Ученик джедая. Специальное издание-1: Заблуждения - Уотсон Джуд. Страница 24

Оби-Ван кивнул.

— Все верно.

Кад повернулся назад к панели.

— Для тебя сейчас удачный момент, чтобы эвакуироваться.

— Я остаюсь, — качнул головой Оби-Ван.

— Это не твоя битва.

— Теперь уже моя, — сказал Оби-Ван.

Это было отчаянное путешествие. Управление то и дело отказывало. Аварийные огни горели практически на всех панелях. Оби-Ван не сводил глаз с двух кораблей, по обе стороны от них. Они были так близко, что он мог разглядеть напряженное лицо Анакина, его вымученную улыбку, когда тот делал Оби-Вану ободряющие жесты.

— Почему ты так отчаянно хочешь спасти БиоКрейсер? — спросил Оби-Ван Када.

— Потому что я склонил всех этих созданий присоединиться ко мне, — мрачно ответил тот. — Они оставили свои дома. Они потеряли свое имущество. Этот корабль — все что у них осталось. Я не потеряю его.

Сквозь коммуникатор проскрипел голос Гарена.

— Тентрикс впереди. Орбитальная стыковочная платформа прибудет через девять минут.

— Мы это сделаем, — пробормотал Кад.

Теперь Оби-Ван мог видеть громадную планету Тентрикс. Стыковочная платформа была маленькой точкой вдали, чуть больше звезды. Они подходили ближе, и стыковочная платформа постепенно росла приближаясь.

— Почти на месте, — выдохнул Кад.

Внезапно ожил коммуникатор, и взволнованный голос Ри Пэбса протрещал предупреждение.

— Боевые дроиды еще на борту! Я видел, что они движутся к мостику!

Оби-Ван активировал световой меч и развернулся, как только двери мостика скользнули в стороны. Группа боевых дроидов вошла и открыла огонь. Выстрелы ударялись о консоль и обшивку скамей. Оби-Ван перепрыгнул через консоль, когда два дроида прицелились в Када. Он отражал огонь световым мечом, одновременно плавно приближаясь к дроидам. Он разрубил контрольную панель одного дроида, отшвырнул другого, и оба с лязгом упали на пол. ОбиВан развернулся и разрезал надвое следующего. Перенаправляя бластерный огонь, он наступал до тех пор, пока дроиды не оказались припертыми к стене, и тогда одним движением подрубил им колени. Доиды попадали на пол, продолжая палить, и Оби-Ван снес им головы, которые с лязгом покатились по палубе и замерли.

— Начинаем стыковку, — голос Када дрожал. Он бросил на Оби-Вана благодарный взгляд. — Мы сделали это. Благодаря тебе.

Глава 23

На Тентриксе солнце вставало поздно. После завтрака Оби-Ван и Анакин вышли на главную стыковочную платформу, посмотреть как солнце расцвечивает палубу оранжевым и осторожно касается своими лучами планеты внизу. Анакин был в приподнятом настроении. Было приятно находиться на пол-галактики от Корусканта и Храма и смотреть вниз на незнакомую планету после успешной миссии. Впервые он чувствовал себя настоящим джедаем.

— Мне все равно что говорит Йода, — сказал Анакин. — Мне кажется, что раскрытие саботажа, помощь при эвакуации и приведение гибнущего корабля в безопасное место считается миссией.

Оби-Ван улыбнулся.

— Это была миссия, Анакин.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Анакин. — Но есть кое-что чего я не понимаю.

— Это обычное состояние после миссии.

— Как Кад смог простить своего отца в конце? — выпалил Анакин. — Он же предал его. Он мог оказаться ответственным за бесчисленные смерти.

— Да, он сделал много дурного, — согласился Оби-Ван. — Но умирая он просил у своего сына прощения. В нем должно было остаться добро. Мне кажется, что важная черта характера Када, в том, что он смог простить своего отца.

Анакин покачал головой.

— Я по-прежнему не понимаю.

— Ты бы простил Йоду, если бы он сделал что-нибудь ужасное? — спросил Оби-Ван.

— Йода никогда бы не сделал ничего ужасного, — твердо ответил Анакин.

— Я тоже не думаю, что сделал бы, — согласился Оби-Ван. — Но ты всегда должен помнить о силе Темной Стороны, Анакин.

Губы Анакина сжались в тонкую линию. Он все еще не понимал. Он решил сменить тему.

— Хотелось бы, чтобы мы могли выследить Керна.

— Возможно у Гарена получится.

Гарен вызвался отправиться на поиски спасательной капсулы. Они все еще надеялись, что сокровищницу БиоКрейсера можно вернуть.

