История крестовых походов - Успенский Федор Иванович. Страница 17

Политика христианских князей на Востоке преследовала ложную цель — уничтожение византийского господства в Азии и ослабление греческого элемента, на который естественно нужно было рассчитывать в деле уничтожения мусульман. Такая политика привела к тому, что мусульмане, ослабленные и отодвинутые внутрь Азии, вследствие Первого крестового похода, снова усилились и начали из Месопотамии угрожать христианским владениям. Один из наиболее сильных мусульманских эмиров, эмир Моссула-Имад-эд-Дин Зенги, начал весьма серьезно угрожать передовым княжествам. В 1144 г. Зенги произвел сильный натиск, который окончился взятием Эдессы и падением Эдесского княжества. Это наносило весьма чувствительный удар всему восточному христианству: Эдесское княжество составляло форпост, о который разбивались волны мусульманских набегов, в Эдесском княжестве был оплот, защищавший весь христианский мир. В то время, когда Эдесса пала под ударами мусульман, другие христианские княжества находились или в стесненном положении, или были заняты вопросами чисто эгоистического характера и поэтому как не могли подать помощи Эдесскому княжеству, так не в состоянии были заменить для христиан его значения. В Иерусалиме незадолго перед тем умер король Фульк, тот самый, который соединил интересы Иерусалимского княжества с интересами своих французских владений. После его смерти во главе королевства стала вдова, королева Мелизинда, опекунша Бодуэна III [93] ; непокорность вассальных князей отняла у нее всякую возможность и средства даже для защиты собственных владений — Иерусалим находился в опасности и не мог подать помощи Эдессе. Что касается Антиохии, то князь Раймунд [94] завязал несчастную войну с Византией, кончившуюся для него полной неудачей, и таким образом также не мог подать помощи Эдессе.

Слух о падении Эдессы произвел сильное впечатление на Западе и особенно во Франции. Франция во весь период крестовых походов отличалась своей отзывчивостью к интересам христиан на Востоке; из Франции больше всего шло на Восток рыцарей; Франция более других европейских государств чувствовала связи с Востоком, ибо в Эдессе, Иерусалиме, Триполи сидели князья французского происхождения.

И тем не менее, для поднятия нового крестового похода в Западной Европе не представлялось благоприятных условий. Прежде всего во главе римской церкви было лицо, которое далеко не могло равняться с современником первого похода. В 1144 г. на римском престоле сидел Евгений III [95] , человек, не отличавшийся ни большой силой воли, ни энергией, ни умом, не имевший широких политических взглядов. Евгению III предстояло бы, пользуясь властным положением церкви, принять под свою руку дело защиты восточно-азиатских княжеств, но к этому времени положение папы, даже в самой Италии, было далеко не властное, римский престол был жертвой партий. Евгений III недавно успел победить антипапу [96] , нуждался в помощи Германского короля [97] и настоятельными просьбами призывал его в Италию. Кроме того, ему угрожало в Риме новое направление, окончательно ниспровергавшее его авторитет. В Риме действовал проповедник, представитель философско-политического направления, Арнольд Брешианский [98] , ученик Бернарда, аббата Клерво [99] . Как Арнольд Брешианский, так и его знаменитый учитель происходили из известной монашеской конгрегации монастыря Клюни [100] и были выразителями идей, распространяемых этим монастырем. Арнольд столько же был политик-философ, сколько и проповедник. Его политические взгляды были основаны на демократическом принципе. Он всеми силами своего красноречия и влияния боролся против светской власти папы и против злоупотреблений, вкравшихся в церковный строй того времени. За Арнольдом следовал целый ряд проповедников-монахов, распространявших те же идеи. Проповедь Арнольда подняла целую бурю против папы. К тому же времени городовое движение, с его демократическим характером, особенно энергично охватило Италию. Во главе городов стоял не архиепископ, не светские феодалы и дворяне, а народ; воскресла и древняя форма правления — сенат и народ, воскрес даже античный термин «senatus populuaque Romanus » [101] . Вместо устарелого устройства, вместо вассалитета и сюзеренитета выдвигались коммуны, которые в высшей степени неблагосклонно относились к духовным князьям. Германский король Конрад III [102] также был поставлен в затруднительные обстоятельства борьбой с Вельфами [103] ; он в свою очередь выжидал поддержки из Рима, надеясь, что папа пришлет ему корону и тем укрепит его шаткое положение на троне. Таким образом, нельзя было надеяться, что папа или король примут на себя инициативу Второго крестового похода. Этой инициативы нужно было искать в другом месте.

После разгрома Эдессы значительная часть светских и духовных лиц явилась с Востока в Италию и Францию; здесь они обрисовывали положение дел на Востоке и возбудили своими рассказами народные массы. Во Франции королем был Людовик VII [104] ; рыцарь в душе, он чувствовал себя связанным с Востоком и был склонен предпринять крестовый поход. На короля, как и на всех его современников, оказывало сильное влияние то литературное движение, которое глубоко проникло во всю Францию и распространилось даже по Германии. Подразумеваемое здесь литературное движение составляет обширный цикл поэтических сказаний, заключающихся в песнях рыцарей и дворянства. Это устное творчество, обширное и разнообразное, воспевало подвиги борцов христианства, облекало их в фантастические образы, повествуя о бедствиях христиан на Востоке, держало в возбужденном состоянии народ и разжигало его страсти. Не чужды были его влияния и высшие слои — духовные и светские князья. Людовик VII, прежде чем решиться на такой важный шаг, как поход в Святую Землю, спросил мнения у аббата Сугерия [105] , своего воспитателя и советника, который, не отговаривая короля от доброго намерения, посоветовал принять все меры, чтобы обеспечить должный успех предприятию. Людовик пожелал узнать настроение народа и духовенства. Духовная политика XII столетия находилась в руках Св. Бернарда, аббата недавно основанного монастыря Клерво. Личность Бернарда в высшей степени импозантная и авторитетная. Величественная фигура, изможденное лицо, пылкая огненная речь — все это доставляло ему непобедимую силу и громадное влияние, перед которым никто не мог устоять. Бернард был уже хорошо известен во всей Европе: он не раз являлся в Риме решателем дела того или другого папы. Ему не раз уже предлагали епископские и архиепископские места, но он всегда отказывался от повышений и этим еще более выигрывал в глазах современников; он был самый резкий противник Абеляра [106] , неблагосклонно относился к проповедям и действиям своего ученика Арнольда Брешианского. К этому авторитету, как к нравственной силе, обратился французский король, прося Бернарда принять участие в деле поднятия Европы к крестовому походу: Бернард не принял на свою ответственность такого важного дела; он дал совет обратиться к папе. Евгений III одобрил план короля и поручил св. Бернарду проповедь о крестовом походе, снабдив его воззванием к французскому народу. В 1146 г. св. Бернард присутствовал на государственном собрании в Бургундии (Везеле), он сел рядом с королем Людовиком, надел на него крест и произнес речь, в которой приглашал вооружиться на защиту Гроба Господня против неверных. Таким образом с 1146 г. вопрос о крестовом походе был решен с точки зрения французов. Южная и средняя Франция двинула многочисленную армию, которая была вполне достаточна для того, чтобы дать отпор мусульманам.