Моя единственная - Басби Ширли. Страница 38

— Если ты соберешься поживиться за счет компании, — усмехнулся Хью, — то уж точно не оставишь никаких следов.

— Спасибо и на том, — озорно сверкнул глазами Джаспер. — Думаю, что ты прав.

— Меня интересуют отношения Граса и Хассона. Не мог бы ты попытаться разузнать о них побольше?

— Если тебе это доставит удовольствие. Но не ожидай многого.

Посчитав, что деловая часть беседы на этом закончилась, Джаспер принялся уговаривать друга отправиться с ним в кофейню. Собственно, для этого, как понял Хью, он и пришел в контору. Судя по всему, Джаспер твердо решил постепенно отучить своего американского приятеля от привычки постоянно думать о делах и превратить его в настоящего креола, с прохладцей относящегося ко всему, кроме развлечений. Улыбнувшись этой мысли, Хью решил позволить Джасперу думать, что сегодня ему это удалось.

Следующая неделя была посвящена подготовке к переезду молодой четы в собственное жилище. Дом Фоллета уже начали называть домом Ланкастеров, но перемены названия, естественно, было еще недостаточно. Здание заново выкрасили снаружи и внутри. Окна его украшали теперь новые красивые жалюзи, к оставшейся от прежнего хозяина мебели добавилось множество великолепных предметов красного дерева, кипарисовый паркет тщательно отполировали. Все это требовало времени, но ко второй половине июня переезд практически состоялся. Хью и Микаэла не сомневались, что оставшиеся мелочи можно будет доделать и в их присутствии. Однако наслаждаться в своем семейном гнездышке было уже некогда. Наступал жаркий сезон, который все порядочные жители Нового Орлеана проводили за городом. Об этом и сказал однажды вечером Хью. Они как раз закончили ужинать. Допив кофе, он повернулся к Микаэле и сообщил, что хотел бы увезти ее из города до октября или даже до ноября, когда жара спадет и не будет опасности заболеть лихорадкой.

— А где мы будем жить? У мамочки? — спросила Микаэла, удивленно раскрыв свои прекрасные глаза.

— Нет, — покачал головой Хью и улыбнулся. — Неделю-другую можно, конечно, провести и в Ривербенде, но не более.

— Так где же тогда?

— Рене Д'Арами не так давно обратил мое внимание на одно прекрасное поместье. Оно расположено к северу от Нового Орлеана. В минувшую среду мы ездили туда. Оно мне понравилось. Хозяйке мои условия подошли, и сегодня мы должны окончательно оформить сделку.

— Понятно… — произнесла Микаэла медленно. — А тебе не пришло в голову рассказать мне об этом поместье прежде, чем покупать его?

Хью нахмурился. Он привык принимать самостоятельные решения, да, собственно, до сих пор особенно и некого было посвящать в свои планы. Хотя в данном случае он как раз собирался обсудить предстоящее приобретение с Микаэлой. Более того, он даже хотел взять жену с собой, когда ездил смотреть усадьбу. Остановило его то, что хозяйка имения — молодая симпатичная вдова Жюстина во время предварительных переговоров больше кокетничала с Рене, чем говорила о деле. Хью подумал тогда, что сделка может и не состояться. Зачем же лишний раз огорчать Микаэлу? Он не сомневался, что сама идея купить загородный дом, тем более такой хороший, жене понравится, и решил сделать ей сюрприз. Только сейчас он понял, что поступил не совсем правильно, и печально отметил про себя, что семейная жизнь не такая уж простая вещь, как казалось ранее.

— Прости меня, — тихо сказал он, — я еще не привык к тому, что обязан принимать в расчет и твои чувства.

Микаэла почувствовала, что краснеет. Ей было стыдно. Несносный язык опять подвел ее! Неужели она никогда не научится сдерживаться! Ведет себя как сварливая старуха! Как вообще она осмелилась задавать ему подобные вопросы? Ни одна порядочная креольская жена не позволила бы себе такого!

— Не надо извиняться, — сказала она, опустив глаза. — Я не сомневаюсь, что это место мне тоже очень понравится.

Хью было ясно, что Микаэле не по себе, но причины ее смущения он не понимал. Встав из-за стола, он подошел к жене, ласково приподнял пальцами ее подбородок и с нежностью посмотрел в ее милое, растерянное лицо.

