Король по праву - Уэллс Герберт Джордж. Страница 28
2. КАК ЭТО ВОСПРИНЯЛИ В НЬЮ-ЙОРКЕ
Итак, на экране снова комната для совещаний в Нью-Йорке. Сначала – вид из окна, потом – сама комната.
Поставив ногу на стул, высокий Д. держит в руке какой-то документ и разговаривает с Г. и А. Больше в комнате никого нет.
«Вот декларация Клаверии, Сэвии и Агравии. Здесь прямо сказано, что ни мы, ни англичане не должны монополизировать эксплуатацию калькомита. Нам приказывают… слышите, господа, приказывают…»
Он жестом подчеркивает свои слова.
«Нам приказывают организовать международный контроль над калькомитом и прекратить спекуляцию на патриотических чувствах».
А. говорит:
«И приказывает новоиспеченный монарх Пауль Зелинка».
Вмешивается Г. Нет, А. не прав. Он поправляет:
«Приказывает здравый смысл».
Все трое глядят друг на друга. Высокий Д., подперев подбородок рукой, задумывается.
«Неужели наши действия расходятся со здравым смыслом?»
На экране вьется, а потом исчезает американский флаг.
«Неужели все понятия, связанные с существованием флагов, границ и соперничества между странами, устаревают?»
Хлопнув рукой по документу, Г. говорит:
«Эта декларация повсюду доходит до народов через головы правительств и политических деятелей.
И сотни тысяч людей согласны с королем Паулем».
Высокий человек спрашивает:
«Быть может, мы ближе к всемирному государству, чем осмеливались мечтать?»
Его коллеги смотрят на него во все глаза, а он невозмутимо продолжает:
«Не знаю, как вы, господа, но, если это осуществимо, я за такое государство».
Он улыбается своим ошеломленным собеседникам.
«Да, господа, английский премьер-министр вчера призывал к ОБЪЕДИНЕНИЮ. А почему бы и нет?»
Еще два бизнесмена входят и прислушиваются к разговору. Следом входит Человек-разрушитель, который слушает с удивлением и отвращением. Высокий человек продолжает:
«Если мы хотим соблюдать интересы всего мира, нам придется согласиться на международный контроль. Так велит здравый смысл».
Он поясняет свою мысль. «Не только над калькомитом», – появляется на экране.
Один из вошедших возражает ему. Он отвечает на возражение:
«Нет, сэр. Мы не отказываемся от нашей национальной свободы; напротив, мы расширяем ее. Помните: если другие получат возможность контролировать нашу металлургию, то мы тоже будем контролировать их промышленность».
Разрушитель пытается что-то сказать, но Е. не обращает на него внимания.
«К чему нам держаться за своих правителей? Проклятый национализм. Мы хотим забыть об этом. Нам нужны способные люди, независимо от того, где они родились».
Г. осеняет важная мысль. Чтобы привлечь внимание Д., он хватает его за руку.
«Например, король Пауль!»
По лицу Д. видно, что он согласен.
«Нам не нужны руководящие органы из людей различных национальностей; мы не намерены продолжать борьбу между государствами; нам нужны руководители мирового масштаба».
Все его коллеги, кроме Разрушителя, соглашаются.
Экран тускнеет.
3. ПАУЛЬ СМОТРИТ В БУДУЩЕЕ
Мы видим короля и королеву Клаверии, которые в ясный полдень стоят с канцлером Хагеном в знакомом парке Клавополисского дворца. Неподалеку виден секретарь. Дворецкий только что объявил о приезде президента Агравии, и все ждут его появления. Теперь никто не носит военной формы, но дворцовые слуги по-прежнему одеты в клаверийские национальные костюмы. Входит Химбескет, вид у него самый красноречивый.
Он кланяется, целует руку королеве и после секундного замешательства (он не знаток дворцового этикета) обменивается с Паулем рукопожатием. Потом произносит маленькую речь:
«Для меня это великое событие… так же как и для всего мира. Вся Европа будет радоваться, ваше величество, тому, что вы учредили контроль над калькомитом».
