Пока страсть спит - Басби Ширли. Страница 4

— Вы звонили, мэм?

Мелисса, чьи тонкие губы змеились гримасой недовольства, ответила резко:

— Помоги своей хозяйке одеться. Да поспешайте. Она и так провела здесь слишком много времени.

Затем, игнорируя их присутствие, она самодовольно взбила свои черные кудри, без необходимости одернула непомерно пышную юбку и направилась к двери.

— Я жду тебя внизу через двадцать минут, Элизабет. Потрудись не опаздывать, а ты, Мэри, ответишь мне, если она задержится!

Элизабет обменялась взглядом со своей служанкой, но не было произнесено ни звука. Вместо этого Мэри поспешила к резному темно-коричневому гардеробу, где уже висело сине-голубое платье из тафты, которое должно было украсить ее хозяйку.

Мэри ловко надела платье на Элизабет, сумев не повредить ее пышную прическу. Застегнуть все застежки было секундным делом, потом был затянут на талии пояс из белой ленты, и Мэри все же обратила внимание на голову новобрачной.

Помня угрозы Мелиссы на тот случай, если Элизабет не появится внизу в указанное время, Мэри не потратила много времени на то, чтобы поправить толстые льняные, почти серебристые косы, уложив их в античный пучок на затылке и опустив длинные кудрявые пряди у висков.

Вручая Элизабет белые перчатки и веер из слоновой кости индийского происхождения, служанка поторопила хозяйку, даже слегка подтолкнув ее к двери. Одарив Элизабет ободряющей улыбкой, она произнесла:

— Позвольте мне высказать одно личное суждение, мисс, о, простите, мадам. Вы — прекрасная невеста, и все мы — прислуга — желаем вам и мистеру Риджвею всего самого хорошего.

Элизабет почувствовала, как теплая волна поднялась в ее душе, она укорила себя за то, что природная застенчивость помешала ей установить более тесные отношения со слугами отца. До этого момента они казались ей надменными и недосягаемыми. Но все это осталось в прошлом, и сейчас не было времени переосмысливать свое отношение к ним. Подавив робость, с гордо поднятой головой и с улыбкой на розовых пухлых губах Элизабет стала спускаться по винтовой лестнице, ведущей в гостиную. Ей не суждено будет возвратиться в эти комнаты, она идет навстречу своему будущему. На долю секунды она закрыла глаза и коротко и самозабвенно помолилась. И снова думая, правильно ли она сделала, приняв предложение мистера Риджвея, Элизабет поспешила вниз. Полной уверенности в правильности решения у нее не было.

Внизу, в бальном зале, украшенном по торжественному случаю белыми гвоздиками и гладиолусами, стоящими в серебряных вазах, многочисленные гости тоже обсуждали, сумел ли соблюсти интересы своей единственной дочери лорд Селби, приняв предложение мистера Риджвея. Графиня Четэм прошептала на ушко своей задушевной подруге, наивной леди Алстэр:

— Послушайте, что мы можем сказать об этом молодом человеке, кроме того, что он обладает прекрасными манерами? Лично я никогда бы не отдала своего ребенка мужчине, которого знаю слишком мало и поверхностно. А бедный ребенок такой юный. Мне казалось, что Мелисса просто была обязана дать девочке возможность провести хотя бы один светский сезон, прежде чем вручить ее первому попавшемуся.

И выразительно закатив глаза, она продолжила:

— Конечно, непросто иметь такую юную падчерицу, к тому же красотку, которая невольно оттеняет твой возраст. Пожалуй, не стоит обвинять Мелиссу в способствовании этому поспешному браку, помня о первопричинах. Что касается лорда Селби, то кто не знает, что он очень переживал свой ошибочный первый брак и из-за этого недолюбливал дочь как напоминание о той женитьбе. Очень жаль, что Элизабет не мальчик…

Наступила пауза, в течение которой каждая из двух матрон думала о том, как бы сложилась судьба Элизабет, будь она мальчиком, которого так желал иметь лорд Селби. Затем графиня продолжила:

— Как бы там ни было, мне жаль девочку. Вырастили ее слуги, всю свою короткую жизнь она провела в гимназии. Селби можно за это призвать к ответу! Вы только подумайте, так относиться к судьбе своего собственного ребенка. Маленькая бедняжка, никогда ей не было дано узнать, что такое хороший дом, только слуги и классные дамы. И никто, абсолютно никто, не проявил подлинной заботы о ней.

