Охота без милосердия - Утгер Майкл. Страница 104

— Ценю! Ценю, Дуглас! Но этот закон не пройдет. Военно-промышленный комплекс снабжает полмира нашим оружием, а правительство делает вид, что ни о чем не знает. Это понятно. Они не подписывают договора и в любой момент готовы пожать плечами и удивиться. Этим занимаются такие, как я, — частные фирмы!

— Которыми можно пожертвовать ради более крупной игры, такой, например, как выборы. Я не пытаюсь вам внушить, что ваш бизнес гниет на корню. Нет! Он процветает и будет процветать, пока есть люди, желающие стрелять. Вы очень дальновидный человек, Чарльз, но нельзя не замечать очевидных вещей сегодня. Это временный кризис и временная мера. Покончат с Дэйтлоном — и мир уснет мирным сном. Извините за каламбур. Но сегодня, сейчас, сию минуту расставлены ловушки. Прозвучали фанфары. Готовится взрыв. В это время понадобится козел отпущения, и им можете оказаться вы! Отдайте заказ Сатероса своему конкуренту, врагу, и вы увидите, как его втопчут в грязь вместе с мексиканцем! Сенат — это неуправляемая стихия, лавина! Стоит десятку горячих голов ухватиться за закон, и центрифуга заработает. Принцип домино. Полетят головы, одна за другой. Этого и добивается Гувер.

— Хорошо, Дуглас. Вы меня убедили. А за потерю трех миллионов я должен благодарить мистера Дэйтлона и его команду?

— Сожалею, но это так. В Чикаго поджигают фитиль, а мы трясемся от взрыва. Извините, Чарльз, что я испортил вам праздник, но мой долг оберегать лучших людей страны от посягательств на их благополучие.

— Прощайте, Дуглас. Я не забуду о вашей услуге. Прокурор поднялся и направился к двери. Доккер готов был его придушить, но он сознавал, что этот гусак спас ему шкуру. Сделки в три миллиона совершаются раз в столетие, а он должен уступить контракт какому-нибудь сопляку из Филадельфии, куда он вытеснил всех своих конкурентов.

Чарли нажал на кнопку звонка, и в дверях появился Джилбоди.

— В последнее время, Стив, у меня мало времени на побочные дела. Но так как я отменяю сегодняшний прием, я уделю немного времени нашим проблемам. Вы можете не говорить мне, что произошло с вашими агентами, я уже знаю об этом. Служба безопасности представляла мне отчет. Данные вам десять дней давно истекли. Так или иначе, но Феннер все еще на свободе и продолжает пакостить мне даже на расстоянии. Сегодня он со своими дружками обчистил банк, а я потерял на этом три миллиона долларов. Годовой бюджет крупного города. У меня в корпорации нет лотереи, где можно выиграть или проиграть. Моя игра беспроигрышная, Стив. Я не могу держать людей, которые могут проигрывать. Это непозволительная роскошь. Если бы я ее себе позволил, меня не было бы на этом свете уже лет десять. Сегодня произошел беспрецедентный случай. Я потерял крупную сделку, я упустил выгодного клиента. Ответственность за поимку Феннера я возложил на вас. Где он? И что вы можете мне сказать в свое оправдание?

Джилбоди уже привык к мысли, что ему наступает конец. Даже Люк, человек находчивый, ловкий и хитрый, не мог дать Стиву ни одного приемлемого совета, кроме бегства. Но Джилбоди понимал, что это не выход, а ловушка. Он смирился и даже подумал о завещании.

— Я не хочу хитрить, сэр. Я виноват, но виноват не меньше, чем вы. Вы умнейший человек в мире бизнеса и способны просчитать любой вариант. Ни один человек не стал бы возлагать борьбу с организованной бандой на своего секретаря. Десять лет я занимаюсь вашими бумагами. Если вы мне выскажете свое недовольство одним из подготовленных мною документов, то я сгорю со стыда. Это будет справедливо! Но вы заставляете меня трястись от страха за то, что я не могу вам достать луну с неба. Это несправедливо! Я стопроцентный клерк, который никогда в жизни не держал в руках оружия, а вы хотите, чтобы я привел к вам в кабинет за ручку эксперта по оружию, который одним выстрелом убивает на лету комара, который находится под охраной десятка себе подобных, и который не хочет добровольно возвращаться к вам. Вы можете меня уничтожить, но я не способен прыгнуть выше свой головы.