Паулю немного неловко выслушивать эти комплименты, но принцесса, получившая дворцовое воспитание, держится непринужденно. Химбескет продолжает:
«Просто замечательно, что вы пригласили меня, чтобы познакомить с этим великим человеком, доктором Хартингом».
Он, как обычно, становится в позу народного трибуна и обращается к воображаемым слушателям:
«Достоин ли кто-нибудь Нобелевской премии мира более, чем доктор Хартинг? Я спрашиваю вас. Нет!»
Он подбоченивается и, помолчав, говорит со значительным видом:
«Это великий момент в истории человечества».
Он выходит, так сказать, на авансцену и продолжает развивать свою мысль:
«Если можно осуществить общий контроль над металлургической промышленностью мира, то можно установить контроль и над транспортом, и над продуктами питания, и над всеми видами сырья, и над миграцией населения».
Он перечисляет эти затверженные истины так, словно сам открыл их. Слуги внимают его красноречию.
Входит молодой гвардейский офицер и, отдав честь, о чем-то докладывает. Входят еще два офицера. Химбескет отодвигается вправо, и все внимание сосредоточивается на левой стороне экрана, где должен появиться доктор Хартинг с дочерью.
Они входят. У доктора Хартинга очень усталый вид, дочь поддерживает его. Но при виде Пауля он оживляется и протягивает к нему обе руки. Маргарет и Елена многое уже знают друг о друге, и они обмениваются взглядами. Маргарет нравится Елене, и королева, повинуясь порыву, протягивает к ней руки. Они целуются.
Доктор Хартинг, стоящий на переднем плане рядом с Паулем, говорит:
«Не прошло и года с тех пор, как я прочел лекцию о калькомитной опасности. И вот вы ликвидировали ее».
Пауль вновь становится способным молодым человеком из американского промышленного города. Он говорит:
«Сэр, вы научили меня здравому смыслу».
Химбескет выступает вперед. Он считает своим долгом сделать некоторые уточнения.
«Для этого нужен был не только здравый смысл, ваше величество, но и мужество.
Для меня это великое событие».
Он делает размашистый жест.
«Здесь, ваше величество, в этом маленьком городе, вы, ваше величество, заложили основы мира на земле».
Он повторяет эту фразу, и она постепенно появляется на экране.
«Если можно осуществить контроль над мировой металлургической промышленностью, то можно установить контроль и над транспортом, и над продуктами питания, и над всеми видами сырья, и над миграцией населения».
Лицо пожилого человека проясняется, и он движением своего тонкого пальца привлекает к себе внимание Химбескета.
«Если только вы сможете установить контроль над деятельностью патриотических партий».
Он говорит очень убедительно.
«Если только вы отведете флагам и эмблемам должное им место».
Он машет рукой. Появляется большое, пышное знамя с клаверийским леопардом, заполняя почти весь экран, а когда старый профессор машет на него рукой, леопард начинает съеживаться, пока не становится просто забавной подставкой маленькой электрической лампы в углу лоджии.
Лампа показывается крупным планом, потом позади нее появляются обои с узором из леопардов, потом смешная детская игрушка, жестяной леопард на колесиках, который катится за рамку кадра. Все эти мелочи исчезают, и на экране снова дворцовая лоджия, из которой видны улицы Клавополиса.
В лоджии четверо. Химбескет ушел. Пауль по-мальчишески сидит на парапете лоджии, а старый Хартинг стоит рядом, он немного ниже его и ближе к зрителям. Они в правой части экрана. Слева – две женщины. Королева Елена стоит, прислонившись спиной к парапету, и смотрит исподлобья серьезным и дружелюбным взглядом на Пауля. Маргарет в тени, она стоит спиной к зрителям, перегнувшись через парапет, и почти все время смотрит на город, но иногда задумчиво поглядывает то на Пауля, то на Елену.
Посмотрев немного на город и горы, Пауль оборачивается и говорит Хартингу:
«И вы думаете, сэр, что наш контроль над калькомитом может перерасти в мировую экономическую систему?»
Старый Хартинг отвечает: