Похититель разума - Уэйс Маргарет. Страница 40

Ежегодно адонианец устраивал в этом зале прием, известный во всей галактике. Приглашения рассылались только толстосумам и власть имущим и в некоторых случаях тем, кто, по мнению аналитиков Снаги Оме, имел возможность добиться богатства и власти. Поэтому приглашения на эти приемы высоко ценились. Несколько ранее неизвестных лиц получили известность лишь благодаря этому приглашению. Ходили слухи, что кто-то даже покончил жизнь самоубийством, не получив ожидаемого приглашения, обычно доставляемого адонианцами необычайной красоты.

Особняк Снаги Оме был прекрасен. Мейгри показалось, что даже слишком. Комнаты и залы, по которым она проходила, стиль и обстановка которых были скопированы с прекраснейших комнат и залов всей вселенной, производили впечатление, подобное тому, которое испытал бы человек, решивший пообедать и не увидевший на столе ничего, кроме шоколадных пирожных, безе и взбитых сливок.

Одной из главных достопримечательностей, увиденных Мейгри во время прогулки по величественному дворцу – прогулки, предназначенной для показа богатства Оме, – были помещения, остроумно названные адонианцем «Шкатулкой». Целое крыло особняка Снага Оме, известный всей галактике своей коллекцией редких и драгоценных камней, отвел для показа сокровищ. Драгоценности сверкали, переливались и мерцали в витринах из бронированного стекла. Последние достижения светотехники были использованы, чтобы продемонстрировать их во всей красе. Мейгри признала, что именно здесь истинная красота, истинное великолепие.

– Один из самых ценных разделов, – сказал Боск. – Драгоценности короны, проданные правительством после революции, чтобы улучшить положение ограбленных разлагающимся королевским режимом.

Разлагающимся режимом. Мейгри тихонько вздохнула. Бедный король. Несчастный, заблудший король... – Вас заинтересовала корона? Да, это ценнейший экспонат собрания. Как мне сказали, она стоит богатств нескольких планет. И с ней связана одна интересная история. Видите то темное пятно под огненным бриллиантом? Это кровь. Корона была на голове покойного короля в ночь революции, в ночь, когда он...

Рев у нее в ушах заглушил голос Боска. Мейгри вдохнула дым, ее кожу обожгло пламя. Она бежала, бежала изо всех сил...

В мозгу у нее опустилась завеса, отсекая все воспоминания, погружая ее во тьму. На какое-то ужасное мгновение она ослепла, потеряла ориентацию, забыла, где находится. А потом сплошная стена, лишавшая ее зрения, растаяла. Она снова увидела Боска и драгоценности; ее провожатый говорил не переставая, не заметив невнимательности гостьи. Мейгри порадовалась своей предусмотрительности, благодаря которой закрыла лицо вуалью.

Она пошла прочь. Боск умолк на полуслове.

Все комнаты в этом доме были одинаково роскошными. Красивыми были слуги, красивы были домашние животные, красивы были изображенные на портретах люди. К тому времени, когда они подошли к кабинету Снаги Оме, Мейгри уже была сыта по горло этой красотой. Кабинет, расположенный в отдельном крыле, соединялся с домом переходом, мигавшим под музыку разноцветными огнями неописуемой красоты.

– Майор Пенфесилея? Надеюсь, я не ошибся в произношении?

Снага Оме поднялся для приветствия и вышел на встречу через огромную комнату, чтобы обменяться с ней задушевным рукопожатием.

Судя по приветствию, можно было решить, что она появилась, чтобы осуществить его самую заветную мечту. Так оно и было, но он не мог об этом знать: Адонианцы неизменно отличались обаянием; это было их врожденным свойством, и они ничего не могли с собой поделать. В такой же манере Оме встретил бы своего злейшего врага.

Оглядевшись, Мейгри почувствовала облегчение, заметив, что, несмотря на красоту убранства и обстановки в кабинете, Снаге Оме пришлось допустить и некоторое количество безобразного. Многочисленное оружие, хитроумно замаскированное в картинах, статуях и прочих предметах искусства, было, однако, заметно опытному глазу. Мейгри почувствовала себя уютно впервые после того, как вошла в этот дом.

– Меня зовут Снага Оме, – представился адонианец с очаровательной скромностью, словно его лицо не было самым известным лицом галактики.

