Слово - Уоллес Ирвин. Страница 122

Домине де Фроом поднял руку.

— Погодите, мистер Ренделл. Вы сказали, возьмем доктора Бернарда Джеффриса. Позвольте мне представить его в качестве великолепного примера того, что меня беспокоит. То, что это человек, глубоко погруженный в научные исследования Библии, я отрицать не стану. Только это вовсе не является основным мотивом для его участия в производстве новой Библии. Имеются и другие мотивы, и все они совершенно политического толка.

— Политического? — повторил Ренделл. — Не могу поверить.

— Не можете? Вы слышали когда-нибудь о Мировом Совете Церквей?

— Естественно. Мой отец — священник. Я слышал, как он говорил о нем.

— А сами вы знаете что-либо о нем? — упорно настаивал де Фроом.

— Ну, — помялся Ренделл, — из того, что я вспоминаю… это международная организация, включающая в себя большинство протестантских группировок. Подробностей уже не помню.

— Позвольте освежить вашу память, и при этом нарисовать более ясный образ вашего бескорыстного доктора Джеффриса. — Ренделлу показалось, что лицо голландского клирика застыло ледяной маской. Голос сделался более жестким. — Женевский Мировой Совет Церквей включает в себя 239 протестантских, ортодоксальных, англиканских церковных организаций из девятнадцати стран. Эти организации объединяют четыреста миллионов верующих по всему миру. Мировой Совет является единственной религиозной организацией за пределами Рима, с потенциалом власти и управления, сравнимым с потенциалом Ватикана. Но, начиная с ее образования в Женеве в 1948 году и до нынешнего дня, он никак не может с Ватиканом сравниться. Как говорил первый ее генеральный секретарь, избранный на первой ассамблее: “Мы Совет Церквей, но единственный Совет единой, неразделенной Церкви”. Постановление третьей ассамблеи, проведенной в Индии, гласило: “Мировой Совет Церквей — это братство церквей, верующих в Господа Нашего Иисуса Христа как Бога и Спасителя в соответствии с Писаниями”. Короче, Совет — это довольно слабо связанное объединение меняющихся церквей с самыми различными социальными и расовыми основами, ищущих межцерковного общения, ищущих христианского единства, прилагающих усилия к нахождению компромисса в вере и в совместных социальных действиях. В промежутках между ассамблеями, которые проводятся раз в пять или шесть лет, политику Совета проводят его Центральный Комитет и Исполнительный Комитет. Далее, две самые важные должности в организации — это должность генерального секретаря, чья деятельность Советом оплачивается, и председателя, чей пост является почетным. В этой паре генеральный секретарь, возглавляющий женевский штат из двух сотен служащих и являющийся связующим звеном между церквями-участницами, который выступает от имени Совета во всем мире — имеет более важное влияние.

— Тем не менее, он не является фигурой, обладающей властью?

— Абсолютно нет, во всяком случае, сейчас, — ответил де Фроом. — Генеральный секретарь не обладает властью юридической. Повторяю, он обладает влиянием и возможностями для захвата власти. И вот это приводит нас к вашему ученому, духовному и бескорыстному доктору Бернарду Джеффрису. Иерархи ортодоксальной церкви — верховные священнослужители, убежденные консерваторы — разработали план по захвату верховенства на следующей ассамблее Мирового Совета Церквей с тем, чтобы сделать доктора Джеффриса следующим генеральным секретарем в Женеве, и уже с его помощью преобразовать Мировой Совет в протестантский Ватикан с штаб-квартирой в Женеве. Таким образом, консерваторы станут править путем эдиктов с распоряжениями и направлять верующих, принадлежащих к своим церквам, на путь слепой веры, покончив тем самым со всеми надеждами на живую, дышащую, свободную веру народа. И как ортодоксальная кабала попытается этого достичь? Путем общественного возбуждения, через пропаганду и шумиху, порожденные новой Библией, которая сейчас препарируется вашим скопищем в Воскрешении Два.

Слушая де Фроома, Ренделл припомнил, что уже встречал имя доктора Джеффриса в связи с Мировым Советом. Он попытался вспомнить, когда и где это было. Потом память подсказала: от Валери Хьюгз, невесты доктора Найта, в Лондоне. Но в этом раннем упоминании Джеффриса в качестве кандидата в генеральные секретари Совета была своя логика. Теперь же, в версии де Фроома, мотивы, стоящие за кандидатством, окрасились иным, более мрачным и неприятным светом.

Ренделл высказал то, что было у него на душе:

— А сам доктор Джеффрис знает об этих планах?

— Знает ли? — скривился его собеседник. — Да он находится во главе всей схемы, активно сотрудничая и вступая в тайные союзы, чтобы провести себя в генеральные секретари. У меня имеются документы — копии корреспонденции между Джеффрисом и заговорщиками — чтобы подтвердить каждое сказанное вам слово.

— А как вы считаете, ему это удастся?

— Он сможет сделать это, если новая Библия даст ему достаточно известности, рекламы, признания и положения.

— Тогда позвольте мне перефразировать свой вопрос, — сказал Ренделл. — Как вы считаете, сможет ли доктор Джеффрис сделать это?

— Нет, — совершенно просто ответил домине де Фроом. Еще раз он усмехнулся безгубым ртом. — Нет, он не сделает этого, и они не сделают этого.

— Почему?

— Потому что я намерен остановить их. Я намереваюсь остановить их, разрушив трамплин, с помощью которого Джеффрис пытается дорваться до власти — вашу новую Библию — дискредитировав и уничтожив ее до того, как вы сможете заявить о ней и распространить среди публики. Как только это будет сделано, у Мирового Совета Церквей появится новый генеральный секретарь. Понимаете, мистер Ренделл, это я собираюсь стать следующим генеральным секретарем.

Ренделл не смог скрыть своего изумления:

— Вы? Но я считал, будто вы против власти священнослужителей, и…

— Это правда, я против, — бестактно заявил де Фроом. — Вот почему я и должен стать следующим генеральным секретарем Мирового Совета Церквей. Чтобы защитить его от жаждающих власти. Чтобы сохранить его для христианского единства. Чтобы сделать его более отзывчивым к социальным переменам.