Тайна двух сердец - Уорнер Элла. Страница 9

Время смягчило боль утраты, но где-то глубоко в ней жила боязнь быть отвергнутой. Когда отец внезапно и без объяснений уходит от своего ребенка, скрытый ужас, оттого что кто-то может поступить так же, подсознательно присутствует в отношениях с окружающими. Даже подростком она опасалась сближаться с людьми, всегда боялась, что в конце концов ее отвергнут.

Так было до встречи с Дуаресом. Испанец отличался от других – во всех смыслах. Он был интеллигентным, занимательным, невероятно уверенным в себе и сексуальным. В присутствии этого молодого человека буйным цветом расцвела и уверенность Бет. Он заставил ее чувствовать себя привлекательной и желанной... Женщиной, способной любить и заслуживающей того, чтобы ее любили.

В последний вечер в Малаге они обедали в каком-то роскошном ресторане на берегу Средиземного моря. Этот вечер был самым романтическим в ее жизни, и, когда они ехали назад на виллу Сан-Рокес в открытом «ситроене» Дуареса под небом, усеянным миллионом звезд, она чувствовала себя невероятно счастливой и была слегка пьяной от шампанского, но гораздо больше – от любви... Когда Эрнан обнял ее и привлек к себе, она растаяла, как мороженое в жаркий летний день...

– Боже! Я хочу тебя, – прошептал Эрнан, приникнув губами к пульсирующей жилке на шее девушки.

– И я хочу тебя, – отозвалась Бет, прижимаясь к возлюбленному и мучаясь от обжигающего желания, которое было для нее лишь синонимом слова «любовь».

Каждый пройденный по лестнице и коридору шаг они отмечали поцелуями и прикосновениями, которые становились все смелее. Когда влюбленные наконец добрались до спальни, девушку охватил озноб – настолько сильным было ее желание.

Он раздевал Бет так медленно и чувственно, что ее кровь становилась горячее и горячее с каждым снятым с нее предметом одежды. Она отчаянно хотела сделать все возможное и невозможное, чтобы ему было так же хорошо с ней, как ей – она знала это – будет с Эрнаном. Бет неистово отвечала на его горячие поцелуи, застенчиво старалась откликнуться на все более откровенные ласки, прижимаясь к нему всем телом столь же пылко, как и он.

Несмотря на невероятный эмоциональный подъем, она не смогла удержаться от внезапного протестующего вскрика, ощутив, как Эрнан вошел в нее. Бет сжалась, услышав глухой стон, который вырвался у него, когда он понял, с кем имеет дело. Но она уже была ко всему готова, выгибаясь навстречу ему. Неискушенное тело Бет жаждало, чтобы он пробудил чувства, которые она еще никогда не испытывала, чтобы показал ей тот вожделенный мир любви, о существовании которого она только догадывалась... Чтобы он научил ее достигать вершины чуда, неведомого до сих пор...

Позже, открыв глаза, она увидела, что Эрнан задумчиво смотрит на нее. Бет инстинктивно прижалась к нему.

– Что-то не так?– нежно спросила она, пребывая в любовной истоме.

– Почему ты не сказала мне, что у тебя это впервые?

Мрачный тон заставил ее почувствовать себя так, словно она сделала что-то нехорошее. Бет сжалась, приятная истома внезапно исчезла. Близость не принесла ему удовлетворения? Она нахмурилась.

– Разве это что-то меняет? Эрнан шумно выдохнул.

– Я не представлял, что ты столь... неискушенна.

Бет почувствовала, что краснеет.

– Ты хочешь сказать – неумела?

– Не в этом дело. Тебе следовало быть откровеннее.

А что бы это изменило? Бет готова была расплакаться: прекрасная мечта, которую сотворила ее фантазия, рухнула. Громко шлепнулась в грязь. На душе было скверно, очень скверно. Но почему?

Ее мысли прервал голос Эрнана:

– Ты так молода. Боже! Сколько тебе? Восемнадцать?.. Девятнадцать? Ты еще подросток. Ты ничего не знаешь о мужчинах.

Или о том, что мужчинам нужно? Он мог бы и не произносить этого вслух – и так ясно, о чем идет речь. Все только что пережитое ими могло быть вершиной наслаждения для нее, но, очевидно, не для него.

– Тебе было плохо со мной, да?– тихо спросила она.

Из горла Эрнана вырвался крик:

– Боже! Дорогая, я не говорю об удовольствии.

