Можете на меня положиться - Устинов Сергей Львович. Страница 18

Молодежное кафе помещалось в полуподвале старого дома, перелицованном наново. Позднее я узнал, что делалось это с помощью местных молодых энтузиастов, которые сами очистили от векового хлама двести пятьдесят квадратных метров бесхозной площади и превратили их в уютное местечко, изящно и со вкусом оформленное, вполне приспособленное для культурного проведения тематических вечеров, клуба интересных встреч и даже обыкновенного досуга. Это чудесное преображение дало основание кому-то из остряков прозвать кафе “подвалом имени Веры Павловны”. С легкой руки так и пошло: “Сегодня у Веры Павловны дискотека. Ты как?”

Когда я подъехал, перед входом стояла, сидела, курила большая толпа желающих культурно отдохнуть молодых людей. Но подвал был явно не в состоянии вместить их всех. Я вылез на тротуар и присоединился к ним. Из раскрытых окон кафе по ногам била музыка. Трое дружинников с каменными лицами охраняли неприкосновенность дверей. Я подумал: куда денутся сегодня все эти не попавшие? Вот тема для дискуссии в газете: чего больше от единственного на весь район молодежного кафе – пользы или вреда?

Я огляделся. Воропаевой нигде не было видно. Зато с другой стороны переулка мне почему-то махала рукой незнакомая девица в короткой юбке, в полосатых гетрах на длинных стройных ногах, с распущенными волосами. Короче, такая, что не грех и познакомиться.

Не слишком уверенно я двинулся к ней, предчувствуя ее извинения и готовя широкую обаятельную улыбку заправского ходока. Наверное, у меня было очень глупое лицо, когда я подошел ближе. Передо мной стояла и счастливо ухмылялась, довольная произведенным эффектом, Светлана Николаевна Воропаева.

– Клевая герла? – спросила она.

– Очень! – честно ответил я, – а вы не боитесь, что ваши ученики начнут вам “тыкать”?

– Ну, если даже вы этого не делаете... – засмеялась она. – К тому же у меня имеется собственная педагогическая теория на этот счет: я считаю, что ученики должны боготворить такого директора!

– Директором вам просто быть нельзя, – сказал я, разглядывая ее с откровенным восхищением. – Вы сами еще шаловливая девчонка – с этим сегодняшним маскарадом.

– Да почем вы знаете, где я настоящая, здесь или в школе? – ответила она насмешливо. – Пойдемте, нас уже ждут.

– Через эту толпу? – ужаснулся я.

– Нет, через служебный вход. Я же говорила, что меня здесь знают.

Мы зашли за угол, и моя проводница нырнула в подворотню.

– Только умоляю, – сказала она, – не называйте меня при людях Светланой Николаевной.

– Хорошо, – согласился я. – Буду вас называть товарищ Воропаева.

– И прошу хотя бы сегодня говорить мне “ты”.

– Понял. “Ты, товарищ Воропаева...”

– Пришли, – сказала она, открывая тяжелую, крашенную суриком дверь.

Через две минуты мы сидели за столиком в самом углу. В зале было почти темно; кроме трех-четырех тусклых плафонов, другого освещения не имелось, окна плотно зашторены. Я понял, почему директор не слишком боится разоблачения.

Музыка гремела так, что я не знал, услышим ли мы друг друга. По-моему, мы были единственными, кто сидел: все остальные танцевали. К нам подошел официант и поставил на стол два стакана с каким-то напитком. Я догадался, что это, вероятно, обязательный коктейль – своеобразная минимальная плата за посещение.

– Что вы тут собираетесь искать? – крикнула мне в самое ухо Воропаева.

Я пожал плечами:

– Понятия не имею! Кого-нибудь, с кем у Латынина могли здесь быть дела!

К нашему столику подсел парень с комсомольским значком на рубашке и протянул мне руку.

– Семенов! – едва расслышал я.

– Это председатель совета кафе! – что есть силы закричала Светлана.

Я ронял, но показал пальцами на уши: ничего не слышно! Семенов кивнул головой и куда-то ушел. Через несколько минут рок сменился тихой танцевальной мелодией.

– Так лучше? – спросил он, подсаживаясь снова.

Я кивнул.

