В паутине преступлений - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 9

По мере приближения к английскому берегу туман становился все сильнее. Судно, руководствуясь пушечными выстрелами и звуками сирены из Дуврской гавани, медленно подвигалось ко входу в порт.

В это время один из пассажиров второго класса услыхал крик о помощи. Оказалось, что Генри Диссель, имевший неосторожность сесть на фальшборт, упал в воду. За криком последовал всплеск воды. Стюард, выскочивший на палубу, увидел только палку Генри, плававшую в волнах. Сам же Диссель исчез. Сейчас же спустили лодку, но, кроме трости и шляпы, матросы ничего не обнаружили.

В тот же вечер мистер Ратор прочитал в газете краткое сообщение:

— Прекрасно! — сказал Оратор, нисколько не взволнованный этим трагическим случаем.

Тело Генри Дисселя все еще не было найдено, когда Оливер посетил убитого горем брата погибшего.

— Я поражен, — сказал сыщику Теодор, в недоумении качая головой. — У него не было никаких оснований для самоубийства. Мне только что телеграфировали из Брюсселя, что все дела его в порядке. В банке у Генри было больше тысячи фунтов. Накануне отъезда он, говорят, слегка повредил себе ногу, играя в теннис. Вероятно, он чем-нибудь ударил больное место и…

— Ваш брат был застрахован? — перебил его Ратор.

Теодор медленно наклонил голову.

— Да. Я совсем позабыл об этом. Когда я заплатил его долги, то потребовал, чтобы он застраховал свою жизнь в одной английской компании. Быть может, вы найдете мою настойчивость бессердечной, но я должен был иметь обеспечение.

— Страховка на пятнадцать тысяч фунтов?

— Да, кажется, на эту сумму. Но дело не в деньгах — я потрясен его трагической смертью. Бедный Генри…

— Он был застрахован на имя Дисселя? — прервал Оливер. — Или на свою настоящую фамилию?

Теодор растерянно взглянул на инспектора.

— Наша настоящая фамилия… — Он запнулся и умолк.

— Шталмейстер, — докончил Оратор.

Диссель мгновенно покраснел.

— Да, действительно, мы изменили фамилию, — промямлил Теодор.

— Знаю, — остановил его Оратор. — У вас было двое дядей, не правда ли? Одного звали Теодор Луи Газеборн, другого — Генри Фредерик Динегем. Ваша мать назвала вас Генри Фредериком Динегемом через неделю после вашего рождения. Через месяц она переехала в другую часть Лондона после бурной ссоры с вашим дядей Генри и еще раз зарегистрировала ваше рождение, на сей раз под именем Теодора Луи Газеборна: в честь второго дяди.

Теодор сидел бледный, как смерть, и молчал.

— Вы вступили в жизнь с двумя именами и прекрасно использовали это обстоятельство. В Лондоне вы были Теодором, а в Брюсселе с помощью фальшивых усиков и очков вы превращались в Генри. И здесь, и там вы занимались скупкой краденых вещей. Изменив вам имя, миссис Шталмейстер доставила полиции много хлопот.

— Вы с ума сошли! — прохрипел Теодор. — Мой брат…

— Вы и ваш брат — одно и то же лицо. Вам нетрудно было доплыть от парохода до берега, не правда ли? Я видел в вашей конторе в Брюсселе грамоту за плавание на длинные дистанции. Вы спокойно выбрались на берег, где, я уверен, вас ожидал автомобиль. Берите шляпу. Сейчас вас тоже ждет у подъезда машина. На этот раз полицейская.

УБИЙСТВО В СЕННИНГДЕЛЕ

Один из комиссаров Скотленд-Ярда был очень недоволен инспектором Ратором. Обычно начальники не любят подчиненных, которые слишком много говорят; полковник же Левингтон (комиссар, о котором идет речь) не взлюбил Оратора за его молчаливость.