– Но тогда о чем?– настаивала Бет.– Если беспокоишься о контрацепции...

Она собралась сказать ему, что принимает противозачаточные, чтобы регулировать месячные, но Эрнан прервал ее:

– Да нет же! Я не допустил бы, чтобы ты забеременела. Да такой опасности и не было.

– Как ты можешь быть уверен?

Эрнан повернулся и долго смотрел на нее, как будто хотел прочитать что-то по глазам. Потом провел пальцем по контуру ее лица и мягко спросил:

– Ты действительно настолько невинна, Бет? Неужели мужское тело является тайной для тебя?

Она нахмурилась: о чем это он говорит? И вдруг истина поразила ее в самое сердце: все, что было так прекрасно для нее, не принесло Эрнану никакого удовлетворения. Как же она не заметила, что на вершину наслаждения взошла одна, оказавшись никуда негодной женщиной?

– Прости меня, – прошептала Бет едва слышно.

– Не извиняйся, – с шумом вздохнул Эрнан.– Извиняться должен я. Даже не поинтересовался, спала ли ты когда-нибудь с мужчиной.

– И если бы знал, ничего бы не произошло? Ты это хотел сказать?

– Спи, – глухо обронил он.

Теперь все ясно, опустошенно подумала Бет. Если бы он знал, что имеет дело с девственницей, то не стал бы заниматься любовью. А сейчас жалеет об этом.

Она лежала без сна наедине со своими мыслями, слишком меланхолическими и мучительными, чтобы позволить забыться сном. Бет чувствовала себя так же, как в пятнадцать лет, когда часто лежала ночью в кровати с широко открытыми глазами и пыталась придумать нечто такое, что помешало бы отцу уйти от них с матерью.

Горячие слезы наполнили ее глаза, когда в голову пришла мысль, которую она избегала, – что и Эрнан может поступить так же, как и отец: возьмет да и уйдет. Нет, он не сделает этого! А почему, собственно? – спрашивал злой, гнусавый голосок где-то внутри. Она ведь разочаровала его, разве нет?

Ей казалось, что она долго-долго не могла заснуть, но в конце концов сон сморил ее, а когда проснулась, Эрнана рядом уже не было. Чувствуя себя одинокой, как никогда в жизни, она скользнула в махровый халат, собрала свою разбросанную одежду и вышла из комнаты.

По несчастливому стечению обстоятельств, отчим вышел из своей комнаты как раз в тот момент, когда Бет закрывала за собой дверь спальни Эрнана. Девушка остановилась, не понимая, как Рой может не замечать ее. То ли на самом деле он ничего не видел, то ли из чувства такта отчим прошел по коридору и стал спускаться по лестнице.

Бет с облегчением выдохнула. Она совершенно не думала о моральных оценках, которые мог бы сделать Рой, но не была уверена, что сможет разговаривать с кем бы то ни было, не рискуя разреветься.

До девяти она оставалась в своей комнате, надеясь, что Эрнан зайдет к ней. С утра он и Рой должны были ехать в город. Переговоры близились к завершению, и ее участие в них не требовалось. Бет не оставалось ничего другого, как одолевать свое отчаяние и молиться, чтобы Эрнан дал ей еще один шанс.

Отчим совершенно ошеломил ее, вернувшись в Сан-Рокес незадолго до полудня. Бет была в библиотеке. Рой почти вбежал туда с грозным выражением на лице.

– На этот раз ты окончательно перепутала все на свете, – яростно заявил он вместо приветствия.

Бет воззрилась на него.

– О чем это вы говорите?

– О тебе и об этом проклятом сеньоре Дуаресе, вот о чем!

– Что о Дуаресе... и обо мне?– срывающимся голосом спросила девушка, заранее ужасаясь тому, что сейчас скажет Рой.

– Он расторг сделку, вот что. И все из-за тебя.

Кровь прилила к лицу Бет. О нет! Не мог же Эрнан отказаться от контракта с Роем из-за того, что случилось минувшей ночью?

– Что вы имеете в виду?

– То, что сказал. Сделка расторгнута. И ты очень хорошо знаешь почему.

Бет было страшно даже подумать, что она стала причиной такой катастрофы. Она знала, как много значит для бизнеса отчима заключение контракта. Но это какая-то ошибка. Эрнан не стал бы отказываться от партнерства только из-за того... из-за того, что она разочаровала его в постели.