Жизненная сила - Уэлдон Фэй. Страница 44

Она доверяла нам и тем усугубляла лежащую на наших плечах ответственность.

«Шофер» Лесли прошлась по дорожке, «на каждом шагу давя муравьев», как позднее выразилась Розали. На вид ей было лет сорок пять, она держалась томно, словно устала от продолжительной битвы, ее рост превышал шесть футов. Эта женщина явно не могла оценить ни приготовленный Винни ленч из пяти блюд, ни деревенскую грубоватость местного вина. Ленч был непоправимо испорчен, безмятежность дня улетучилась.

Лесли Бек представил свою спутницу как леди Анджелу Петтифер. «Ролле» принадлежал ей, она направлялась в Бордо через Каор и согласилась подвезти Лесли. Скоро мы поняли, что ошиблись насчет нее. Лесли Бек попытался было принести шампанское, но она прогнала его вместе с бутылкой.

— Шампанское не сочетается со свининой и бобами, — заявила она. Одна из пас! Ее заинтересовала судьба Мэрион, она разузнала все подробности прежде, чем мы успели преломить свежий хрустящий хлеб и доесть салат из помидоров и базилика. — Вам бы надо иметь собственную галерею, — заявила леди Анджела. — Вам необходим спонсор.

Мы с надеждой обратили на нее взоры. Титул, «ролле»…

— Не я, — продолжала гостья. — Я вечно прогораю. Но у меня есть друзья…

И мы стали с ней еще любезнее, чем прежде.

— Кстати, на всякий случай: я не любовница Лесли, — неожиданно заявила она.

Мы с Розали обрадовались. Наличие жены еще можно вытерпеть, появление других наложниц внушает тревогу.

Читатель, можно напомнить тебе кое-что? К тому моменту Лесли уже успел побывать в интимных отношениях со мной и Розали; его восьмилетняя дочь Кэтрин пила «оранжину» вместе с другими детьми, сидя за дальним концом стола, вежливо игнорируя гостей — точно так же, как почти всех посторонних взрослых. Дети не вспоминают о родителях до тех пор, пока те выглядят счастливыми. Посматривал ли Лесли на Кэтрин, пытался ли разглядеть среди детей свою дочь? На этот вопрос Розали отвечала утвердительно. Я — нет.

Сьюзен была не в настроении. Она лучше всех нас умела выказывать недовольство. Уоллес мог помрачнеть, но в этом не было ничего личного. Винни внезапно взрывался и становился агрессивным, а потом искренне раскаивался. Эд бледнел, начинал говорить ледяным тоном, а потом спохватывался и брал себя в руки. Мы с Розали были миротворцами. Мэрион умела притворяться обиженной и часто делала это, но когда раздражалась Сьюзен, даже солнце, казалось, переставало греть. В том году она коротко подстригла свои прямые каштановые волосы — попыталась вернуться из мира молодых матерей в мир женщин, и обнаружила, что это нелегко.

Тем летом ее выводил из себя наш образ жизни, раздражали поглощенность Винни приготовлением пищи и увлечение стариной. Со мной и Розали Сьюзен разговаривала, словно с идиотками, и мы уже были готовы поверить, что мужья, поддерживающие нашу связь с внешним миром, за которыми мы послушно брели, хлопоча и болтая чепуху, заменяют нам матерей. По-настоящему Сьюзен нравился только Эд: они часто увлекались беседами о Геродоте и социологии, пока мы с Розали пытались вникнуть в суть их разговора, Уоллес грезил о горах, а Винни подливал себе вина. Я думала, что Эду следовало бы жениться на Сьюзен. Но это не означало, что мы с Винни — удачная пара. Для него я слишком придирчива и педантична. Впрочем, я не подходила никому, даже Лесли Беку, хотя и провела с ним почти целое лето.

Помню, за время этого ленча Сьюзен успела высказаться, обращаясь к Винни: «Пусть Лесли откроет шампанское. Все лучше, чем та кислятина, которая так нравится вам. Неужели люди с возрастом теряют не только слух, но и вкус?»

К Мэрион: «Скажи, Мэрион, тебе нравится Энтони? Мы пригласили его специально для тебя. Смотри же, не подведи нас».

К Энтони: «Как ты находишь Мэрион, Энтони? У нее британское гражданство…»

Ко мне: «Я пригласила Эда на открытие новой галереи при Музее истории человечества. Надеюсь, ты не против».

К Лесли: «Ну, сколько прекрасных старинных зданий вы снесли в этом году?»

Но кульминацией стало ее обращение к леди Анджеле Петтифер: «В вашем „роллсе“ найдется место для меня? Здесь мне все осточертело. Если бы вы довезли меня до Бордо, я смогла бы самолетом вернуться в Лондон и взяться за работу. А Винни пусть занимается машиной и детьми. Им это пойдет на пользу…»

Именно так она и поступила. Сложила вещи в сумку и уехала вместе с Лесли и леди Анджелой, даже не оглянувшись на Винни, застывшего с разинутым ртом. Эта унизительная сцепа потрясла всех пас, не только меня.

Розали зашла в «Аккорд риэлтерс», собираясь на очередное свидание с мистером Кольером. Она купила себе новый плащ. В последнее время она одевалась в дешевое тряпье, но эта вещь выглядела более чем прилично. Мало того, плащ был подозрительно похож на тот, что я недавно видела в витрине одного магазина, на этикетке значилась цена — пятьсот двадцать три фунта. Помню, я еще задумалась, кто в наше время в состоянии позволить себе такую покупку, и заключила, что везде найдутся женщины, готовые потратить на одежду последний пенс. Но мне и в голову не приходило, что такой легкомысленной особой окажется Розали.

— В чем дело? — спросила Розали. — Что ты хмуришься?

Мистер Кольер в своем кабинете отправлял факс.

— Я думала о прошлом, — пояснила я, — и о том, как оно переплетено с настоящим. Аманда, дочь Сьюзен, танцует голышом с моим Колином у нас на кухне.

— Ну и что в этом такого? — удивилась Розали. — Лесли Бек не отец твоему Колину. Конечно, если я не ошибаюсь.

— Ты совершенно права, — подтвердила я.

— Кое-кто, — заявила Розали, — утверждает, что любовник портит женщину раз и навсегда. И что дети наследуют черты всех ее любовников.

— С научной точки зрения это невозможно, — возразила я, с трудом удержавшись, чтобы не добавить: «А кое-кто считает, что ты встречаешься с убийцей». — Помнишь, как Сьюзен уехала с Лесли Беком в Бордо? У них был роман?

— «Роман», — саркастически передразнила меня Розали. Сегодня она держалась бесцеремонно, почти нахально. — Какая ты все-таки сентиментальная! Скорее всего они переспали пару раз, не больше. Если это позволено нам с тобой, почему нельзя Сьюзен?