Шепчи мне о любви - Басби Ширли. Страница 29

— Как ты мог?!

Это было трудно объяснить, да Ройс и не привык объясняться. Разглядывая янтарный напиток в своем бокале, он ограничился кратким:

— Так получилось. Придется смириться с этим!

Захари выругался сквозь зубы и, не глядя на Ройса, выскочил из комнаты.

Налив себе еще один бокал, Ройс посмотрел на почти пустую бутылку и состроил гримасу. Зачем он напивается? Для того ли, чтобы забыть жестокие слова Морганы, или для того, чтобы не броситься сию же минуту в комнату, где он оставил ее, и взять то, что по праву принадлежит ему, — в конце концов, он заплатил за нее, и хорошо заплатил, не так ли?..

На следующее утро Ройс зашел к Джорджу Понтеби и по его рекомендации нанял агента по недвижимому имуществу, поручив подыскать небольшой особнячок — для соблазнительной маленькой дряни, жившей наверху и целиком завладевшей его мыслями, как он, выругавшись, добавил про себя. Теперь нужно встретиться с братьями Пип, и Ройс не стал откладывать эту совсем нежеланную встречу в долгий ящик.

Не очень приятно было объяснять братьям, почему Пип не поедет с ними в Америку. Ройс не щадил себя и был с ними совершенно откровенен, но Джако и Бен восприняли случившееся без всякого трагизма, почти как должное. Ройс был озадачен их реакцией, и подозрение, не стал ли он жертвой отвратительного сговора трех Фаулеров, укоренялось все глубже в его душе.

Но выгнать Моргану из дома он не мог. Ночью, вспоминая ее нежное тело, он весь горел, сознавая, что надо лишь пройти через соседнюю комнату, разделявшую их спальни, чтобы найти источник его беспокойства. Беспокойства, но и сладкого забвения. Ночь за ночью он напряженно фантазировал, как одолеет эту коротенькую дорогу, войдет в ее спальню, заберется в ее большую постель и найдет там острое плотское наслаждение, которое, он это точно знал, скрывается в ее нежном продажном теле. Только гордость и упрямая решимость не позволить ей узнать о полной власти над ним удерживали его. Но каким же сильным было искушение…

Теперь уже недолго, взволнованно напоминал он сам себе, совсем недолго до того момента, когда он сможет опять погрузиться в жгучее тепло ее стройного тела. Недолго до того момента, когда он вдосталь сможет насладиться ею, утолить слепую, иссушающую страсть, которую она возбудила в нем.

Том Гримсли, нанятый им агент, заходил к нему сегодня днем и предлагал на выбор несколько домов. Ройс был уверен, что совсем скоро, может быть, через пару дней, он выполнит последнее из ее проклятых условий и она получит свой чертов дом.

Сделка с Морганой не должна была смущать Ройса — он содержал любовниц с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, и никогда ни на минуту у него не было приступа тошноты от того, что он платит женщине. Благодарение Богу, те женщины не были девственницами. Они не требовали, чтобы он тратил на них столь громадные суммы, как на Моргану. Скоро он купит ей дом, который она так хочет, но… Стиснув зубы, Ройс проглотил остатки коньяка. Хватит думать об этой испорченной, жадной маленькой потаскушке, которая, наверное, мирно спит и видит счастливые сны о богатстве, что льется на нее, как золотой дождь. Утешив себя мыслью, что не сегодня-завтра ее ночи не будут столь безмятежными, Ройс отбросил пустую бутылку.

Выйдя из дома в поисках развлечений, которые отвлекли бы его мысли от Морганы, он направился в «Уайте». Клуб был переполнен в это время ночи, и, обнаружив здесь Джорджа и нескольких его близких друзей, сидевших в одной из комнат за картами, Ройс присоединился к ним. Как ни странно, но после его первой встречи с Морганой, возбудившей всеобщий интерес, общество оставило его в покое. Никого не удивило, что он сделал маленькую воровку любовницей. Никого, кроме нескольких матрон, искоса поглядывавших на него. И конечно, на долю Ройса досталось несколько случайных поздравлений со стороны не самых порядочных джентльменов.

Но если большинство членов общества не проявило никакого любопытства, в одном из домов светского Лондона сам факт существования Морганы, не говоря уж о том, что она стала любовницей некоего богатого и влиятельного американца, гостящего в Англии, вызвал настоящую бурю. Граф Сен-Одри с самого начала, сам не зная почему, невзлюбил Ройса Манчестера, но новость, которую сообщила ему жена, едва он по ее настоятельной просьбе прибыл из Брайтона, превратила неприязнь графа в лютую ненависть.

