Соблазни меня - Уоррен Нэнси. Страница 2

Поборов внезапное желание вернуться к альпенштокам и палаткам, он последовал в указанном направлении, сопровождаемый «снежной королевой». Выбрав проектор с надписью «периодика», он уселся перед ним.

— Какой раздел газеты «Свифткарент тудей» вас интересует?

Нет, должна же внешность хоть как-то гармонировать с личностью! Такой тон подходил как раз старой деве с пучком на затылке.

— Все разделы за последние полгода.

Она взглянула так, словно искала предлог для отказа, а не найдя его, неохотно стянула с запястья то, что Дункан поначалу принял за витой красный браслет, который оказался всего лишь резинкой с ключом. Она вставила ключ в ящик под проектором и извлекла коробку с микрофильмами так бережно, словно они содержали секретную информацию ЦРУ. Водрузив ее на стол, «снежная королева» снова заперла ящик и молча удалилась.

Спиной Дункан чувствовал пронизывающий, как рентгеновский луч, взгляд. Один Бог знает, в чем она его подозревала. К счастью, он умел работать с проектором и не нуждался в посторонней помощи. Просить «снежную королеву» еще хоть о чем-то не хотелось. Пусть даже ее откровенную неприязнь он и заслужил, однако ничего плохого он не сделал!

— Могла бы ограничиться деловым костюмом! — проворчал Дункан, но когда первая картинка вспыхнула на экране, сразу забыл обо всем, что не касалось дела.

Несколько месяцев назад до него дошли интригующие слухи о том, что у провинциального торговца антиквариатом и предметами искусства по имени Фрэнклин Форрест имеются сведения о полотне Ван Гога, утерянном еще во время Второй мировой войны. Их предоставил родной дядя Дункана, Саймон, человек со столь же глубокими и разветвленными связями, как подземка, которой он ежедневно пользовался, и этот источник заслуживал доверия.

Прежде чем встретиться с законным владельцем пейзажа, Дункан решил побольше о нем узнать. Газетные статьи могли пролить свет на личность Фрэнклина Форреста…

Дункан подстроил фокусировку и углубился в чтение.

Получасом позже, когда он только-только начал осваиваться с материалом, как гром с ясного неба на него обрушился некролог. Объект его интереса отошел в лучший мир, не дожидаясь встречи.

А между тем, если верить слухам (а Дункан не имел оснований им не верить), в момент вторжения фашистской Германии в Польшу, Форрест в Париже изучал изящные искусства вместе со своим другом-французом, тоже студентом. Этот молодой человек укрыл своего Ван Гога в надежном месте, а сам присоединился к движению Сопротивления. Когда он погиб, Форрест как бы унаследовал тайну полотна. Но вот он тоже мертв, и тайна ушла в небытие вместе с ним. Порвалась единственная ниточка, которая могла привести к утраченному шедевру.

Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!! Выходит, он зря притащился сюда, в такую глушь.

Стараясь не поддаваться унынию, Дункан начал делать заметки на полях первой попавшейся под руку книги.

Ну просто фундаментально не везет! Конечно, Форрест был уже не мальчик — как-никак ему перевалило за восемьдесят, — но все-таки отчего бы не пожить еще немного? Ведь и разминулись-то всего на пару месяцев!

Дерьмо!

— Мистер Форбс!!!

Резкий окрик раздался над самым ухом, заставив Дункана подскочить от неожиданности. «Снежная королева» стояла над ним, как воплощенное обвинение. Теперь она не выглядела «снежной королевой». Наоборот, лицо ее алело от праведного гнева, как маков цвет. В голове мелькнуло: вот так должно выглядеть Правосудие с точки зрения журнала «Плейбой».

— Я думал, в библиотеках принято шептать, — заметил Дункан с укором. — От вашего крика меня чуть удар не хватил.

— Чем вы тут занимаетесь?! — с ненавистью осведомилась она.

— Веду изыскания. А, по-вашему, чем я занят?

— По-моему, вы заняты порчей казенного имущества!

Палец с длинным алым ногтем (чем-то похожий на стрелу с окровавленным наконечником) указывал на книгу, на полях которой Дункан легкомысленно нацарапал пару замечаний. Он сконфуженно поморгал:

— Вот дерьмо! В смысле — вот черт! Я хочу сказать, прошу прощения! Забыл, что я не дома.

