В сетях аферистки - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 7

Ничто в наружности Сюпербуса не напоминало о римской культуре. Он был маленьким, толстым, и больше переваливался с боку на бок, нежели ходил. Голова у него была большая, лицо — красное, а усы — косматые, черные, вероятно, крашеные. На лысине у него еще сохранилось несколько волос, которые он любил пересчитывать.

Посетитель стоял перед Гордоном, тяжело дышал и вертел в руках шляпу.

— Садитесь, мистер Сюпербус, — растерянно сказал Гордон. — Я хотел вам… Третнер сказал мне, что вы… я думаю, что вы римлянин.

— Совершенно верно, сэр, — сказал Сюпербус неожиданно глубоким голосом и поклонился. — Я могу смело утверждать это. Мы, Сюпербусы, происходили из старинной семьи, имеющей вековую генеалогию. Нас оставалось всего четверо. Во-первых, я, ваш покорный слуга, во-вторых, — мой брат Август, женившийся в Ковентри на молодой девушке, затем моя сестра Агриппа, живущая в согласии со своим третьим мужем. И еще Сципиус, который работает на сцене.

— Правда? Он артист? — Гордон на минуту растерялся от наступления этой римской когорты.

— Да, он связан со сценой, — удовлетворенно произнес Сюпербус. — Он пользуется большим успехом. Говорят, он лучший плотник в «Орфеуме», Да, сэр, мы происходим из очень старинного рода. Я никогда не добивался своих прав, но старый господин, живущий в Кэмбридже, сказал мне, что, по всей вероятности, происхожу из римской имперской фамилии. А я — старший в нашем роду. Цезарио-Магнус находится недалеко от кэмбриджского университета, и кое-кто утверждает, что звучная фамилия «Сюпербус» обязана своим происхождением веселому нраву студентов, живших свыше ста лет назад и для забавы окрестивших бедного извозчика Сюпера — Сюпербусом. Мой отец слыхал эти рассказы, но с пренебрежением отрицал их достоверность. Я не могу вам точно сказать, откуда происходил наш род, — сказал Сюпербус, развивая свою излюбленную тему. — Вы ведь знаете, каковы женщины, когда выступают настоящие римляне.

Гордон даже не потрудился подумать об этом.

— Итак, мистер Сюпербус, вы занимаете… гм… очень ответственную должность… Насколько я знаю, вы — детектив…

Тот серьезно кивнул головой.

— Это очень интересное занятие, — наблюдать за подозреваемыми, выступать перед судом как свидетель и обвинять людей в преступлениях, — сказал Гордон.

— У вас ложное представление о моей профессии. Я никогда не выступаю в качестве свидетеля. Я более практичен и, так сказать, являюсь коммерсантом в своей профессии. Иногда, правда, приходится выступать и в суде, но это бывает только при особенно большом куше, например…

— Куш? Что вы подразумеваете под «кушем»?

— Думаю… вы понимаете, что я хочу сказать… я занят наблюдением за весьма важным преступником…

— Ах, вот оно что!

— Да. Я всегда называю это «кушем», — любезно объяснил Сюпербус. — Сейчас мне предстоит весьма большой «куш», — он вдруг понизил голос и близко придвинулся к Гордону. — Я слежу за Двойником, — прошептал он хриплым голосом.

Гордон облегченно вздохнул: «римлянин» не следит за миссис Ван Ойн по поручению ее грубого супруга, который занят больше своими лошадьми и собаками, чем красивой, интеллектуальной женой.

— Двойник? Я помню, что читал о нем в газетах. Ведь он преступник? Не тот ли Двойник, который выступает в ролях своих жертв?

— Да, это он и есть — знаменитый Двойник, сэр, — ответил Сюпербус. — Он не просто подражает своим жертвам, но замещает их, превосходно играя свою роль. Возьмите хотя бы случай с мистером Мендельсоном…

Гордон вспомнил об этом случае. Сюпербус продолжал:

— Ведь трудно себе представить, чтобы кто-нибудь мог подражать Мендельсону, хотя по некоторым приметам это легко: у него седые бакенбарды и он холост. Однако Двойник сумел войти в роль старика. Он похитил у него восемь тысяч фунтов. Вот это настоящее искусство! Сперва выманил старика из бюро, а потом появился там под видом Мендельсона и послал нового служащего с чеком в банк. Вот почему старый Мендельсон живет уединенно, в деревне. Он был неслыханно одурачен и не может больше показаться в обществе.

