Слово - Уоллес Ирвин. Страница 30

Ренделл предлагал Дарлене различные выходы из сложившейся ситуации. Поскольку ему надо было ехать за границу не дольше, чем на месяц-два, и в это время он не мог уделять ей достаточно внимания, с его стороны возникло предложение, чтобы Дарлена на это время вернулась в Канзас-Сити, чтобы проведать родителей, родственников, друзей. Он мог бы оплатить ей билеты в обе стороны и подкинуть деньжат на карманные расходы на все то время, пока он не вернется, и они не воссоединятся в Нью Йорке. Дарлена его предложения не приняла. Тогда он стал соблазнять ее поездкой в Лас Вегас, Лос Анжелес, месячным отдыхом на Гавайях или шестинедельным путешествием по Южной Америке. Ответом на все это было: нет, нет и нет; Стив, я хочу быть только с тобой; если же я не смогу поехать, то покончу жизнь самоубийством.

В ответ на это он вздохнул, сдался и сделал ее своей секретаршей, прекрасно понимая, что никого этим не обманет, а в конце концов вообще выкинул всю проблему из головы. Хотя, в сложившейся ситуации были и свои преимущества. Одно из них заключалось в том, что он ненавидел оставаться в постели одному. Кроме того, после хорошей выпивки случались моменты, когда он чувствовал себя виноватым. Дарлена же была прекрасной возможностью отвлечься от грустных мыслей. Ночью она была само совершенство, все в ней двигалось: руки, ноги, бедра и ягодицы, ну а уж после того, когда Ренделл кончал, он чувствовал себя так, будто его пропихнули через иллюминатор.

А за неделю до отъезда, если не считать решения забрать Дарлену с собой, нужно было еще решить несколько чисто личных проблем, но Ренделл был загружен работой с утра до самой ночи, отдавая распоряжения по работе агентства и по дому. После оглушительного сообщения Уилера о находке в Остиа Антика, впервые за все времена удостоверяющей историчность Христа, Ренделл сгорал от нетерпения и любопытства узнать каждую деталь этого таинственного открытия. Но Уилер не удовлетворял его желания. Во время плавания еще будет масса времени, говорил он, а все остальные подробности будут ожидать Ренделла по прибытию в Амстердам. Ренделлу же чертовски хотелось рассказать Ванде, Джо Хокинсу и всем своим сотрудникам об их новом задании, но Уилер попросил его держать все в тайне, пока эксклюзивные экземпляры Международного Нового Завета не выйдут из печати, и издатели не дадут своего разрешения. Но более всего Ренделлу хотелось сообщить эту потрясающую новость своему отцу и Тому Кэри, заранее чувствуя, как она подействует на них, но он был связан обетом молчания, и потому они ничего пока не знали.

Каждый день он звонил в Оук Сити, разговаривал с матерью или Клер и убеждался, что отец, хотя все еще и парализованный, постоянно набирается сил и приходит в себя. Позвонил он и в Сан Франциско. С огромным трудом пришлось ему объяснять Джуди, что планы принять ее в Нью Йорке на пару недель этим летом неосуществимы. Он сказал дочери, что должен выехать за границу по специальному заданию, но пообещал, что осенью они как-нибудь встретятся. После этого он попросил дочку позвать к телефону ее мать. Ему хотелось знать, не передумала ли Барбара относительно развода. Жена спокойно ответила, что не передумала и на следующей неделе собирается встретиться со своим адвокатом. Ну ладно, холодно отреагировал на это Ренделл, тогда он даст указания Тэду Кроуфорду противодействовать этому разводу.

На следующее утро Ренделл проконсультировался с Кроуфордом и описал свой случай; его адвокат только что оторвал голову от подушки и сонным голосом пытался убедить своего клиента не доводить дела до суда. Когда же Ренделл остался непреклонным, Кроуфорд, хочешь — не хочешь, начал делать заметки, чтобы избегнуть неприятных судебных разбирательств, и согласился подготовить все необходимые документы. В течение этой безумно занятой делами недели Кроуфорд встречался и с двумя юристами Огдена Тауэри, решая некоторые спорные моменты, связанные с вхождением «Ренделл Ассошиэйтес» в «Космос Энтерпрайсез». С ужасной внутренней неохотой Ренделл решил позвонить в Вашингтон Джиму Маклафлину, чтобы назначить встречу. По меньшей мере, Джим заслуживал личных объяснений тех причин, по которым Ренделл изменял своему слову и отказывался сотрудничать с Рейкеровским Институтом. Джим мог и не понять их, но такая попытка объяснения должна была иметь место. К несчастью, Джим Маклафлин уже отбыл куда-то для выполнения совершенно секретного задания, так что связаться с ним было никак невозможно. В Вашингтоне его не будет несколько месяцев. Тогда Ренделл оставил для Маклафлина просьбу позвонить Тэду Кроуфорду. Другого выхода не было. Маклафлину придется узнать неприятное известие самым неприятным путем.

Так что, когда день отплытия наступил, Стив Ренделл был чертовски рад этому.

Сейчас же, лежа на кровати в своей каюте, он повернулся на бок. Рядом с телефоном лежала куча сувениров и памяток, которые Дарлена уже насобирала за время плавания. Ренделл поискал рукой за телефонным аппаратом и нащупал брошюрку с программой плавания, в которой было напечатано ежедневное расписание мероприятий. В комплекте имелось пять четырехстраничных буклетов; каждые две первые странички на английском языке, две остальные — на французском. В первых четырех буклетах были мероприятия прошедших четырех дней плавания, в пятом была программа на сегодня. Нынче их было целых девять событий — до того времени, пока завтра утром на рассвете они не прибудут в Саутхемптон.

Разложив программки в руке, будто игральные карты увеличенного размера, Ренделл мог убедиться, насколько мало могли они отразить его собственную активность за время плавания. Тем не менее, каждая из них оставила какой-то след в памяти. А вообще-то, это было приятнейшее морское путешествие, позволившее и отдохнуть, и стимулировать его ум. Если не считать неприятного случая в самый первый день, сразу же после посадки, плавание могло бы стать просто идеальным.

Первый день. Ренделл рассматривал буклет, где сверху заглавными буквами шла надпись: ЛАЙНЕР «ФРАНС», обрамленная изображениями Статуи Свободы, Эйфелевой башни и самого корабля. Самый первый день.