Серые глаза Стивена Сен-Одри блестели недоверием.

— Ты еще глупее, чем я думал! Ребенок мертв! И был мертв все двадцать лет! Господи Боже! Я был там, на площади, когда этот чертов маленький оборванец пытался обокрасть американца. Я видел это грязное существо, как вижу сейчас тебя!

— Может быть! В то время никому и в голову не пришло, что воришка — женщина! — Раздвинув тонкие губы в некоем подобии улыбки, Лусинда спросила с оскорбительной вежливостью:

— Если ты не подозревал, что воришка — женщина, будь добр, скажи мне, откуда тебе знать, что это не ублюдок Эстер? Ты хоть посмотрел на нее?

Граф бросил на жену недовольный взгляд:

— Хорошо, пусть я не обратил на нее ни малейшего внимания, но это же сущий бред — думать, что ты видела Моргану Девлин у Ройса Манчестера! Моргану Девлин, умершую около двадцати лет назад! Ты что, совсем выжила из ума? Может быть, Бедлам прочистит твои мозги?

— О, ты был бы счастлив спровадить меня туда! На что ты только не пускался, чтобы избавиться от меня! Сен-Одри издевательски кивнул:

— Да! По правде говоря, не вся вина падает на тебя… Но поскольку ты всегда знала, моя дорогая, что я ненавижу тебя… — Его глаза потемнели, злоба в них стала явной. — Знала с тех самых пор, как, потворствуя своему дурному вкусу, предпочла мне моего брата!

— О, ради Бога, — взорвалась Лусинда, — хватит об этом! Сколько можно ворошить такое старье! Кроме того, ты прекрасно знаешь, что никогда бы не отнесся ко мне всерьез, если бы Эндрю не начал ухаживать за мной.

— Ухаживать? Ты обманываешь себя, — сказал граф с омерзительной улыбкой. — Это скорее напоминало свиней, выставляющих себя напоказ похотливому борову!

Руки леди Сен-Одри сжались в кулаки, глаза метали искры. Ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем вцепиться ногтями в ненавистное лицо, но минуты проходили, а она стояла, замерев, не шевелясь, не трогаясь с места. Наконец, криво усмехнувшись, произнесла:

— У тебя свое мнение о том времени, у меня свое… Та история в прошлом, но чтобы прошлое не погубило нас, ты должен поверить мне: молодая женщина в доме Ройса Манчестера была Моргана!

— Почему ты так уверена?

— Я видела ее, говорю тебе! Стивен пожал плечами:

— Но даже если она портрет своей матери, это еще ничего не доказывает.

— Она не полный портрет своей, матери, она — явная Девлин, но Девлин, в которой явственно проступает Эстер. Вот что меня беспокоит больше всего.

— Утихомирься! Если девчонка похожа на Девлинов, она, вероятно, из ублюдков Эндрю, и тебе нечего так бушевать, — заявил граф. — Что касается того, что она похожа на Эстер, думаю, у тебя просто разыгралось воображение.

Лусинда, шурша шелковыми зелеными юбками, быстро пересекла комнату и встала рядом с мужем. Ее красивое лицо было искажено тревогой. Взяв мужа за локоть, она настойчиво произнесла:

— Стивен, выслушай меня! Я не пытаюсь досадить тебе. Эта молодая женщина — дочь Эстер. Хотя я сначала заметила в ней только черты Девлинов — в этом невозможно ошибиться, у нее глаза Девлинов, взгляд Девлинов, — но овалом лица, формой носа и рта она в Эстер.

Тревога Лусинды, настойчивость в ее голосе побудили графа бросить на жену долгий, внимательный взгляд. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть всем телом: Лусинда явно верила, что видела дочь Эстер. В голосе Сен-Одри впервые появилась нервозность:

— Этого не может быть — ведь одноглазый обещал позаботиться об этом отродье! Зачем ему было лгать — он бы все потерял, если бы не выполнил свою часть сделки! Никто не стал бы связываться с ним!

— Я не думаю, что он сделал это умышленно, — пробормотала Лусинда в отчаянии. — Но что-то явно пошло не так. Может быть, он не смог заставить себя убить ребенка, подбросил его кому-нибудь, не думая, что в один прекрасный день девочка окажется у нас на пути.