— Вот как? Теперь понимаю, — медленно произнес Гордон, — Вы работаете по поручению…

— Союза страховых обществ. Двойник выбирает себе жертву, главным образом, среди директоров и генеральных представителей страховых обществ.

Впервые в жизни Гордон смеялся так весело.

— И… ха, ха, ха!.. Вы следите за мной, чтобы защитить меня?

— Нет, сэр! — сказал детектив со свойственной его профессии осторожностью. — Я лишь хотел хорошо изучить вашу наружность, чтобы потом, если Двойник попытается войти в вашу роль, сразу уличить его.

— Нельзя ли предложить вам сигару?

Сюпербус почтительно взял сигару и положил в карман.

— Я выкурю ее дома. Моя жена очень любит дым хорошей сигары. Кроме того, моль исчезает от сигарного дыма. Я уже двадцать три года живу в счастливом браке. Нет лучшей жены в мире, чем моя супруга.

— Тоже римлянка?

— Нет, она из Девоншира.

Когда через полчаса Диана вошла в комнату, Гордон стоял у камина. Руки его были заложены за спину, голова опущена, он, казалось, был погружен в размышления.

— Кто он — этот маленький, странный человек?

— Его зовут Сюпербус. — ответил Гордон, очнувшись от дум. — Он детектив и хочет выследить преступника, который похитил у моего коллеги восемь тысяч фунтов.

— Ах! — сказала Диана. Она вдруг вспомнила о Демпси и его деньгах.

Глава 7

Боб Сэльсбери понравился Диане с первого взгляда. Он во многом походил на своего старшего брата. Это был молодой, простодушный человек, интересовавшийся танцами и ревю-театром, чего нельзя было сказать о Гордоне. Боб был помолвлен с молодой девушкой из Канады, поэтому интересовался другими женщинами меньше обычного. Он не пострадал от душевного разлада, как старший брат.

Боб уже дважды приходил к ужину, и Гордон решил, что тот уже достаточно знаком с незваной гостьей, чтобы поговорить с ним о ее неслыханном поведении.

— Боб известен как светский человек, — сказал Гордон, словно представлял многолюдному собранию незнакомого оратора. — Он больше соприкасается с внешним миром и лучше знаком с правилами общественного приличия, чем я, отставший от новой жизни, или чем ты, дорогая Диана, которая жила до сих пор замкнуто. Думаю, мы смело можем предоставить ему разрешение нашего спорного вопроса. Дорогой Боб, скажи без предвзятости: допустимо ли, чтобы Диана жила со мной под одной крышей, без компаньонки-собеседницы?

— Не понимаю, зачем ей нужна компаньонка, раз она живет в доме пожилого господина. Ведь она твоя кузина! Кроме того, с тех пор, как здесь поселилась Диана, здесь стало приятно бывать. Раньше все было мрачно и неуютно.

— Но что скажут люди? — настаивал Гордон.

— Ты ведь говорил мне недавно, что презираешь мнение толпы, — ответил «предатель», — что мужчина не должен обращать внимания на пересуды. Кроме того…

— Мои слова, — возразил с негодованием Гордон, — относились к некоторым философским школам и отношению к ним толпы, но ни коим образом не к вопросам приличия и нравственности.

— Но Диана в твоем доме, и ты должен считать себя счастливым, что у тебя есть хозяйка, которая штопает твои чулки. Скажи, Диана, брат платит тебе за труды?

— Нет! Я живу на свои маленькие сбережения, — ответила девушка грустным тоном.

Гордон почувствовал себя виноватым. На следующее утро он счел нужным затронуть эту тему.

— Кажется, я несправедлив к тебе, Диана. Купи себе все, что нужно, я дам денег.

Девушка тихо засмеялась.

— Ведь тебя обманули, дорогой Гордон! Ты думал, что я бедна. Но я очень богата, и твои деньги мне не нужны.

— Тогда почему ты сказала Бобу, что…

— Приятно, когда тебе сочувствуют, — спокойно перебила его Диана. — За исключением Элеоноры, никто в этом доме не симпатизирует мне. Она действительно хорошая, красивая девушка. Что ты скажешь о ней?