— Не надо исповедоваться, Стив. Я не Папа Римский и индульгенций не даю. Но меня утешает то, что в тебе осталось еще мужество. Я хочу знать, что ты успел предпринять? Я не верю в то, что ты сделал ставку на трех идиотов.

Губы секретаря пересохли, а язык прилип к небу. Ему нелегко было набрать дыхания на новый ответ. Все силы были уже отданы. Стив откашлялся и выдал еще одну тираду.

— Я нанял одно из крупнейших детективных агентств на собственные средства для поиска гнезда Дэйтлона. Они на стадии завершения этого задания. Как только адрес Дэйтлона и его сообщников будет известен, то уничтожением этой группы займутся специалисты. Специальные подразделения найдутся без труда и без затрат. Власти Чикаго достаточно средств выделяют за голову каждого. Не уверен, что Феннер выживет и предстанет перед вами в этом кабинете, но мозоли он больше никому не сможет отдавить.

— Ладно, Стив. Я подожду еще немного. Срок я не оговариваю, как это было первоначально и, когда мне надоест ждать, я переведу рычаг тумблера с отметки «жизнь» на отметку «смерть». Не знаю почему, я не сделал этого раньше. Сентиментальная привязанность или жалость меня останавливали, но теперь, когда речь идет о крупных потерях, — все личное уходит на десятый план. Запомни, чтобы уничтожить человека, его надо изучить, почти полюбить, а потом легонько толкнуть и его не станет. Я тебя изучил и даже любил какое-то время, мне осталось только толкнуть. Иди, Стив, и думай. Думай!

Джилбоди вышел в приемную и сел за свой стол. Десять минут он восстанавливал дыхание, затем снял телефонную трубку и попросил соединить его с Чикаго.

Паркера он застал дома, тот тут же взял трубку и даже был трезв.

— Привет, Уильям. Я звоню тебе с плахи, над моей головой уже занесен топор. Зачитывай приговор.

— Прости, Стив. Куда выслать деньги на твои похороны?

— Значит и ты провалился?

— Да.

— Хорошо. Я перезвоню тебе потом и дам тебе номер счета, на который ты перечислишь все до цента из тех денег, которые я тебе выслал.

— Конечно, старина. Прости. Я все сделаю, как ты просишь.

Джилбоди со злостью бросил трубку.

Не успел он стукнуть по столу, как зазвонил телефон. Джилбоди вытер пот со лба рукавом и снял трубку.

— Приемная профессора Доккера.

В трубке послышался смешок. Женский голос спросил:

— Кто это его окрестил профессором?

— Простите? Кто это?

— Позови-ка мне этого профессора.

— С кем я говорю?

— А я с кем?

— Это секретарь мистера Доккера, Джилбоди.

— А, помню. Я даже тебя видела. Помнишь, ты приезжал в мотель с приятелем взглянуть на своего дохлого агента.

— Вы от Феннера?

— Да, я его подружка! Меня зовут Линда. Олин отдыхает, он попросил меня позвонить и передать привет Чарли. Я буду всегда ему звонить, когда Олин будет завершать очередной рейд! Не забудь передать привет Чарли, красавчик! Привет, привет, привет! А теперь чао!

Линда положила трубку и отбросила в сторону толстый телефонный справочник Нью-Йорка. На тумбочке у кровати лежала газета с шестью портретами и крупным заголовком «День независимости, омытый кровью!» Сверху, на газете лежал шприц.

Линда еще раз хихикнула и убрала шприц в сумочку. Ей пора собираться и уходить. Она хотела спать, а здесь ей оставаться нельзя.

Она встала и осмотрела постель. Лысый толстяк в белом смокинге с гвоздикой в петлице успел снять с себя только брюки.

— Хоп и готов! Да, милашка! Хоп и баиньки!

Линда расхохоталась. Она обошла кровать, нагнулась над спящим и вытащила из кармана толстый кожаный бумажник.

Пачка денег перекочевала из портмоне в сумочку. Линда положила пустой бумажник на место.

На ней были удивительно белые шелковые перчатки, они прекрасно гармонировали с ее белым в крупный черный горох платьем. Новая форма одежды избавляла ее от необходимости пользоваться резиновыми перчатками. Так было элегантней и удобней.

Она надела темные очки, повесила сумочку на плечо и вышла из номера. Ей предстоял еще долгий путь до Нью-Йорка.