– Света мне сказала, что вы хотите кого-то здесь найти? Я снова пожал плечами. Похоже, придется хотя бы в самых общих чертах изложить им историю латынинского грехопадения.

– Есть тут кое-какая фарца, – сказал, выслушав меня, Семенов. – Немного, но есть. Вон сейчас сидит парочка. – Он показал на столик в противоположном углу. – Только вряд ли они будут с вами откровенничать. Такой народ...

– Попробуем, – сказал я. – А вы сейчас отсядьте от нас, если можно, чтобы не компрометировать... Кто кого – я не уточнил.

– Ну, желаю удачи, – засмеялся он.

– Пойдем танцевать? – предложил я Свете.

– Пойдем, – согласилась она. – Хочешь, я возле их столика подверну ногу?

– Тебе не директором школы надо быть, – сказал я убежденно.

– А кем, завроно?

– Нет, Мата Хари.

Танцевала она легко и очень пластично. Я рядом с ней казался себе неуклюжим медведем.

– Ox! – сказала Светлана, очень натурально запрыгала, заковыляла на одной ножке прямо к интересующему нас столику и упала там на свободный стул.

– Что такое? – крикнул я, бросился к ней и усердно принялся растирать ей лодыжку. Она смотрела на меня сверху лукавыми глазами.

За столом сидели двое. Брюнет в джинсовой рубашке с короткими рукавами и блондин в майке с какой-то надписью. Ничего подробней при таком освещении рассмотреть было невозможно.

– Можно, мы у вас минутку посидим? – спросил я их. – А то, пока танцуют, через зал не пройдешь.

– Сидите, – лениво процедил брюнет. Оба они не спускали глаз со Светланы. “Вот это директор! – подумал я. – Какое воздействие на молодежь!” Но мне нельзя было терять времени.

– Где такие рубашечки дают? – спросил я брюнета. – В сельпо?

Он довольно кивнул:

– В нем.

– Давно хочу прикупить себе такую, – сказал я. – Нет на примете?

– Сейчас нет, – ответил он. Дескать, но были и будут.

– А джинсов нет? – спросил я заинтересованно. – Только классных, фирменных.

Они переглянулись.

– Это можно поискать, – сказал наконец блондин.

– И почем?

Мне показалось, что брюнет сделал какое-то движение головой.

– Руль шестьдесят, – произнес как бы нехотя блондин.

– Дорого! – сказал я убежденно. – У меня клиент есть, так он гонит по рубль сорок. Сашку знаете, Латынина?

Они снова переглянулись.

– Знаем...

– А вы у него, что ль, берете? – догадался я.

– Ну уж, только у него! – обиделся за “фирму” брюнет. – Еще люди есть.

Я достал пачку своих “Столичных”, бросил на стол.

– Угощайтесь. Что-то я его давно не вижу. Пропал, не звонит.

– Спасибо, – сказал блондин, вытаскивая откуда-то пачку “Салема”, – у нас свои есть.

Он протянул сигареты Светлане, но она отрицательно покачала головой:

– Не курю.

– Правильно, – с важностью произнес брюнет, – берегите, девушка, здоровье.

Их, кажется, гораздо больше интересовала моя спутница, чем все мои разговоры. Выгодного клиента они во мне не усматривали – так, бесплатное приложение к классной чувихе, свалившейся неожиданно к ним за стол. Интересно, что бы они сказали, узнав, кем она работает? Но я упрямо гнул свое:

– Пропал, не звонит...

– Почему не звонит? – сказал блондин. – Мне звонит.

– Давно? – спросил я, закуривая.

– Да только сегодня.

– Есть у него чего-нибудь новенькое?

– “Соньку” свою сдать хочет. Я ее видел, нормальный аппарат, – ответил блондин и обратился к брюнету: – Ты видел, Толик?

Толик кивнул головой.

– Небось заломит...

– Ребята, если не возьмете, я на очереди, – сказал я. – Она у него где, дома?

– Не, – ответил блондин. – Он сейчас дома не живет, с предками полаялся. У нас с ним завтра стрелка на Маяке.

– Увидите его, скажите, чтоб Игорьку звякнул, он знает, – сказал я, поднимаясь, и повернулся к Воропаевой: – Ну что, прошла твоя нога?

– Прошла.

– Тогда двинули потихоньку. Да, кстати, во сколько стрелка-то? Может, я тоже подскочу.