Круглый болван - Утгер Майкл. Страница 13

— Это тебе небольшой урок на будущее, — гаркнул он.

И тут я раскрошил табурет об его голову.

Он хрюкнул, крутанулся на месте и рухнул на пол, как тюк с песком.

Шатаясь, я отошел в сторону и раскинул свое помятое тело на стуле. Ручеек пота полез за воротничок сорочки. Я ощупал лицо и почувствовал, что оно значительно увеличилось в размерах. На пальцах отпечаталась кровь. Стало ясно, что матчи с профессионалами придется исключить из моего хобби.

Спустя несколько минут Вилли приподнялся. Я позавидовал его здоровью: после такого удара меня бы наверняка отправили в ближайший морг. Обхватив голову руками, он озирался по сторонам, словно не понимал, где находится.

— Черт подери! Что со мной?

Стул, на котором я сидел, находился на значительном расстоянии от побежденного геркулеса, и я не очень беспокоился о своей безопасности.

— Ничего, Вилли! — окликнул я его. — Думаю, теперь вы сможете вести со мной беседу немного потактичнее. Ведь вы хотели мне что-то сказать?

Вилли повернул ко мне свою громадную голову. Взгляд уже не был таким угрожающим, как несколько минут назад.

— Это вы меня треснули?

— Нет. Я просто оборонялся. Если вы хотите продолжать разговор в том же ключе, то напрасно. Я подсчитал: в этом заведении еще дюжина табуретов.

Гигант тяжело поднялся с пола. Никто из присутствующих не удостоил его персону хотя бы вежливым вниманием. Даже его приятель бармен не взглянул в его сторону, продолжая с нежностью протирать стаканы, словно пеленал ребенка.

— Простите, Вилли, что так получилось, — продолжал я. — За то, что вы меня не убили, благодарю вас, могу поставить стаканчик или прочитать главу из Библии.

Упоминание о стаканчике подействовало на него лучше всякой свинцовой примочки. Его взор просветлел. Неуверенно перебирая ногами, он двинулся к моему столику, и, как мне показалось, даже с некоторой опаской. Я окончательно успокоился и кивнул бармену, который в это время усмехался в спину Вилли.

— Я вам остался должен, не так ли?

— Вы дешево меня цените. Вам теперь вовек со мной не рассчитаться.

— Не торопитесь. Давайте по порядку. Клянусь, я ничего не знаю. Что с вами приключилось? Торговаться потом будем.

Бармен принес бутылку скотча и поставил ее на стол. Я наполнил стаканы, налив Вилли дозу, соответствующую его габаритам. Он выпил, я налил ему еще.

— Собственно, рассказ-то странный получится, — прогрохотал он басом, сопоставимым лишь с залпом артиллерийского орудия. — Я все выполнил, как вы велели. Купил «Глоб» и пришел на место встречи. Ваш приятель (или кто там еще) был необычайно приветлив. Когда около меня остановилась машина, он выскочил из толпы и треснул меня по черепу железкой. Вы все, вероятно, считаете, что у меня гранитный череп, а он, к сожалению, слаб как яичная скорлупа. Я отключился. Что было дальше — не знаю. Очнулся я в машине. В полусознании я слышал голоса, разговор мужчин. Сколько их было, я не разглядел, уже стемнело, к тому же мне светили фонарем в лицо. Чей-то голос доносился с шоссе: «Кого ты привез, идиот?» Второй отвечал: «Но он сам себя так описал, причем здесь я?» Первый выругался почище докера из Фриско и велел выбросить меня из тачки. Я хотел проучить этих подонков, но, когда рванулся, понял, что руки связаны. Два парня выволокли меня на дорогу и начали допрашивать: кто я и как попал на место встречи, кто меня послал.

Я был взбешен и врезал одному из них ногой. Он завизжал, как пароходная сирена. Но их оказалось слишком много, а связанные руки мешали как следует изъясняться с ними. Эти скоты сбили меня с ног и неплохо обработали, потом сели в машину и уехали. В город я добрался только ночью. Вот и вся история.

— Вы так и не заметили, сколько их было? — тихо спросил я.

— Нет, но не меньше четырех.

— Вы не помните, какая у них была машина?

— Мне было не до машины, а потом я был ослеплен фонарем. И бил-то наугад, но одно могу сказать: эти типы в потасовках далеко не новички. Весь следующий день я плевался кровью.