Оме провел гостью к креслу перед столом, подвинул его для нее, обращаясь с ней так, как если бы она была хрупкой и дорогой фарфоровой вазой, способной разбиться от неловкого прикосновения. Он не переставал проявлять заботливость. Удобно ли ей в этом кресле? Не слишком ли жарко в комнате? Не холодно ли? Не желает ли она бокал шампанского? Тарелочку привозной клубники? Подушечку под голову? Подушечку под ноги?

Мейгри, имевшая опыт общения с адонианцами, несколько раз заверила Снагу Оме, что никогда в жизни не испытывала большего счастья и радости, чем в данный момент. При этом ей было забавно видеть нацеленный на нее стеклянный глазок лазера, способного уничтожить ее в считанные секунды.

Наконец, убедившись, что ее радость достигла предела, Снага Оме сел сам за массивный стол из черного дерева. Так же, как в его саду, в его доме, за его красивой наружностью скрывалась смертоносная сущность.

Мягкие пышные волнистые волосы обрамляли сильное и мужественное лицо. Безупречные белые зубы, чувственные губы. Влажные золотистые глаза, цветом напоминающие оливковое масло. Говорил он насыщенным баритоном. Усевшись в кресло, Снага Оме остановил взгляд на гостье. Его рука ненавязчиво скользнула под стол. Резкий свет почти ослепил Мейгри, оставив в тени адонианца.

За спиной Мейгри стоял Боск, почтительно сложив руки. По его манере держаться казалось, что он появился на свет только для того, чтобы служить почетным гостям Оме. Мейгри на его счет не заблуждалась: профессионального убийцу она распознавала с первого взгляда.

Она поднялась и пересела в другое кресло, стоявшее в тени. Адонианец тут же проявил озабоченность. Неужели она сидела на сквозняке?

– Это из-за света, – ответила она, – глазам больно. Надеюсь, вы не возражаете.

Она заметила лазерный луч, следующий за ней.

– Э-э-э... Возражаю... майор. Включилась еще одна лампа, залив ее светом. Посмотревшись в зеркало на столе, Снага Оме снизошел и до нее.

– У вас такой низкий, музыкальный голос, вы так изящно двигаетесь, и глаза у вас такие красивые. Но почему вы укрываетесь от взглядов тех, кто должен восхищаться вами, если только они достойны видеть ваше непременно очаровательное лицо? Снимите вуаль.

– Я дала обет не показывать мужчинам своего лица, – ответила Мейгри.

– А на Дерека Сагана этот «обет» тоже распространяется... майор?

Снага Оме откинулся на спинку, изящно сложив вместе кончики пальцев. Золотые глаза сузились до масленых щелочек. На свету искрились камни многочисленных колец.

Мейгри решила, что с нее хватит. Подняв правую руку, она сделала неуловимый жест. Свет над ней мигнул и погас. Выключились и все остальные светильники в кабинете, оставив их в темноте. Еле слышный гул затих совсем. Она услышала, как Снага Оме резко подался вперед.

– Боск!

– Я ее держу!

Мейгри почувствовала, как ей в голову, под правое ухо, уперся ствол оружия. Она расслабилась и откинулась в скрипучую кожу кресла.

– Комната управления! – крикнул адонианец, судя по звукам, нажимавший на кнопки и щелкавший выключателями.

– Проверяем! – послышался голос от потолка. – Неисправностей нет. Все просто полыхнуло! Какая-то жуткая перегрузка. Большинство цепей... сгорели!

– До чего ненадежна проводка в этих старых домах, – заметила Мейгри.

– К черту проводку!

Снага Оме поднялся и закопошился в нескольких слоях тяжелых бархатных и шелковых штор, пока не добрался до больших окон с бронированными стеклами. Он отдернул шторы. Комната наполнилась зеленым солнечным светом, имевшим необычный оттенок, указывавший на приближение грозы. Мейгри показалось, что его глаза цвета оливкового масла внезапно потускнели.

– Кто вы? – резко спросил он.

– Вам известно мое имя. Ваш помощник, пожалуй, может убрать оружие – оно, кстати, больше не работает, – а мы продолжим разговор о деле. Я не убийца. Заверяю вас, Снага Оме, если бы меня послали убить вас, то вы бы уже были покойником.