Певец из Кастагвардии - Уэлч Джейн. Страница 99

– Отпустить – это одно, а помогать – совсем другое, – возразила одна из женщин, перебирая ожерелье на шее. – Нас всех могут за это повесить.

– Но вы можете уйти вместе с нами в Бельбидию, бросить эти болота, – предложил Халь. – Вы станете свободными людьми!

– Мы не хотим оставлять болота и наши прекрасные ивы! – запротестовали болотники. – Ведь во всем Кабаллане нет им подобных, таких же старых и красивых!

Мать Харле одобрительно закивала.

Они спорили до самой ночи, должны ли болотники помочь бельбидийцам, и если да, то как это сделать. Халь с Пипом сходили навестить лошадей, которых отлично разместили меж плетеными изгородями на клочке суши и покормили зерном и свежим сеном. Халь решил, что коней можно не чистить, потому что завтра они все равно перемажутся, идя по болотам.

Когда Халь и Пип вернулись к остальным, те еще не пришли ни к какому соглашению. Не помог даже красноречивый Кеовульф, который вовсю расписывал детали нападения на принцессу. Не забыл он упомянуть и о волках.

Но болотных людей это не впечатлило.

– Нам нет дела до волков. Они все равно не могут сюда добраться, здесь для них слишком глубоко.

Так и не договорившись, все сошлись на одном утверждении – что уже поздно и пора спать. Кеовульфа и торра-альтанцев повели по подвесным веревочным мостам к плетеным площадкам на других деревьях. Над каждым плоским гнездышком крепился плетеный же купол от дождя. Кеовульф побледнел при виде шаткого веревочного мостика, но быстро приноровился. Остальные, рожденные в горной земле, были и вовсе привычны к высоте.

Из первого же гнездышка послышался приветливый женский голос:

– Сюда, добрые люди, все готово для ночлега. Здесь уместятся целых двое.

Халь полез на зов, надеясь, что Брид последует за ним, но ее придержали женщины.

– Для вас, прекрасная леди, готова отдельная спальня, всего в трех деревьях отсюда. Пойдемте, мы вас проводим.

– Вы очень добры, – учтиво отозвалась Брид.

Халю послышалась нотка разочарования в ее голосе, но, может быть, он и ошибался.

Он вполз в узкую дверцу и оказался в мягком тростниковом коконе. Халь застонал, поняв, что сзади лезет не кто иной, как Кеовульф, с которым теперь придется делить ложе. Абеляра и Пипа отвели к другому дереву. Клаустрофобия Халя быстро прошла, и он понял, что в плетеном гнездышке очень уютно. Однако мужчинам предстояло провести неспокойную ночь.

Видимо, болотные девушки жили совсем по иным правилам, нежели в других поселениях Кабаллана. Они были на удивление исполнены готовности поближе познакомиться со странниками.

Халь только начал засыпать, как к ним в гнездышко шмыгнула девушка – маленькая, очень милая, с длинными пепельными волосами, заплетенными во множество косичек. За ней появилась еще одна – помладше и пополнее фигурой.

Сердце Халя екнуло.

– Великая Матерь, дай мне сил, – простонал он, не представляя, как выпутываться из неловкого положения.

Кеовульф смущенно покашлял.

– Милые леди, мы, конечно, можем потесниться и дать вам место… Но не лучше ли будет всем ночевать в собственных постелях?

Девушки не ответили, поведением ясно показывая, что лучше всего им будет именно в постелях гостей. Та, что постарше, прильнула к рыцарю всем телом. Ситуация становилась более чем неловкой.

Несмотря на слабые протесты мужчин, девушки скоро устроились рядом с ними. Старшая, та, что потоньше, объяснила шепотом:

– Мы очень маленький народ, все состоим меж собой в родстве. Мы часто заключаем браки меж двоюродными родственниками, но для здоровья народа нужно иногда вливать свежую кровь. Мы стараемся делать это при каждой возможности.

– Выглядит так, как будто нас просят об услуге, – пропыхтел Халь.

Брид была где-то неподалеку, но желание делалось все сильнее, и он не знал, сколько еще сможет продержаться. Это нечестно! Как судьба может так его испытывать? Халь молился, чтобы Кеовульф не сдался: это точно переполнило бы чашу.

Из соседнего гнезда послышались протестующие возгласы.

– Нет, паренек еще слишком мал. Оставь его, – воскликнул женский голос. – Это ему только повредит.

Пип возмущенно завопил на все болото:

– Кто тут мал, я? Судить надо после, а не до!

