Операция «Немезида» - Утолин Константин Владимирович. Страница 7

Иван успел вскинуть руки, защищая голову, но удар был слишком страшен. В шее что-то хрустнуло, вокруг затрещали кусты — перелетев через поваленное бурей дерево, Иван, почти потерявший сознание, ударился о землю. Оборотень вскочил на толстый ствол, навис над ним и добил необычайно живучего человека — это не было обычным ударом, лишь дернулись в сторону жертвы когтистые лапы. Можно сказать, оказал челове-чишке честь — применил к нему заклинание «вырванного сердца». Обычно оборотни убивали так соперников только своей расы или других магов. Если противник не успел защититься магией — редко выживет даже сильнейший боец-оборотень или вампир, гораздо более живучие, чем человек.

Света опять застонала, и медведь опустился на четыре лапы, подошел к ней. Как самка она его больше не интересовала. Пища… Иван не слышал, как хрустели косточки заживо пожираемой, все еще парализованной страхом девушки под зубами твари. Она была вкусна, напоенное ужасом мясо таяло во рту. Когда остались лишь самые крупные кости, медведь вылизал длинным языком траву, подбирая капли крови, и побрел прочь. Он был сыт, пусть второго человека едят муравьи.

Иван очнулся ночью, содрогнулся от холода. Попробовал встать и со стоном повалился — вывихнутая в щиколотке нога безобразно распухла. С трудом восстановив в памяти произошедшее, он стал звать Свету, срывая голос, но ответа не дождался. Завывая от отчаяния, Иван перевалился через дерево и увидел в свете луны почти голый череп, клочки платья, прядь волос, рассыпавшиеся бусы… Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Так не бывает!

— Что же это, что же это?! — Почти сходя с ума, Иван зачем-то стал складывать поближе все, что осталось от его любимой. — Как же это так, Светочка?

Постепенно разум возвращался к нему. Лучше поменьше трогать здесь, хотя уже поздно… Да и какая разница — страшное существо не было обычным преступником! Не было человеком! И еще оно било Ивана чем-то кроме лап, било прямо в сердце… Вот только что-то, ранее лишь иногда едва ощущаемое Иваном во время самых сложных рейдов в горах, на этот раз во всю мощь пробудилось в его теле и разуме и словно рассеяло непонятную силу оборотня.

Он выломал подходящую палку, оперся на нее, захромал почти наобум. В кармане изодранного, окровавленного кителя осталась горсть бусинок — он должен был взять с собой хоть что-то… Впереди, между елок, замелькали вдруг огни фонариков, послышались голоса.

— Сюда! Сюда! — позвал Иван и повалился на мох, сотрясаемый рыданиями. — Где ж вы были?!

Софья Александровна ждала их до темноты, потом не выдержала, позвонила знакомому милиционеру. Тот уговорил подождать еще несколько часов, уверенный, что Иван просто увез невесту к себе в поселок, но мать Светы оказалась настойчива. В конце концов хмурые, ругающиеся сквозь зубы милиционеры отправились прочесать указанный кусок леса и почти сразу нашли Ивана. А через два часа он уже был в РОВД, больше всего похожем на потревоженный муравейник. Хлопали двери, звонили телефоны…

— Где ж вы были?! — Иван сидел на стуле перед поднятым с постели следователем, сжимая в руках стакан с водой. — Где ж вы были?!

— Ты успокойся… — следователь снял очки, потер переносицу. — Давай-ка без протокола. Тебя никто ни в чем не обвиняет, понимаешь? Анализы сделаны для твоего же блага, чтобы отвести подозрение…

— Что?!!

— Сядь! — Следователь хлопнул ладонью по столу. — Мы все понимаем твое горе. Но мы должны делать свою работу, старший сержант! Ты утверждаешь, что преступник был один…

— Это был не преступник! То есть — не человек! — Иван опять вскочил. — Понимаешь, ты?! Он сожрал ее! И он превратился в медведя, прямо на моих глазах, а до этого был, как…

— Ты не видел, как он… употребил в пищу убитую, — заметил следователь. — Сам же показал: потерял сознание. Завтра на следственном эксперименте все покажешь. Думаю, сейчас с тобой вообще бесполезно говорить. Отправляйся-ка в камеру, там тебе спокойнее будет. И нога отойдет.

— Да ты что, не понимаешь?! — Иван навалился на стол и сзади к нему тут же приблизились два милиционера. — Не понимаешь?! Он же уйдет, уйдет!