— Я так и поняла.

— Послушайте, леди, я же признал свою ошибку! А за книгу готов заплатить…

— Придется. Следуйте за мной!

— Постойте, я…

Но он говорил в пустоту. Правосудие а-ля «Плейбой» захлопнуло книгу, подхватило ее двумя пальцами, как нечто навеки оскверненное, и зашагало к своему столу. Ничего не оставалось, как отправиться следом.

— Да не порите вы горячку! Книга мне еще пригодится.

— Тем лучше для вас, потому что через пару минут она станет вашей.

Он спорить не стал. В конце концов, книга теперь содержала несколько ценных заметок, так почему бы ее не приобрести? Пока Правосудие с каменной миной на лице считывало штрих-код, Дункан постукивал по бумажнику. Надо же, на сканер у них хватило, а ценная информация хранится по старинке. Полное отсутствие логики.

Процедура продолжалась так долго, словно сквозь компьютер прогоняли не штрих-код книги, а досье Дункана Форбса. Когда, наконец заработал принтер, он едва удержался от облегченного вздоха. На стол легла распечатка квитанции в получении денег.

— Сто сорок восемь долларов, — отчеканило Правосудие. — Как будете платить?

Что еще за шутки? Уж не принимает ли она его за полного болвана?

— Сто сорок восемь «зеленых»? — Дункан схватил книгу, полистал и, найдя наклейку с ценой, торжествующе сунул ее под нос прекрасной библиотекарше. — Если мне не изменяет зрение, здесь проставлено «$41»! Наверняка вы сами и проставляли!

— Зрение вам не изменяет, — согласилась она приветливее. — Здесь проставлена только цена книги, каковой, мистер Форбс, дело не обойдется.

Она громко захлопнула книгу. В дверях как раз появилась пара пожилых дам. Они уставились на Дункана, как на клептомана. Он скрипнул зубами.

— Приобретение нового экземпляра испорченной книги стоит библиотеке семь долларов — так называемый восстановительный взнос… — она помедлила и добавила с явным удовольствием: — …который я списываю на вас. Плюс сотня долларов штрафа за порчу казенного имущества.

Припечатав обе ладони к крышке стола, он наклонился и придвинулся так близко, что разглядел золотые искорки в глубине зрачков и вдохнул… что? Нечто легкое, едва уловимое. Возможно, жасмин или другой столь же нежный цветок — чересчур нежный, чтобы аромат его шел от такого бездушного каменного изваяния.

— Вы не вправе налагать штрафы!

— Вы так думаете? — Она усмехнулась, нимало не устрашенная. — Ошибаетесь, такое право у меня есть. Но если вам больше нравится, чтобы вас оштрафовал представитель закона, я свяжусь с сержантом Перкинсом. Он здесь рядом, в мэрии, на случай вроде вашего. Если его нет на месте, можно обратиться прямо в полицию, и вами займется шеф. Вот только он может усмотреть в ваших действиях нечто более серьезное, чем простую порчу библиотечного имущества. Например, вандализм… или предумышленное нанесение убытков городу, за что, между прочим, можно угодить и за решетку. — Она передернула красивыми плечами. — Выбор за вами.

Дункан испепелил ее взглядом.

— Кредитные карты вы, конечно, не принимаете?

— Наличные или чек. Заверенный.

Очевидно, она надеялась, что такой суммы у него при себе не найдется, банк откажется заверить чек и дело все-таки кончится тюрьмой. Дункан раскрыл бумажник, поздравляя себя с тем, что накануне догадался снять деньги на текущие расходы, и шлепнул на стол три бумажки по пятьдесят. В ожидании сдачи он окинул взглядом поразительно аккуратный стол. На небольшой медной табличке изящной вязью выгравирована надпись: «A.M. Форрест, старший библиотекарь» — и ее сверкающую поверхность не оскверняло ни пятнышка, ни даже отпечатка пальца.

У Дункана вдруг перехватило дыхание. Форрест? То есть как Форрест? Нет, только не это! Есть же какой-то предел неудачам одного дня! Ядовитая стерва не может приходиться родственницей покойному Фрэнклину Форресту. А впрочем, в таком захолустном городишке все однофамильцы друг другу родня.