Золотой бутон - Уорнер Элла. Страница 23

Фейт вспомнила, как бережно, умело и нежно Говард нянчился со своей племянницей Розалин. Нет никаких сомнений, что со своим собственным ребенком…

Размышления ее прервал телефонный звонок, и, сняв трубку, Фейт – ответила не сразу, спешно пытаясь перестроиться на рабочий лад.

– Доброе утро, – сказала она, когда это удалось.

– Фейт, это вы? Фейт Шерман? – спросил дружелюбный женский голос – не знакомый, но у Фейт возникло ощущение, будто когда-то она его уже слышала.

– Да.

– Отлично! Это Вайолетт Скотт, сестра Говарда.

– О! – только и смогла ответить ошеломленная таким совпадением Фейт, только что вспоминавшая дочь этой приятной женщины. – Что я могу для вас сделать?

– Мы все были бы очень рады, если бы вы согласились встретить с нами Рождество, Фейт. В этом году мы его встречаем у меня. У нас с Фредом то есть. Собирается вся семья, и все умирают от желания с вами познакомиться.

Говард сказал, дескать, так получилось, что в этом году вам не с кем праздновать Рождество. Так как насчет того, чтобы присоединиться к нам?

Вайолетт говорила невероятно быстро, и смысл ее слов доходил до Фейт с некоторым запозданием.

– Да… – растерянно сказала она. – Очень мило с вашей стороны пригласить меня, Вайолетт…

– Пожалуйста, скажите, что придете. Клянусь, вы никого не смутите и не обремените. Угощения хватит на целую армию. Мама принесет индюка, невестки ветчину и пудинг, а Говард, разумеется, распоряжается выпивкой. Ему ведено не покупать ничего, кроме лучшего французского шампанского.

Вспомнив о роли, которую французское шампанское сыграло в «спонтанной вспышке страсти» и в ее незапланированных последствиях, Фейт только вздохнула.

– Так что приходите! – продолжала Вайолетт. – Скучно не будет. Программа развлечений тщательно продумана, и вы должны обязательно посмотреть, какую я нарядила елку. Это первое Рождество Розалин, мы с Фредом купили самую большую и красивую елку, какую только смогли найти. А украшения! Нет, это надо видеть! Пожалуйста, скажите, что придете, Фейт!

Сама Фейт елку так и не купила. Она совершенно забыла об этом, слишком занятая мыслями о ребенке. Ребенке Говарда. И вот сейчас его семья – семья ее будущего ребенка – приглашает ее познакомиться. Внезапно Фейт показалось очень важным принять приглашение, увидеть Говарда в кругу близких, увидеть его с детьми…

– Спасибо, Вайолетт. Мне очень приятно.

– Так вы придете?!

– Да. С удовольствием.

– Вот это здорово! Говард за вами заедет в…

– Нет, спасибо. Мне неудобно обременять его. Ему следует быть с вами.

– Это его нисколько не затруднит.

Сосуществовать с Говардом в офисе Фейт научилась вполне сносно. Но если он снова заявится в ее квартиру…

– Вайолетт, это затруднит меня, – решительно сказала она. – Я прекрасно доберусь сама.

Сестра Говарда рассмеялась.

– Продолжаете держать его в ежовых рукавицах? И правильно. Одиннадцать утра для вас нормально?

– Да. А где вы живете?

Вайолетт продиктовала адрес, и они распрощались. Судя по интонации, от результата переговоров сестра Говарда была в полном восторге.

Хотя на самом деле инициатива исходила от Говарда, сообразила наконец Фейт, вспомнив, как накануне он расспрашивал ее о планах на Рождество. Ему не хотелось, чтобы я встречала такой праздник в одиночестве. Самое забавное заключается в том, что в результате своих последних действий по избавлению меня от одиночества Говард сделал меня беременной, гарантированно избавив таким образом от всякой опасности одиночества в будущем.

Однако какую роль в этом моем будущем он отвел себе? Он сказал, что я ему небезразлична. Но насколько, вот в чем вопрос?!

Рождество… Возможно, в этот день я узнаю ответ на свой вопрос.

Рождество с родней Говарда началось весело и суматошно. Когда Фейт приехала, Вайолетт тепло с ней поздоровалась, затем схватила за руку и потащила за собой в ошеломляюще большую гостиную, задняя дверь которой выходила в симпатичный внутренний дворик с бассейном и небольшим садом.