— Мы перекрыли дороги, сам видишь: подняли всех. Это же ЧП областного масштаба, и…

— Какие дороги?!! — Иван потянулся к следователю и на него тут же навалились. —.Это медведь! Или еще страшнее тварь! При чем тут дороги?! Надо в лес, с автоматами! Дайте мне, суки, хоть один автомат!

Дикая мысль вырваться из РОВД, самому пойти искать врага, пронзила мозг Ивана. Это, конечно же, было чем-то сродни амоку, безумию, лишающему человека здравой оценки происходящего и предлагающего далеко не всегда оптимальные пути решения проблем. Но Ивана буквально захлестнули воспоминания кровавых картин и той жуткой беспомощности, которую он, подготовленный спецназовец, испытал перед мордой чудовищного врага. И обезумевший Иван стал действовать.

Зажиревших на спокойной службе милиционеров он раскидал легко, несмотря на больную ногу, на гудящую голову. Инстинкты не забылись, он действовал без раздумий и пауз, как во время боя с наркокараванщиками. Разум стал подобием боевого компьютера, выполняющего целеуказание. А вдолбленные в учебке и закрепленные майором Северцевым, командиром их разведывательно-диверсионного батальона, владевшего сразу и «БАРСом», и стилем «южного богомола», навыки рукопашного боя, не раз безотказно выручавшие в ночных атаках на базы боевиков и скоротечных встречных боях во время разведрейдов, и на этот раз запустились безотказно. Крутнувшись на столе, Иван ударом ног снес с кресла следователя, буквально впечатав того в стену. И тут же, сделав полный оборот, прогибом вскочил на ноги. Двое отброшенных им милиционеров еще только вставали, когда Иван оказался рядом и парой точно рассчитанных, дотированных ударов успокоил этих стражей порядка. Забрав у обоих штатные «ПМ», сняв их с предохранителя и передернув затворы, Иван рванул дверь, за которой уже слышался топот многих ног. Перекатом преодолев дверной проем, Иван тут же параллельным полу нырком забросил тело за угол и, сделав кувырок, бросился в сторону оружейной комнаты. Дежурившие около нее двое милиционеров в бронежилетах бывали в командировках в Чечне и поэтому рефлекторно вкинули оружие, но сравниться в скорости с Иваном, перешедшим в состояние работы на резервных возможностях, они не могли. Иван открыл огонь на бегу, впрочем, стремясь не убить, а лишь обездвижить дежурных. Пули сразу из двух «ПМ», стреляющих самовзводом, попадая в бронежилеты, отшвырнули милиционеров от решетки, закрывающей дверь в оружейную комнату. А затем Иван ухитрился (вот что значит работа на древних рефлексах!) попасть в ствольные коробки «АКМов» каждого из милиционеров, выведя их из строя. Подбежав к потерявшим сознание от баллистического шока сержантам, Иван стал искать на их поясах ключи от оружейки, буквально физически ощущая, как стремительно утекает время. Не прекращая поисков, он несколько раз выстрелил с левой руки в сторону угла коридора, задержав готовых ворваться на помощь сослуживцам сотрудников РОВД. Но тут один «ПМ» щелкнул затворной рамой, застывшей в крайнем положении — кончились патроны. Иван уронил опустевший пистолет и перебросил в левую руку «ПМ» из правой — ключи от оружейки все никак не находились… Из-за угла раздался хрипловатый голос:

— Говорит дежурный по РОВД майор Данильцев. Парень, ключи от оружейки специально хранятся отдельно, так что ты в нее не попадешь. У тебя осталось всего четыре-пять выстрелов. Сдавайся! Ты действовал в состоянии аффекта и это смягчит твою вину. Сюда уже едет группа СОБРа. Сдавайся, у тебя нет шансов. Не делай больше глупостей!

Слова доходили до разума Ивана словно сквозь толстый слой ваты. Но боевой угар уже пошел на убыль и гормонально-эндорфиновая буря в организме стала затихать. Иван осознал, что он только что натворил. Завыв от бессилия и отчаяния, Иван сунул ствол «ПМ» себе под подбородок и нажал на спусковой крючок. И в тот миг, когда пуля уже начала, ввинчивая свое тупорылое тельце в нарезку, свое неотвратимое движение по стволу, что-то в мозгу Ивана категорически воспротивилось смерти и резко дернуло руку. Вырвавшаяся из ствола пуля, лишь едва царапнув по нижней челюсти, с визгом отрикошетила от потолка, пола и, наконец, застряла в стене. Потерявший сознание Иван этого уже не видел, как и выбежавших из-за угла собровцев, выбивших у него из руки оружие и надевших наручники.