Когда на Лондон нагрянули банды - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 24

К капитану Аллерману решительным шагом подошел полицейский с каменной маской на лице.

— Что у вас в руке?

Джигс глянул вниз и сунул пистолет назад в карман.

— Это оружие, — сказал он и негромко объяснил, что случилось.

Вокруг уже собралась небольшая толпа; со стороны Хеймаркета подбегали люди, слышавшие выстрелы.

— Такси видели? — спросил он полицейского.

— Да, сэр, черное такси ехало по Оранж-стрит. Мне показалось, что за рулем пьяный.

— Не пьяный, могу вас заверить, а умирающий, — весело сказал американец.

И тут полицейский узнал его.

— Капитан Аммерман!

— Лучше Аллерман, но и Аммерман сойдет. Да, меня почти так зовут.

— Такси двигалось довольно быстро, сэр. Я было подумал, не остановить ли его.

— Вы не остановили бы его, констебль. — Джигс похлопал стража порядка по плечу. — А вот пулю в живот получили бы наверняка.

На месте происшествия собралось уже полдюжины полицейских. Они сбежались со всех сторон на выстрелы и свисток. Арестовывать оказалось некого, и толпа, разбухавшая с каждой минутой, неожиданно почувствовала, что является единственным нарушителем порядка, и быстро рассосалась.

Джигс сообщил о случившемся в Скотленд-Ярд, но ситуация в городе уже сложилась такая, что мало кто удивился, а главный констебль разве что не отмахнулся. Он только что вернулся из министерства и пребывал в самом мрачном расположении духа. Дневные газеты поместили сообщение:

«В ответ на запрос члена парламента от Уэст-Кройдона по поводу недавних трагедий в Лондоне премьер-министр заявил, что завтра в палате общин будет представлено на рассмотрение чрезвычайное законодательство. (Аплодисменты). Будут установлены суровые карательные меры. Законность будет восстановлена любой ценой».

«Интересно, — сложил газету Джигс, — каким же будет новое законодательство? В период кризиса англичане просто звереют. Ну, если не звереют, то уж всякую жалость теряют определенно».

А у Скотленд-Ярда появилась еще одна проблема: перестали поступать жалобы. В одну из ночей горящие свечи были замечены в восьми окнах. Имена проживавших в этих домах лежали на столе у Терри Уэстона.

— Чего бы мне сейчас хотелось, — сказал он, — так это чтобы какой-нибудь смельчак пришел и сказал: «Вот письмо, ребята, которое я получил, и вот чем мне угрожают. Теперь ваше дело защитить меня». Если бы завтра такое письмо было у меня на столе, я был бы счастлив.

Назавтра в десять утра такое письмо было у него на столе. Но счастливым Терри Уэстон себя не чувствовал. Особой, которая на сей раз подвергалась угрозам, оказалась Лесли Рейнджер. От нее требовали пятьсот фунтов. Письмо она принесла сама, скорее озадаченная, чем напуганная.

Инспектору Уэстону по телефону сообщили, что к нему посетительница, и Терри расцвел.

— Попросите ее подняться ко мне. — Он повернулся к Джигсу. — Мисс Рейнджер.

Джигс хрюкнул. Он встал, когда девушка вошла, и придвинул ей стул.

— Вот, посмотрите, — протянула письмо Лесли. — Забавно, правда?

Терри взял конверт. Не прочитав еще и строчки, увидев только зеленую печать, он все понял и позеленел сам. Не говоря ни слова, протянул листок Джигсу.

— У вас есть пятьсот фунтов, мисс Рейнджер? — нахмурился американец. — Ах да! Совсем забыл. Вам же тысячу оставили. Хотят всего лишь половину.

— Но это же абсурд какой-то, — пожала плечиками Лесли. — Нет, наверно, кто-то просто пошутил.

Мужчины переглянулись.

— Как вы думаете, Джигс, это шутка?

Аллерман состроил кислую мину.

— Я так не думаю. Что собираетесь делать, Терри?

— Не знаю. Схожу к главному констеблю. Во всяком случае, мисс Рейнджер лучше пока оставаться здесь. У нас есть пустая комната, где она может спать. С комендантом договорюсь.

И Терри пулей вылетел из комнаты.

— Это на самом деле так серьезно? — Несмотря на все самообладание, Лесли не могла скрыть испуг.

— Как вам сказать, мисс Рейнджер. Это несерьезно, но может оказаться весьма серьезным. В Лондоне есть один парень, который вообще не считает это шуткой.

