Сердце обмануть нельзя - Басби Ширли. Страница 3

Еще не полностью осознав происшедшее, Иветта обнаружила, что она аккуратно одета, ее немудреный скарб упакован в старый кожаный чемодан и она мчится по дороге вверх по реке в компании с маленькой рыжеволосой спутницей, утверждающей, что она ее сестра!

Иветта знала о своем отце — Дамьене Сант-Андре, но не подозревала о письме матери, молящей о помощи. Да если бы она и знала, то не смогла представить, что дочь хозяина примчится к ней без предупреждения и столь стремительно заберет с собой. Но с этого времени между девушками установилась неразрывная связь.

Двое слуг, которые сопровождали свою молодую и непредсказуемую хозяйку, не слишком одобряли появление новой «компаньонки», а по возвращении в поместье Сант-Андре Мамми, единственный взрослый человек, который присматривал за Леони, проявила особенную подозрительность. Но Леони с порога отмела все сомнения и вопросы.

— Иветта — моя компаньонка. Я сама нашла ее и не ваше дело где. Впрочем, я скажу тебе… Она сирота из хорошей семьи и всю жизнь прожила в Луизиане. Ты убедишься, что она еще в большей степени леди, чем я.

Мамми подняла к небу свои огромные черные глаза, вздохнула и пробормотала:

— Еще бы! Ведь ты такая чертовка, каких я сроду не видала!

Леони просияла и нежно прошептала:

— Ну, вот! Поэтому мне и нужен образец, с которого бы я училась хорошим манерам. Иветта в этом отношении — совершенство.

Мамми поспешила предоставить Леони возможность поступать по-своему, а о непредсказуемой реакции Клода на неожиданное прибавление в семействе она предпочла не думать.

Спор с мсье Клодом два месяца спустя был не слишком легким, но спокойная радость от обретения подруги-ровесницы настолько овладела Леони, что разлучить их стало невозможно.

Вначале Клод был приятно удивлен и почти доволен тем, что Леони нашла себе подругу несомненно из хорошей семьи, которая стала ее компаньонкой. Он и сам об этом подумывал. И только когда он поинтересовался происхождением Иветты и подивился родителям, которые позволяют своей дочери покидать отчий дом в столь юном возрасте, вся правда вышла наружу.

Сперва Леони хотела солгать. Только она и Иветта знали истинное положение дел, и обе понимали, что нет причин разглашать тайну, тем более что это создаст неудобства, прежде всего для Иветты, на что она деликатно намекнула. Но ложь была не свойственна Леони, и в конце концов она рассказала деду правду.

Он был поражен и очень возмущен.

— Моя малышка! Как ты могла так поступить? Незаконнорожденная, в жилах которой течет кровь рабыни! Где твоя скромность! Где стыд! Ты даже не должна ничего знать о подобных вещах, ничего не иметь с ними общего.

Юное лицо Леони застыло. С холодной фамильной надменностью Сант-Андре она спросила:

— Я должна выгнать свою сестру? Ты принуждаешь меня сделать это? Дедушка, ты глупец!

На темном лице Клода отразился гнев, а карие глаза под седыми мохнатыми бровями засветились яростью.

— Да как ты смеешь так говорить со мной? Да я тебя сейчас поколочу!

Леони вздернула подбородок и взволнованным голосом произнесла:

— Если бы я была на твоем месте, дедушка, то так не сделала.

Клод изучающе посмотрел на напрягшуюся сердитую юную фигурку, и поскольку был слабым человеком, предпочитающим худой мир доброй ссоре, он только пожал плечами и сказал:

— Поступай как знаешь. Но не проси признать ее моей внучкой. Я буду терпеть ее присутствие, но не более. Поняла?

Сдержанная улыбка осветила лицо Леони.

— О дедушка!

А затем, к удивлению их обоих, обвила руками его шею и запечатлела редкий для нее горячий поцелуй на морщинистой щеке Клода.

— Большое тебе спасибо, дедушка, — мягко сказала она, и Клод почувствовал, как что-то больно кольнуло его в сердце. Сознавай, что он плохой учитель и неважный воспитатель, мучимый внезапным чувством раскаяния, Клод поднял свою старческую руку, покрытую голубой сеткой сосудов, и ласково потрепал золотистые кудри внучки.

— Ты дерзкая девчонка, моя малышка, а я — старый негодяй. Неплохая парочка, не так ли?