— Вас явно с кем-то перепутали, но, уверяю, я здесь ни при чем. Я впервые в этом городе и врагами обзавестись еще не успел.

— Бросьте валять дурака! Скажите спасибо, что не оказались на моем месте, а то бы давно отдыхали на местном кладбище.

— Спасибо, Вилли, — я улыбнулся ему самой благодарной и искренней из всей коллекции своих улыбок, — я не забуду вас в своем завещании.

— Хватит шуток! Гоните мою десятку за выполненное поручение.

Я достал бумажник и с досадой заметил, что он основательно отощал. Выудив из него три десятки, я положил их перед гигантом.

Он взглянул на деньги и криво ухмыльнулся:

— Мне не нужна ваша компенсация.

Он взял десять долларов и сунул их в карман.

— Как же без компенсации? — удивился я.

— Вы взгляните на себя в зеркало. Думаю, мы квиты.

Великан поднялся и вышел из бара. Мне тоже здесь делать нечего. Я забрал деньги, расплатился с барменом, который смотрел на меня, как на чемпиона по тяжелой атлетике, и ушел.

При дуновении слабого ветерка я почувствовал зуд на лице, но не обращал на это внимания. Меня интересовал вопрос: кто следил за мной у ресторана, где мы с Ведой провели свой первый вечер? Кто звонил в бар, кто похитил и избил Вилли? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Если все рассказать Джерри, он не поверит или, чего доброго, насторожится, а скорее всего, начнет острить по этому поводу. Я решил ничего ему не говорить. Странный город! Все в нем не так. Я рад, что мы сегодня уезжаем отсюда Но, может, за эти шесть лет вся страна с ума сошла?

Так, разговаривая сам с собой, я наткнулся на двери своего отеля и, нахлобучив шляпу на нос, вошел внутрь.

Стараясь не пугать своим видом окружающих, я проскользнул к столу администратора и попросил ключ.

Увидев мою физиономию, он отпрянул назад, словно ошпаренный кот.

— Что с вами, сэр?

— Ничего. Просто у вас слишком нахальная прислуга: запустила мне сэндвичем в глаз.

Его рот захлопнулся, и он снова окаменел.

Поднявшись к себе, я первым делом отправился в ванную и обследовал свой портрет. Ничего такого уж страшного обнаружить не удалось. Синяк под глазом, распухшее ухо, несколько ссадин на щеке и небольшая опухоль над левой бровью. Я скинул пиджак, галстук и промыл царапины. Процедура не из приятных. Но больше всего беспокоила боль в груди, которая теперь стала тупой и ноющей. Лучшим решением всех проблем явилась бы внутренняя примочка. Я так и сделал. Вернувшись в комнату, налил себе несколько капель джина «Бифитер» и начал колдовать над остальными бутылками. За спиной заскрипела дверь.

— Это ты, Джерри? — прохрипел я чахоточным голосом.

— Нет, не я, — ответил он, — это группа мексиканских беженцев, которые несколько недель не видели еды.

Он вошел в комнату, но я не оборачивался.

— Чем ты занимаешься?

— Алхимией. Пытаюсь сделать легкий коктейль из тяжелых напитков.

Я выпил состряпанное пойло и только после этого обернулся.

Джерри склонил голову набок и с любопытством разглядывал меня.

— Что с твоим лицом? — спросил он, налюбовавшись вволю.

— Ничего. Все это тетка Фанни, она точила о мою физиономию зубы.

— В каком смысле?

— Никаких двойных смыслов — как в Священном писании.

— Над тобой неплохо поработали…

— Если хочешь выразить сочувствие, повесь его в передней на гвоздик.

Он снял свой коричневый фетр и бросил шляпу на стол, после чего сел, вызвав негодующий скрип кресла.

— И все же, ты можешь объяснить, что произошло? — настаивал Джерри.

— Ерунда! Сцепился с бандой гангстеров, которые пытались ограбить банк…

— Зачем?

— Хотел войти в долю, а они отказались.

— Что?… Ах, да — шутка. О'кей! Напомни в выходной, я посмеюсь. Если у тебя игривое настроение, значит, ничего серьезного. Черт с тобой, ходи таким, если нравится.

— Ты, как всегда, великодушен. Хочешь выпить?

— Я хочу есть. Но тебя нельзя выводить на свет: опасно. Там ходят дети, нельзя наше будущее лишать дара речи. Придется заказать что-нибудь в номер.