Жизнь вдребезги - Утгер Майкл. Страница 3

Но наш герой не мог петь. И девчонка его раздражала. Он тихо прохрипел:

— Где я?

— Вы в полной безопасности! Беда миновала! — с легкостью произнесла Вирджиния.

Висельник начал ощупывать свое тело, словно искал бумажник перед расплатой за карточным столом. Не найдя его, или другими словами убедившись, что он жив, его лицо исказила гримаса отчаяния.

— Кто мне помешал?

— Эта леди! — с гордостью произнес Марк. — Она перебила выстрелом веревку, на которой вы болтались!

— Дура! — прохрипел висельник. Растерянная парочка переглянулась. Этот выпад походил на рыбью кость, впившуюся в горло в момент наслаждения трапезой. Праздник торжества жизни над смертью был испорчен. Нависла черная туча разочарования.

Неожиданно висельник вскочил на ноги и бросился к дверям веранды, круша по дороге стулья, солнечные зонтики, плетеные шезлонги. Хозяева ринулись следом. Оказавшись у бассейна, самоубийца, не думая, прыгнул в воду. Когда человек падает в омут таким образом, то он не собирается выныривать.

— Марк! Его нужно достать, пока он не захлебнулся.

Разглядывая брызги, осевшие на френче, Марк ответил:

— Дорогая, ты вновь хочешь помешать этому человеку сделать то, что он задумал. Я не уверен, что он оценит твой порыв более изысканным определением твоей персоны.

— Сухарь!

Очаровательная блондинка бросилась в воду в полной экипировке охотницы, не скидывая хромовых сапог. Выловив самоубийцу за волосы, она потянула его к берегу. Марку пришлось вмешаться. Он беспокоился, что его юную супругу уволокут на дно. Висельник сопротивлялся, но утопленником он стать не успел. Марк наклонился и, как только голова самоубийцы появилась над водой, он резко ударил кулаком по выпуклой челюсти.

Хлопки ладонями по воде прекратились, фырканье и брань затихли. Бессознательное тело выволокли на берег. — Мне кажется, что его следует связать! -задыхаясь заявила Вирджиния.

— После чего вызвать полицию и психиатра!

— Я удивляюсь твоим словам, Марк! Ты топчешь все, что мне в тебе нравилось до свадьбы, когда ты по-королевски за мной ухаживал. Стоило мне стать твоей женой, как ты превратился в стареющего зануду.

Марк содрогнулся. Таких резких выражений его жена еще себе не позволяла.

— Хорошо, дорогая. Делай все. как ты считаешь нужным, но мы вмешиваемся не в свое дело.

— Что за речи, Марк? Человек не смеет распрощаться с жизнью по собственному усмотрению. Это грех! Необходимо разобраться в обстоятельствах, найти причину и помочь заблудшему!

Вирджиния была настолько очаровательна, когда сердилась, настолько заразительна к женственна, что Марк готов был на все. Он обожал свою жену.

— Пожалуй, ты права, дорогая. Марк подозвал к себе лакея, который наблюдал за происходящим с открытым ртом, и попросил его помочь занести замученного жизнью человека в дом. В ход пошли шнурки и васильковый галстук Марка, и строптивый самоубийца был связан по рукам и ногам и водворен на ту же кушетку.

Очнувшись, пленник вновь попытался встать, но на этот раз у него ничего не получилось.

— Успокойтесь, сэр, — тихо попросил Марк. — Ваша строптивость кончится тем, что я сломаю вам челюсть. Она же не железная. Подумайте над этим.

— У меня связаны руки! Это насилие. Марк пожал плечами.

— Я применил насилие против насилия. Ваш организм сопротивляется против смерти, которую вы ему навязываете. Это же насилие!

— Я сам решу, что мне делать с собственной жизнью.

— Не возражаю. Но поскольку моя супруга не согласна с этим заявлением, и вы застигнуты врасплох на территории нашего заповедника…

— Это национальный парк. а не…

— Вы не очень хорошо осведомлены, но дело не в этом, — перебила Вирджиния. — Не имеет значения — где. Имеет значение — почему? Если вы меня убедите, что у вас не было другого выхода, то мы вас отпустим.

— Я не намерен исповедоваться! — заскрипел зубами пленник.

— Ваше дело. Тогда я сдам вас в психиатрическую -лечебницу, где на вас наденут смирительную рубашку и будут держать под постоянным присмотром.

— Что вам от меня нужно?

— Причина.

— Но это боль. Это кровоточащая рана, и у меня нет сил сыпать на нее соль!

— Есть. Уйти от жизни может только трус. Найдите же смелость выплеснуть свое горе наружу, и я уверена, что из любого тупика есть выход. Я настаиваю на своем!

Покрасневшие глаза пленника бегали с одного на другого. Он надеялся, что это шутка. Кому нужен бродяга? Лицо Вирджинии оставалось твердым и непоколебимым. Единственным сочувствующим был лакей, стоящий в дверях. Голубая униформа, белые перчатки, золотой кант и грустные глаза.

— Скажите этому павлину, 'чтобы принес выпивку и сигареты. Вирджиния улыбнулась. Она торжествовала победу.

— Вполне закономерное желание живого человека. Это доказывает, что вы не пень. — Дама слегка повернула голову вправо и тихо сказала:

— Мейджер, принесите в дом напитки. Лакей вышел на веранду.

— Развяжите меня.

— Но вы же…

— Я уже согласился на сделку с вами. Вы получите доказательство и отпустите меня.

— Полагаюсь на ваше слово. Марк, развяжи, пожалуйста, мистера…

Можете называть меня Тибс или придумать имя по собственному усмотрению.

— Хорошо, мистер Тибс.

Шнурки и галстук были отброшены в сторону. Тибс уселся на кушетке и растер запястья. Слева в кресле сидел хозяин, справа — хозяйка, сзади — спинка кушетки. В дверях появился лакей со столом на колесиках, уставленным бутылками, графинами, сифонами, стаканами, сигаретами и прочими аксессуарами порока.

— Что вам налить? — поинтересовалась Вирджиния. Как только тележка подкатила, Тибс взял с нее бутылку с джином; выдернул зубами пробку и сделал несколько больших глотков. Оставив джин, он достал сигарету и закурил. Несколько минут он молча сидел с закрытыми глазами, а потом уставился в темный дальний угол комнаты, словно там лежала книга, которую он должен прочесть. Взгляд его был тяжелым, усталым, и, когда он заговорил, чувствовалось, что ему нелегко дались слова.

Голубые глаза Вирджинии наполнились восторгом и увеличились в размерах. Она напоминала ребенка, который ждал подарка, спрятанного за спиной. Марк был сдержан и молча разглядывал полированные ногти. Его ничто не интересовало. Он не уходил лишь потому, что уже получил нагоняй от жены за равнодушие, и от него требовался весь его талант притворства, чтобы выдержать град чужих проблем, забот, горя и невзгод. К тому же Марк не доверял этому психу и боялся оставлять супругу без защиты. От него любой выходки можно ожидать. Но если Марк пытался спрятать под маской милосердия свое безразличие, то Вирджиния все еще верила в добро и Санта-Клауса.