Джигс подождал, пока вернется Терри, извинился, взял шляпу и дежурной машиной добрался до Беркли-сквер.

— Мистер Теннер у себя и сейчас примет вас, — доложил шустрый лакей, который открыл дверь. При этом он с ног до макушки окинул посетителя изучающим взглядом.

— Рад снова увидеть вас, Джигс. — Эдди Теннер вышел гостю навстречу. — Присаживайтесь. Сигару?

Джигс кивнул.

— Дела? Хлопоты по получению наследства?

— Да нет, — покачал головой Эдди. — Здесь дел немного. Вот в Берлин на недельку надо съездить. Никак не могу заставить этих юристов шевелиться живее, чем они хотят. А что у вас?

— Чудные дела творятся в этом городе.

— Мне сказали, кто-то вчера попытался слегка пощекотать вас. Мой приятель случайно оказался на Хеймаркет. — Теннер попытался выразить сочувствие на лице.

— Ваш приятель шел за мной от самого Сконленд-Ярда, — с подчеркнутой учтивостью сообщил Джигс.

— Стрелял, во всяком случае, не он, — отпарировал Эдди, — за что, наверно, благодарит сейчас судьбу.

— Жалею, что тем мало досталось… Послушайте, Эдди, я и не знал, что эти ребята взялись и за женщин.

Эдди вопросительно поднял брови.

— О чем вы?

— Та девушка, что недавно работала здесь — как же ее?.. Мисс Рейнджер. Сегодня утром на нее наставили зеленую пушку. Пятьсот фунтов — это всего лишь половина того, что ей оставил ваш дядя.

— Мисс Рейнджер? — Эдди Теннер на мгновенье утратил частичку невозмутимости. — Зеленую? Это те парни, что посылают письма с зеленой краской? Это шутка.

Джигс покачал головой.

— Не думаю, Эдди.

Теннер медленно потянулся к золотой сигаретнице, достал сигарету.

— Да он спятил!.. Но не думаю, Джигс, что из этого что-нибудь выйдет. Как вы поступили с этой молодой леди?

Джигс усмехнулся.

— Сообщим об этом в пятичасовых выпусках. Следите за прессой.

Эдди хмыкнул.

— Дурацкий вопрос, согласен. Уже уходите, Джигс?

Капитан Аллерман кивнул.

— Да, я всего на минутку.

…В четверть восьмого вечера Керки Смит мерил шагами широкий вестибюль отеля, останавливаясь каждую минуту, чтобы глянуть на часы. В белом жилете и белом галстуке, с огромной гарденией в петлице фрака он выглядел шикарно.

— Керки, да у тебя грандиозный вид!

Хозяин небрежно сунул руку за жилет и медленно повернулся.

— Привет, Эдди!

— Как насчет того, чтобы выпить?

Они по лестнице спустились в пальмовый зал. Эдди щелчком пальцев подозвал официанта.

— Уж никак в оперу собрался?

— В театр. Черт бы побрал этих баб! Вечно их приходится ждать… Сказала, немного пройдется по магазинам. — Керки снова посмотрел на часы. — Еще час потом будет наряжаться.

— У женщин это просто болезнь — заставлять себя ждать.

Эдди выпустил колечко дыма и проследил, как оно растаяло.

— Помнишь моего секретаря, мисс Рейнджер? Ужасно приятная леди. Тоже прождал ее полдня, а она, оказывается, в Скотленд-Ярде. Какой-то шутник прислал ей одно из тех писем… ну, знаешь, «плати или будет худо». Ну, конечно, Джигс и Терри Уэстон забеспокоились. Я им сказал, волноваться нечего.

— Конечно, — пробормотал Керки, не отрывая глаз от пола.

— Поскольку думаю так. — Эдди смотрел на кончик сигареты, словно читая тайное послание, которое она несла. — Ничего с мисс Рейнджер похуже, чем, скажем, с Корой, случиться не может. Предположим, завтра эту девушку Рейнджер находят мертвой. С таким же успехом ты можешь найти голову Коры, доставленную, чтобы ободрить тебя за завтраком, в корзине для фруктов.

Керки слушал с каменным лицом, но с подрагиванием губ совладать не мог. Он очень любил свою платиновую жену, гордился ею и терять ее ни при каких обстоятельствах не собирался. Он прекрасно знал, что человек, который сейчас сидел рядом, небрежно покуривая сигарету, начисто лишен жалости, и что голова Коры значит для него не больше, чем голова козы. Керки был не из слабых. Но здесь он имел дело с тем, кто прошел школу покруче.