— Я не понимаю, чем занимался Керн, — продолжил Анакин. — Работал он на Дальние Миры или нет?

— Сомневаюсь, — проговорил Оби-Ван. — Полагаю он работает на другую группировку. Или возможно Вокс связался с ним от имени Дальних Миров, а он решил вместо этого работать на себя. Та сокровищница была великим соблазном. И Кад рассказал мне, что Керн украл чертежи БиоКрейсера. У него есть детальные проекты всех его технологических нововведений.

— Что вы думаете, он будет с ними делать?

— Продаст, — ответил Оби-Ван. — Непрерывно путешествующий корабль с большим населением может быть воспринят как угроза организацией, которая ищет контроля над галактикой. Кто бы или что бы ни направляло Керна, они были заинтересованы в том, чтобы пресечь передвижения Када, не менее, чем в том, чтобы похитить сокровищницу. Если нам удастся найти Керна, возможно мы получим кое-какие ответы.

— Это звучит так, словно вы не верите в то, что Гарен найдет его. — догадался Анакин.

Оби-Ван смотрел на звезды, которые начанали бледнеть с восходом солнца.

— В галактике есть немало мест, чтобы спрятаться. А Керн привык к обману. Но это хорошее окончание твоей первой миссии, Анакин. Иногда злодеям удается скрыться. Мы делаем, что можем.

— Но мне всегда хочется победить, — возразил Анакин.

Оби-Ван нахмурился.

— Цель миссии не в том, чтобы победить или потерпеть поражение. Она в том, чтобы оставлять позади себя добро.

Они услышали шаги за спиной. Кад пошел к ним.

— Красивый мир, Тентрикс, — сказал он, глядя вниз на голубую планету.

— Вы останетесь здесь на какое-то время? — спросил Оби-Ван.

— Боюсь ремонт займет какое-то время, — кивнул Кад. — Мы сейчас проводим собрание, чтобы решить, что делать дальше. Не слишком понятно, что это будет. Меня вынуждают принять решение. Некоторые говорят о том, чтобы колонизировать новый мир или найти планету за Внешним Кольцом, которая примет нас. Посмотрим. Я увел этих существ от всего, что они знали, но я не могу обеспечить им будущее.

— Я уверен, что путь прояснится, — сказал Оби-Ван.

Кад кивнул.

— Я хочу, чтобы ты знал, что хоть я и неуверен в будущем, я, по крайней мере, наконец, похоронил свое прошлое. Я надеюсь, что ты сделал то же самое. Ты спас мне жизнь, но я не поэтому хороню его. Я знаю теперь, что не ты — причина смерти моего брата. Ожесточенность жила в сердце нашей семьи. Я знаю теперь, что она была в Бруке. И в моем отце. И, самая трудная вещь, которую мне пришлось понять, это то, что она живет и во мне. Я создал систему отторжения. Я отвернулся от жизни. Что еще может быть причиной этого, если не ожесточенное сердце? Забавно, но осознав это, я наконец обрел мир.

Анакин внимательно наблюдал за ними. Его мастер и Кад встретились взглядами. Что-то происходило между ними. Он почувствовал, как что-то освободилось в его учителе, какая-то тяжесть ушла.

— Тогда жизнь преподнесла тебе дар, — проговорил Оби-Ван. — Ты получил новое начало.

— Я слышал, что вы договорились насчет транспорта до Корусканта. — вспомнил Кад. — Ты пойдешь попрощаться с Андреа и Деном? Они ждут тебя.

— Конечно, — согласился Оби-Ван. — Анакин?

— Я сейчас, прямо за вами, — сказал Анакин. Ему не хотелось уходить с погрузочной платформы прямо сейчас. Его ум был все еще занят вопросами и уроками. Он очень хотел спросить Оби-Вана, но не был уверен, что сможет. Что бы ни было в прошлом Оби-Вана, рана была глубока. Он понимал это. У него были свои собственные раны. Возможно однажды, когда он станет мужчиной, как Оби-Ван, он почувствует, что бремя упало с его плеч.

Он снова думал о Каде, баюкающем своего умирающего отца, слезах, что текли по его лицу. Существовала некая степень сострадания, которую он еще не мог понять. Как можно трансформировать гнев в милосердие? Неудовлетворенность жгла его изнутри. Оби-Ван пытался ему объяснить и он любил своего мастера за это. Но никто не поймет. Ни другие ученики Храма, ни его учителя, ни даже Йода, который, казалось, может понять столь многое. Неужели он вечно будет чувствовать отчуждение из-за своего прошлого? И неужели из-за этого чувства чужеродности, он никогда не станет великим рыцарем джедаем, как Куай-Гон или Оби-Ван? Это было его величайшим страхом.