Послышалось хихиканье, возня. Трудно было не прислушиваться. Халь стиснул зубы, не в силах сдерживаться. Что же делать? Он знал, что правильнее всего будет прогнать девушек от себя, но боялся их обидеть. Вот уж получится ответ на гостеприимство! Девушки были такие хорошенькие и настойчивые. Халь нуждался в поддержке Кеовульфа, но тот уже начал сдаваться под градом поцелуев и ласк, хотя еще старался не позволять девушке раздеть себя. Это было свыше человеческих сил.

– Подумай о Кибиллии! – рявкнул на друга Халь.

– Я думаю, честное слово, думаю, – неуверенно отозвался тот. – Но ведь она же беременна… и… ей не обязательно об этом знать.

– Она узнает! Я ей расскажу.

– Ты не поступишь так подло со своим другом.

– Поступлю, если ты поступишь так подло со мной, – пригрозил Халь. – Мне нужна твоя поддержка, а ты…

Кеовульф на миг задумался, потом с облегчением улыбнулся.

– Но ведь Брид тоже не обязательно об этом знать!

– Она узнает, – горько бросил Халь. – Она всегда все узнает.

– Скажу ей, что это все я, – предложил Кеовульф и пошутил: – Не уверен, что у меня хватило бы сил на них двоих, но Брид мне поверит.

– М-м, но она же может рассказать Кибиллии! Они близкие подруги.

Кеовульф помрачнел.

– Я так не думаю… Или… – Он поспешно оттолкнул от себя девушку. Та взглянула на него с глубокой обидой, и рыцарь снова притянул ее к себе. – А, это просто пытка какая-то!

Халь злорадно засмеялся.

– Одно меня утешает – что страдаю не я один.

На следующее утро, после холодной ночи над болотами, Халь проснулся и спустился на землю, где его встретили весьма довольный Пип и Абеляр, выглядевший отдохнувшим. Это вовсе не улучшило его настроения, особенно когда появилась Брид. Девушка быстро приблизилась и без единого слова влепила ему пощечину.

– За что? – возмущенно воскликнул Халь.

– Ты отлично знаешь, за что. Я так не позволю с собой обращаться! Я не потерплю подобных унижений, ты понял?

– Я ничего не делал, – запротестовал Халь. – Вот Кеовульф подтвердит. Кеовульф, скажи ей!

– И ты думаешь, я ему поверю? Он сам в таком же положении! И не надейся, что я не скажу Кибиллии, – гневалась Брид. – Какой позор так себя вести, когда твоя жена беременна!

– Но, Брид… Слушай, Халь, поддержи меня. Скажи ей что-нибудь! Ты что, не можешь обуздать свою женщину?

– Я не женщина Халя! – Брид гневно откинула на спину толстую косу. – Я – жрица Великой Матери, и ни один мужчина мной не владеет!

Они снова держали путь по болотам. Харле и его мать настояли, чтобы им позволили идти пешком, хотя вода подчас доходила до груди. Халю было очень трудно сосредоточиться на деле. Кони то и дело шарахались от людей на длинных шестах, Пипу и Абеляру стоило немалого труда их обуздывать. Всякий раз, когда люди на ходулях подходили слишком близко, лошади норовили скинуть седоков.

Халь старался держаться рядом с Брид, но она не желала с ним разговаривать и смотрела в сторону. Она совершенно не верила в его невиновность. Наконец Халь мрачно придержал коня и поехал рядом с Кеовульфом.

– Она ведь не скажет Кибиллии, а? – с надеждой спросил его друг.

Халь никогда не видел его таким взволнованным.

– Думаю, нет. Она не захочет огорчать подругу. Рыцарь приободрился и заметил:

– Вообще грехи плоти – это чепуха по сравнению с грехами духа!

Халь нахмурился, думая, что друг его окончательно спятил, и отстал от компании, размышляя, как бы ему помириться с невестой. Что еще хуже – Брид и Абеляр теперь ехали рядом, радостно о чем-то болтая. Что он о себе воображает, этот простолюдин, несчастный лучник, ухлестывая за чужой невестой? Кровь приливала к щекам Халя.

Понадобился целый день, чтобы добраться до границ болота. Путники уже знали, что сухая земля неподалеку, но почти ничего не видели из-за густой пелены тумана. Туман затопил ивы и лежал как покрывало на тихой воде; откуда-то издалека донесся тоскливый волчий вой. Но в болото волки зайти не могли.