Леони усмехнулась и энергично закивала. В этот приезд деда между ними больше не возникли разногласия. Леони была довольна тем, что дед принял ее доводы, а Клоду было приятно сознавать, что он впервые подумал о будущем своей внучки. Но вскоре старые соблазны игорного стола и выпивки напомнили о себе, и вновь он отложил на время свои обязанности, чтобы направиться в Нью-Орлеан, предоставив Леони заботу о плантации…

…В это утро перспективы на будущее казались особенно мрачными, и Леони решила, что она сообщит об этом деду в его спальне.

Есть только один выход, думала она мрачно, продать часть земель, и это будет концом усадьбы Сант-Андре.

Сам Клод, сидя с королевским видом посредине огромной кровати в спальне с задернутыми малиновыми парчовыми шторами, думал о том же. Откинувшись на белоснежные подушки, он спокойно потягивал крепчайший черный кофе и размышлял о будущем, точнее, о будущем Леони. Однако мысли его были отнюдь не спокойными.

Его дни были сочтены. Об этом сказал доктор во время последнего посещения Клодом Нью-Орлеана. Оказавшись лицом к лицу со смертью, которая в любую минуту могла наступить из-за больного сердца, Клод понял, что тот завтрашний день, когда он собирался позаботиться о будущем Леони, уже наступил.

Он возвратился в старый дом Сант-Андре прошлой ночью. Измученный шумом и тряской долгой езды по плохой дороге, он вдруг признался себе, что именно его собственная глупость привела имение в упадок. Увядающая элегантность обстановки дома сделала эту мысль еще более очевидной. В это утро, глядя на потертый турецкий ковер, покрывавший пол, старые атласные занавески на французских дверях, он удивлялся тому, что смог хоть что-то спасти для Леони.

Единственным решением было замужество Леони. Придя к такому заключению, Клод недолго размышлял о том, что он сделал бы, если бы мог начать все сначала. Вместо этого он решил подумать о муже для Леони. Ни один из сыновей их ближайших соседей не подходил для этой роли. Не то чтобы он сам был против такого союза, просто все в округе знали, что хозяйство Сант-Андре в полном упадке. Нет, это должен быть человек издалека, причем богатый и к тому же человек чести, который не бросит и не оскорбит Леони, когда узнает истинное положение дел с ее состоянием, точнее, с отсутствием состояния.

Клод не думал обманывать будущего зятя. Втайне от Леони ему удалось сохранить значительную сумму в испанском золоте, которое всегда предназначалось для ее приданого. Он когда-то надеялся, что приданое будет значительно больше и включит в себя процветающую усадьбу Сант-Андре, но этого не случилось, за что Клод себя постоянно упрекал. Однако этим душным июньским утром он решил, что деньги можно использовать как приманку. Когда замужество состоится… Ну, что же, Леони сможет убедить своего мужа, что это была не такая уж и плохая сделка.

Это должно сработать, размышлял Клод, отставляя чашку с блюдцем и натягивая на себя теплое стеганое одеяло. Леони уже шестнадцать, и пришла пора выходить ей замуж. Она происходит из хорошей семьи и не требует больших забот. На мгновение тень опустилась на его лицо, но тут же исчезла. Карие глаза беззаботно засветились. Ах, если бы он только смог провернуть это дело! Клод небрежно пожал плечами. А почему бы и нет? В его прошлом не было невозможного, и Клод не был уверен, что жил бы иначе, доведись ему начать жизнь сначала.

Клод любил Леони и по своему разумению хотел сделать ту единственную вещь, которая должна была бы обеспечить ее будущее после того, как он покинет эту землю. Он довольно легко отбросил неприятные мысли о том, что если он в ближайшем будущем собирается проявить больший интерес к внучке, то следовало бы изменить нынешний образ жизни.

Замужество, конечно, было выходом из положения, но нужного человека найти не так-то просто. Пять тысяч испанских дублонов привлекли бы, конечно, многих, но галльская гордость Клода не позволяла ему купить какого-нибудь мужа. Следовало помнить, что в их жилах текла благородная кровь. Отец Клода, который эмигрировал в Нью-Орлеан, когда город представлял собой беспорядочное нагромождение лачуг на болотистом берегу Миссисипи, был младшим сыном графа Сант-Андре. Более того, с того момента, как во Франции разразилась революция и все семейство Сант-Андре нашло смерть на гильотине, Клод сам стал графом Сант-Андре. Теперь он был единственным живым наследником по мужской линии когда-то знаменитого и гордого рода.