— Если тебе не понравится имение Жюстины, — сказал он тихим голосом, — мы его продадим и купим другое. — Микаэла посмотрела на него с благодарностью. — Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной, — прошептал Хью. — Пусть начало нашей совместной жизни было и не таким радужным, но я искренне хочу быть хорошим мужем. Поверь мне, дорогая.

Микаэла смогла только кивнуть в ответ. Простые слова Хью вызвали целую бурю чувств. Она еле сдержала слезы. В искренности мужа она не сомневалась. Конечно, он хороший муж. Хью красив, его ласки в постели могут заставить забыть обо всем, он богат и при этом щедр и добр к ней. Очень многие креольские женщины могут позавидовать ей. Разве так важно, что брак их заключен не по любви? Среди креолов браки по любви вообще большая редкость. При создании большинства семей учитываются прежде всего состоятельность и общественное положение жениха и невесты. А по этим критериям ее замужество более чем удачно. Почему же так больно вспоминать слова Алисы Саммерфилд, утверждавшей, что он любит не Микаэлу, а ее? Почему не выходит из головы то, что пожениться их, по сути дела, просто заставили? А самое главное, почему так стонет и рвется к нему ее сердце, если нет между ними никакой любви?

Глава 11

Поскольку проблема воровства в “Галланд, Ланкастер и Дюпре” так и не была решена, Хью, невзирая ни на что, решил остаться на лето в городе. Утром следующего дня он, как обычно, сидел за столом в своем кабинете, в который уже раз изучая расписки за груз, доставленный “Прекрасной Лиз”. Но работа не шла. Сосредоточиться мешали мысли о Микаэле. Он даже не подозревал, что это может так изматывать и тревожить. Волноваться вроде было не о чем. Внешне их брак был нормальным и даже счастливым. Он получил все, на что рассчитывал: очаровательную хозяйку дома, прекрасную спутницу для выходов в свет и нежную молодую женщину для любовных утех, которая, он нисколько не сомневался, когда придет пора, станет отличной матерью его детей. То, что она его не любит, он знал с самого начала. Знал он и то, что их брачный союз лишь немногим отличается от обычной сделки. А как деловой партнер, надо признать, Микаэла ведет себя безукоризненно. Она почти всегда учтива и даже нежна, домашним хозяйством занимается с удовольствием и позволяет делать с собой в постели все, что он хочет. Что еще нужно? Задав себе этот вопрос, Хью помрачнел еще больше. Именно то, что она просто позволяла пользоваться своим телом, угнетало больше всего. Несмотря на все его усилия, она так и осталась пассивной участницей их любовных игр. Это сердило и вызывало щемящее чувство неудовлетворенности. Нет, обвинить жену он ни в чем не мог. Она не отказывалась от близости и честно исполняла свой супружеский долг. Нельзя было сказать, что она холодна и не откликается на его ласки. Наоборот, она с радостью принимает их. Он чувствует это по трепету ее тела.

Хью, скрипнув зубами, швырнул бумаги на стол. Что же, черт побери, ему еще надо от нее? На что он злится? На то, что его вынудили жениться на ней. Да, этого отрицать нельзя. Но ведь он-то себя знает: прими он твердо иное решение, сам сатана не принудил бы его к браку.

Маленькая искусительница. Соблазнительная озорница. Эти нежные прозвища он дал ей с самой первой их встречи. Его забавляли ее колкие шутки, он наслаждался, глядя в ее умные черные глаза. Сердце трепетало от сверкающей улыбки. Да и все остальное в ней… Хью вздохнул. Что ж, надо быть откровенным с собой — еще ни одну женщину он не желал так, как Микаэлу. Сколько бессонных ночей он провел перед свадьбой, представляя ее рядом с собой, мечтая о том, как будет целовать ее спелые, соблазнительные губы, ласкать полные нежные груди, поглаживать шелковистую кожу ее бедер, растворяться в ее теплом, манящем теле. Реальность превзошла даже самые смелые ожидания. В ней было все, о чем он мечтал. Любой мужчина мог позавидовать мужу такой красивой женщины. Но чего-то существенного не хватало в их отношениях, и он особенно остро чувствовал это, когда оставался с Микаэлой наедине.