подставках. На столе теперь стояли массивная золотая пепельница, стаканчик для карандашей, тут же были маленький микрофон интеркома и плоская коробочка с 12 кнопками на золотой полированной крышке.