У Левингтона был собственный дом в Сеннингдсле. Поэтому он испытывал особый интерес к делу Элифорд Грей, своей соседки. Хотя комиссарам и приходится по долгу службы разрабатывать уставы, приносить торжественную присягу, иметь дело с государственными секретными актами, они все же ничем не отличаются от остальных смертных. У полковника Левингтона были жена и дети, которые считали его непререкаемым авторитетом. Всей округе было известно, что он — один из руководителей Скотленд-Ярда. Соседи относились к нему с величайшим уважением и всегда выслушивали его речи с почтительнейшим вниманием. Однако, если говорить откровенно, у полковника Левингтона не было никакого опыта в борьбе с преступностью: он ведал исключительно статистикой. Если бы ему пришлось кого-нибудь арестовать, то комиссар не знал бы даже, как приступить к этому.

Миссис Элифорд Грей была хорошенькой вдовушкой лет тридцати четырех, стройной и темноволосой, с красивыми серыми глазами, в которых было что-то трагическое (по мнению ее немногих близких друзей). Ферниг-коттедж, в котором она жила, находился немного в стороне от главной дороги и принадлежал мистеру Лестеру Венну. Дом был невелик, но красиво обставлен и окружен большим садом. Две служанки — пожилая женщина и ее дочь — жили в десяти минутах ходьбы от коттеджа. Они уходили на ночь домой, но миссис Грей не боялась оставаться в полном одиночестве. Она давно к этому привыкла.

Ее лучшим другом считался мистер Дик Лестер Венн, очень богатый молодой человек. Он имел роскошную квартиру на Парк-Лейн и прекрасную репутацию. У него была лишь одна слабость, из-за которой и состоялось его знакомство с инспектором Ратором.

Оратор пришел к Венну по его приглашению и застал хозяина шагающим по комнате из угла в угол. У окна стояла миссис Грей, с трудом сдерживающая улыбку при виде нахмуренного лица своего друга.

— Мне очень жаль, что все так получилось, инспектор, — с раскаянием произнес Дик Лестер Венн. — Но этот парень позволил себе слишком многое в присутствии миссис Грей. Боюсь, что я излишне погорячился…

— Из-за этой «горячности» он чуть не отправился на тот свет, — строго сказал Оратор.

…Венн и миссис Грей в тот знаменательный вечер поздно возвращались из Кенсингтона и шли через парк, весьма малолюдный в этот час. По дороге к ним пристал подозрительный мужчина, сначала смиренно просивший подаяния. Когда же ему было отказано, он стал дерзить. Очевидно, его ввела в заблуждение тонкая фигура Венна.

В действительности же Лестер был тренированным атлетом, и когда наглость проходимца перешла всякие границы, Венн обернулся, ловко схватил его за шиворот и швырнул в реку. После долгих поисков захлебнувшегося бродягу вытащили из воды. Затем его отправили в больницу.

— Нет, правда, Дик, вы в гневе ужасны, — сказала миссис Грей.

Она засмеялась. Ласковые интонации ее голоса навели Оратора на мысль, весьма пригодившуюся ему через неделю.

— Что же теперь будет, инспектор?

В голосе Венна слышались беспокойство и раздражение.

— Конечно, не следовало мне бросать его в воду, — продолжал он. — Меня поразило то, что он знал меня и назвал по имени. И когда он сказал, что на днях я буду убит, я потерял контроль над собой. Меня присудят к лишению свободы или к штрафу, инспектор?

Вместо ответа Оратор попросил, чтобы Дик Венн поподробнее описал внешность проходимца. Прежде чем Лестер окончил свой рассказ, Оливер понял, что полиции незачем вмешиваться в это дело. Бродяга был хорошо известен Скотленд-Ярду и имел весьма незавидную репутацию. После целого ряда преступлений он успел познакомиться со многими тюрьмами Соединенного Королевства.

— Самое лучшее для вас, мистер Венн, послать кого-нибудь в больницу к этому типу. Конечно, я даю вам совет не как полицейский, а как частное лицо. Думаю, что если вы не пожалеете пары фунтов, то все устроится ко всеобщему удовлетворению.

— Вероятно, он большой жулик? — с любопытством спросил Венн.

— На прошлой неделе выпущен из Дартмура, — ответил сыщик.

Оратор заметил, что миссис Грей теперь сидела, отвернувшись к окну, словно разглядывая что-то интересное на улице. Ее поза показалась ему неестественной. Оливер подумал, что она, вероятно, желает скрыть от своего друга невольный смех.