Людей там было множество, но сестра Говарда знакомила их с Фейт не формально.

– А это, Фейт, мой папа. Он сейчас как раз пытается очистить дом от упаковочной бумаги.

– Привет, Фейт!

На мгновение она даже зажмурилась: Говард, но только пожилой, выглянул из-за груды яркой упаковочной бумаги, которую держал в руках, и широко улыбнулся.

– Мне до смерти надоело везде натыкаться на эту макулатуру! – весело заявил мистер Харрисон-старший. – Того и гляди, поскользнешься и набьешь праздничный рождественский синяк.

Фейт рассмеялась в ответ.

– Да, теперь я вижу, что в таких количествах бумага может быть опасной.

Рада с вами познакомиться, сэр.

– А теперь я покажу тебе елку.

Вайолетт потащила гостью дальше, не дав отцу завязать разговор. Тот, казалось, воспринял это как должное. А мой в подобных обстоятельствах потребовал бы к себе полного и абсолютного внимания, с горечью подумала Фейт.

Елка и в самом деле поражала сказочным великолепием. Не менее трех ярдов высотой, она была щедро увешана красивыми яркими игрушками и сотнями лампочек электрических гирлянд.

Затем Фейт оказалась в кухне, где возле уставленного аппетитными яствами большого стола хлопотали две молодые женщины.

– Энн, Одри, смотрите, я ее привела! Фейт, эти две трудолюбивые пчелки мой невестки.

– Привет! – единственное, что Фейт успела произнести, прежде чем ее перебили.

– Наконец-то! – радостно вскрикнула Энн, пухленькая симпатичная, похожая на лисичку. – Вы не представляете, как мы рады увидеть женщину, которой удается удерживать Говарда под каблуком.

– Простите? – не очень приветливо переспросила Фейт, которой вовсе не улыбалось стать объектом подшучивания, сколь добродушными эти шутки ни были бы – не то у нее сейчас настроение.

Одри, высокая блондинка, чья беременность была сильно заметна, рассмеялась.

– Не беспокойтесь, Фейт. Мы вовсе не собираемся в течение всего праздника вгонять вас в краску. Просто наш деверь настолько скользкий субъект, когда дело касается женщин, что очень приятно видеть такую, от которой ему не удалось отвертеться.

– Я всего лишь его личный помощник, – сочла нужным напомнить Фейт.

– Только не надо говорить «всего лишь», – с упреком сказала Вайолетт. Ты просто чудо. Единственная постоянная женщина в жизни Говарда, если не считать членов семьи.

– К которой он привязан настолько, что даже пригласил отпраздновать Рождество, – подхватила Энн.

– Это доказывает, что он в принципе способен к кому-то всерьез привязаться, – добавила Одри и пояснила Фейт:

– А то мы все уже начали в этом сомневаться. Вы – первая женщина, не являющаяся членом семьи, которую он захочет видеть рядом с собой на Рождество.

– Понимаете, – попробовала отшутиться Фейт, – мы с Говардом так много времени проводим вместе на работе, что он мог просто счесть приглашение удобным способом сохранить рабочую форму во время рождественских каникул.

– Ничего подобного, вы ему определенно небезразличны! – настаивала Энн.

– Кроме того, он в вас верит, – поддержала ее Одри. – Верит, что вам удастся пережить встречу с его родней, то есть – со всеми нами.

Фейт рассмеялась.

– А что, вы такие страшные?

– Ужасные, в большинстве своем, – заверила ее Вайолетт, зверски вращая глазами. – Шумные, импульсивные, самоуверенные, упрямые, и все – любим рассказывать жуткие истории. Пошли знакомиться с остальными. Увидишь своими глазами.

Ее муж Фред, Говард и два его брата возились с детьми в бассейне. Увидев гостью, купающиеся нестройно, но дружно завопили:

– Счастливого Рождества!

Фейт была поражена царящей в этом доме атмосферой счастья и взаимопонимания. Изготовившийся к броску Говард потрясал над головой большим пластиковым мячом, дети возбужденно и радостно вопили:

– Мне, дядя Говард, мне!

Фейт с удовольствием задержалась бы посмотреть, как он возится со всеми своими племянниками и племянницами, но Вайолетт поволокла ее дальше, где в тени увитой виноградом беседки пожилая женщина укачивала на коленях решительно не желавшую засыпать Розалин.