— Это ужасно! — прошептала леди Алстэр. Ее симпатия к новобрачной явно возросла. — Я могу допустить, что он стыдился мезальянса с ее матерью. Это понятно, хотя и не очень порядочно с его стороны. Но за что же так жестоко обращаться с этим бедным ребенком?

— Совершенно с вами согласна, дорогая! Но вы же знаете Селби — более холодного и заносчивого человека мне не довелось встречать.

Придвинувшись к приятельнице, величественная престарелая дама прошептала:

— Обратите внимание на его женитьбу на Мелиссе. Ей двадцать восемь, обаяние невинности давно позади, хотя ее можно назвать если не красоткой, то достаточно привлекательной. Я уверена, что Селби счел ее подходящей невестой потому, что она дочь герцога. Ему ведь нужен наследник.

Глядя на Мелиссу, стоявшую в дальнем углу комнаты и болтавшую с кем-то из лондонских знакомых, леди Алстэр поинтересовалась:

— Как вы думаете, в ней чувствуется порода?

— Это совершенно очевидно! Кстати, именно поэтому она постаралась выпихнуть маленькую Элизабет замуж за американца. Мелисса не хочет, чтобы ее будущий ребенок делил состояние Селби со сводной сестрой. Хочется верить, что Селби постарался не обидеть дочь хоть в этом.

Натан Риджвей, наблюдая за Элизабет, медленно спускавшейся по лестнице, думал о том же — о размере приданого. У него не было намерений спасать Элизабет от нынешней жены ее отца — жадной и эгоистичной женщины — задаром. Приветливо улыбаясь Элизабет, Натан направился к жене через комнату.

— Как ты прекрасно выглядишь, моя любовь. Воистину, я сегодня самый счастливый мужчина. — Он произнес это низким голосом, его глаза подтверждали сказанное — он с обожанием смотрел на нее.

Сомнения Элизабет улетучились под этим взглядом. Этому способствовали и красивые черты его лица. Можно с определенностью сказать, что Натан Риджвей был удивительно симпатичным молодым человеком с выразительными серыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами, прямым носом и чувственными пухлыми губами.

Однако если бы кто-нибудь повнимательнее присмотрелся к его липу, то заметил бы, что эти серые глаза начинают бегать, не выдерживая взгляда собеседника, а подбородок выдает слабохарактерность. Он был высок — без малого шесть футов, — хорошо сложен. Однако из-за своеобразных бакенбард он выглядел гораздо старше своих двадцати шести лет.

Одарив его застенчивой улыбкой, Элизабет, все еще испытывая благоговейный трепет перед своим новоиспеченным супругом, поспешила вниз, быстро перебирая красивыми ножками в матерчатых с квадратными носами туфельках, выглядывавших из-под шикарной юбки.

— Надеюсь, я не заставила вас ждать слишком долго? — прошептала она.

Натан ласково взял ее руки в свои и, наклонив к ней голову, мягко сказал:

— Я всегда буду ждать тебя, сколько бы для этого ни понадобилось времени, моя дорогая.

Ее смятенное сердце отреагировало на его слова, как цветок на лучи солнца. Какое-то теплое чувство к нему, похожее на любовь, охватило все ее существо. Теперь она уже не сомневалась, что приняла правильное решение. Дайте время и она сумеет вернуть любовь Натану, и ее эмоции будут такими же бурными, как его сегодня!

Стоя рядом, они выглядели чудесной парой. Натан был выше ее более чем на голову. Оба молодые, стройные и одинаково устремленные в будущее. Не у одной дамы увлажнились глаза при виде этой пары. Их будущее широко расстилалось перед ними и обещало быть прекрасным: Элизабет как единственная наследница лорда Селби потенциально была очень богатой, Натан был младшим сыном процветающего плантатора из Натчеза. Отец в качестве свадебного подарка выделил ему сотни акров плодородной земли по берегам Миссисипи в штате Луизиана.

Специально для них в далекой Америке возводились хоромы на крутом берегу, получившие название Верхний Натчез. Щедрыми были свадебные подарки и от многочисленных гостей сегодняшнего торжества. Хватало всего: хрусталя, серебра, фарфора, белья, довольно больших денежных сумм и различных необходимых для жизни вещей.