Легион призраков - Уэйс Маргарет. Страница 47

За время разлуки их любовь друг к другу стала глубже и сильней. И вот теперь они впервые проводили вместе столько времени, а не какие-то несколько украденных у судьбы часов.

— Я до сих пор не решила головоломку с частями от целого, — сказала Камила, обнимая Дайена. — Не могу сложить вместе части себя самой. В моей душе полно было пустот и каких-то зазубрин. Ты явился — и все стало на свои места, нет больше ни пустот, ни зазубрин.

— Ты единственная, кто проявляет заботу обо мне, — сказал в ответ Дайен, поглаживая рукой ее короткие серебристые волосы, такие шелковистые и теплые на ощупь. — Для всех остальных я нечто важное — король, правитель, идол, отец народа (он не произнес слова «супруг»). А для тебя я всего лишь человек и мужчина.

— Может быть, это потому, что, когда я впервые увидела тебя, ты был голый, как новорожденный младенец, — поддразнивая Дайена, сказала Камила. — Незабываемый момент! Я сидела в тени деревьев на самом берегу, и вдруг слышу плеск воды и вижу, как ты вылезаешь на камни, и тело у тебя белое, как мрамор, а твои волосы заполыхали, как огонь, когда ты отряхивался от воды. Ты громко и так весело рассмеялся, думая, что никого кругом нет и ты здесь совсем один, что и мое сердце в груди запрыгало от радости. У меня захватило дух, потому что я никогда не видела такого мужчину, как ты, — молодого, сильного и красивого. Я не знала, кто ты, и думала, что это, наверное, мне явился сам Господь Бог, но ты вдруг начал плескаться водой, и тут я поняла, что никакой ты не Бог, а человек, такой, какого я могла бы полюбить, просто полюбить, а не поклоняться ему с почтительным обожанием. Я должна была повстречать тебя, я не могла позволить тебе уйти просто так. Я увидела твою одежду, лежавшую на противоположном берегу, поспешила туда, взяла ее и вернулась с ней обратно. А потом ты увидел меня и покраснел, как огнем заполыхал, — от души смеялась Камила.

— На тебя, казалось, все это не произвело особого впечатления, — сказал ей Дайен, чувствуя, как краснеет при одном воспоминании об их тогдашней встрече. — Ты обвинила меня в том, что я собираюсь украсть твою рыбу.

— А ты вместо рыбы украл мое сердце, — прошептала Камила.

Но к ее блаженству примешивалась боль: боль от сознания, что вместе они будут недолго.

— Мне ничего не остается, как только злиться, — сказал однажды ночью Дайен, когда они сидели за поздним ужином. — Зачем мы сейчас вместе, если не можем быть вместе всегда? Ты нужна мне, Камила, нужна. Ты единственная, с кем я могу говорить обо всем, что меня волнует, и кто поймет меня во всем. В моих мечтах ты моя жена-оруженосец, единственная, кто мог бы прикрывать меня с незащищенной стороны. Видит Бог, как я хочу, чтобы ты была моей женой! Зачем, зачем я позволил втянуть себя в эту пародию на брак?

— Ты сделал то, что должен был сделать, что необходимо было сделать в то время, — спокойно сказала Камила. Обойдя вокруг стола, она встала позади его стула и прикоснулась руками к его плечам. — Ты слишком устал. Тебе надо отдохнуть.

Он обернулся и поднял голову, чтобы поцеловать ее, а она поцеловала его сзади в шею.

— И ты знаешь, что если бы тебе пришлось начинать заново, — продолжала Камила, — ты поступил бы точно так же. Без флота Ди-Луны ты проиграл бы сражение с коразианцами. И жертва леди Мейгри была бы напрасна. И смерть Сагана оказалась бы бессмысленной. Они отдали свои жизни за то, чтобы сделать тебя королем. Что значат твои жертвы в сравнении с их жертвами?

Он повернулся к ней лицом:

— Ты возвращаешь меня в то время, когда голый юнец стоял на берегу озера. Ты права. — Взяв ее руку в свою, Дайен поднес ладонь Камилы к своим губам и поцеловал, а потом прижал к своей щеке. — Знаешь, почему ты нужна мне? Настанет день…

— Нет, не говори так. И даже не думай, — поспешила возразить Камила, прижав руку к его губами. — Такое желание принесет вред кому-то другому. Это плохо. Сказанное вслух, твое желание может обернуться против тебя же.

Дайен заверил Камилу, что не хотел бы никому причинять вреда. Д'Аргент как раз в это самое время подал на стол блюда, потому что в такие путешествия король не брал с собой слуг. Секретарь немного задержался, чтобы удостовериться, что его услуги больше не потребуются, и, когда уже он уходил, оставляя Дайена и Камилу вдвоем, его вызвал на командный мостик капитан Като.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Закутанная в сутану фигура приблизилась к космоплану, когда уже было совсем темно. Монах пришел сюда пешком и, вынырнув из тени, окружавшей ярко освещенный космопорт, остановился, пристально всматриваясь в охранников. Он старался, как могло показаться, избегать света ярких огней, заливавшего стартовую площадку и превращавшего ночь в безжизненно-белый день. Пришелец избегал также и слишком бдительных глаз действующих на расстоянии камер, которые неотступно наблюдали за всеми посетителями Его величества.

Человек в сутане, тщательно прячась в тени и приглушая голос, обратился к охранникам Его величества. Длинная черная сутана выдавала в пришельце брата Ордена Адаманта. Из-за низко опущенного капюшона лицо этого человека оставалось в темноте. Несмотря на то что стоял он сгорбившись, у охранников сложилось впечатление, что это рослый человек крепкого сложения.

Он произнес всего лишь два слова: «От архиепископа Фиделя», — и вручил страже короля свою верительную грамоту.

Взяв ее из рук пришельца, охранник поспешил к космоплану и считал с диска личную просьбу архиепископа к королю немедленно принять этого посланца.

Като удостоверился, что верительные грамоты были подлинными, но не торопился тревожить Его величество. Като вместо короля потревожил Д'Аргента. Капитан королевской гвардии и личный секретарь короля встретились с глазу на глаз — по настоянию Като — в небольшой, но элегантно обставленной комнате Д'Аргента на борту космоплана короля.

— Что-то подозрителен мне этот монах или кто он там, сэр, — сказал Като. — Все проверено, но… не знаю… Думаю, надо будет утром отправить его обратно.

Д'Аргент с интересом смотрел на Като:

— Я никогда не слышал, чтобы вы говорили так, как сейчас, капитан. Вы полагаете, этот человек опасен?

— Да, он опасен, — без колебаний ответил Като. — Может быть, не для Его величества. Ну, что ли, прямой опасности я в этом человеке не вижу, но… — капитан уныло улыбнулся и покачал головой. — Я знаю, в том, что я говорю, не так уж много смысла, Д'Аргент. Но я хотел бы увидеть этого монаха при ясном дневном свете. Хотелось бы увидеть его лицо. Мы сказали ему, чтобы он снял свой капюшон, но он отказался. Сказал, что принял обет… Странно это, — нахмурился Като.

— Что именно странно?

— Готов поклясться, что этот монах показался мне… Ну, что я, кажется, знаю его, знал раньше. У меня руки чесались сорвать с него этот капюшон, — сказал Като. — Я еле сдержал себя, — поспешно добавил он, заметив испуганно-удивленный взгляд Д'Аргента. — Но не стану врать, такая мысль приходила мне в голову.

— Рад, что вы не сделали этого, капитан, — строго сказал секретарь. — Архиепископ счел бы ваши действия актом насилия, оскорблением одного из его доверенных лиц.

— Знаю. — У капитана было серьезное выражение лица. — Но я не потому не стал его трогать.

— А почему же, капитан?

— Не решился, — тихо сказал Като. — Знаете, сэр, это похоже вот на что. Вы когда-нибудь стояли возле высоковольтных проводов? Тогда вы, наверное, слышали гудение несущейся по ним энергии и чувствовали ауру этой энергии. От этого волосы на руках топорщатся!

Д'Аргент кивнул в знак того, что понимает капитана.

— Ну так вот, сэр: мне казалось, что притронуться к этому странному монаху — все равно что коснуться высоковольтного провода.

Д'Аргент внимательно присматривался к капитану. Като служил королю со дня прихода Дайена к власти, был центурионом в Почетной Гвардии у Дерека Сагана за пятнадцать лет до этого. Капитан отличался хладнокровием, прагматизмом, бесспорно не давал разыгрываться своему воображению и не верил в дурные приметы. Като приходилось иметь дело с тысячами, если не миллионами, землян и инопланетян — по долгу службы королю. Некоторые из них были агрессивны и сильны, некоторые представляли реальную и неоспоримую угрозу. Като с честью выходил из любых критических положений без всяких там разговоров о высоковольтных проводах.