Эхо - Уолтерс Майнет. Страница 5

Тем не менее, автор данной книги считает, что в деле исчезновения Стритера остаются без ответа несколько вопросов. Если предположить, что он все же виновен в присвоении 10 миллионов фунтов из банка «Левенштейн», то каким образом ему удалось узнать, что расследование будет передано в руки полиции именно 27 апреля? Сами полицейские считают, что Джеймс собирался скрыться в тот момент, когда его преступление станет достоянием общественности, и то, что его исчезновение совпало с заседанием совета директоров банка, является простым совпадением. Но, если это действительно так, зачем ему понадобилось выжидать полтора месяца, пока шло секретное частное расследование? Скорее всего, он имел доступ к документации руководства банка, хотя полиция это отрицает. Иначе откуда было ему знать, что расследование ведется непрофессионально и вряд ли достигнет каких-либо положительных результатов? Кроме того, становится несколько не похожим на совпадение то, что, судя по записям в деловом дневнике Стритера, последние выходные в апреле являлись единственными, когда его жена находилась вне дома. Именно в эти дни она гостила у своей матери и, таким образом, Джеймс (или кто-то другой) имел целых два дня, чтобы исчезнуть, прежде чем это стало известно остальным.

Полиция не согласна с такой версией и полагает, что данный день был выбран для побега потому, что во время уик-энда действия Стритера не контролировались. Она уверена также и в том, что Джеймс скрылся бы в любом случае, вне зависимости от того, к какому решению пришел бы совет директоров на своем заседании; правда, они не обратили внимания на отношения Стритера с его собственной женой. По словам Кеннета, брак Джеймса можно было считать неудавшимся также и потому, что оба супруга ставили работу выше своих чувств: «Если бы Джеймс сказал, что ему требуется улететь на Дальний Восток в пятницу на деловую встречу, которая состоится в ближайший понедельник, его жена даже не обратила бы на это внимания. Вот такая у них была семейная жизнь. Ему вовсе не обязательно было выбирать те дни, когда ее не было дома. Присутствие супруги не смутило бы Джеймса».

Полиция предпочла проигнорировать и факсовое сообщение, присланное Джеймсом своему брату: «Уик-энд я собираюсь провести дома. Позвони, как только сможешь. С папой я обещал связаться в обед в воскресенье. Привет. Джеймс». Тот факт, что Джон звонил брату и, не дождавшись ответа, не был удивлен отсутствием Джеймса, можно было предвидеть. Правда, остается неясным, зачем человек, виновный в такой крупной краже, стал бы затевать подобную игру с родственниками. Особенно непонятной становится вся затея, если учесть, что Джеймс действительно обещал отцу позвонить ему в воскресенье (это подтверждается и словами самого Кеннета, и показаниями детектора лжи), а Джон принимал активное участие в обсуждении бронирования банкетного зала для рубиновой свадьбы родителей. Правда, если бы Джон и Кеннет были более настойчивы и попытались все же соединиться с Джеймсом, как и было оговорено, то, может быть, об исчезновении Стритера стало бы известно немного раньше.

Семейство Стритер в защиту сына выдвигает некую теорию заговора. По их предположению выходит, что некая личность, занимающая более высокое положение, чем Джеймс, и имеющая доступ к секретным документам, не пожелала своего разоблачения. Однако никаких доказательств Стритеры не смогли представить, и их стремление оставить имя сына незапятнанным кажется безнадежным. Как ни печально, версии о заговорах более уместны в художественной литературе, нежели в жизни. При объективном рассмотрении фактов становится понятным, что Джеймс Стритер все же украл эти десять миллионов фунтов, а потом сбежал, оставив свою семью пожинать горькие плоды своего предательства.

Несмотря на то, что семейство Стритер с этим не согласно, следует признать, что и Джеймс Стритер, и Питер Фентон добровольно исчезли из поля зрения остальных людей. Оба они были зрелыми мужчинами и имели семьи. Их исчезновение вызвало бурную реакцию, в результате чего были начаты тщательные расследования. Однако этого нельзя сказать о следующих примерах, касающихся «пропавших без вести». Здесь я имею в виду Трейси Дживонс, беспокойную пятнадцатилетнюю девушку с опытом проститутки, и Стивена Хардинга, дебильного семнадцатилетнего подростка, неоднократно обвинявшегося в угоне автомобилей…