Король по праву - Уэллс Герберт Джордж. Страница 8
«Зачем нам с американцами вести эту бесконечную дурацкую игру друг против друга?»
И говорит, как бы отвечая на свои мысли:
«Наши соотечественники не поддерживают нас в этом».
«Их народ не хочет этого».
Министр иностранных дел размышляет над этими крамольными словами. Они противоречат его убеждениям. Королевский герб и английский национальный флаг за его спиной наплывают и видны более отчетливо. Премьер-министр и министр иностранных дел становятся прозрачными тенями, сквозь которые мы видим все то, что символизирует смысл английской политики. По обеим сторонам трубачи-гвардейцы трубят в трубы. Потом за длинной шеренгой солдат в хаки появляются города с минаретами, восточные гавани, слоны, Гималаи, австралийцы, кенгуру, верховой, сгоняющий стадо страусов – яркие образцы величия британской власти. Призраки исчезают. На экране трепещет английский национальный флаг, потом тоже исчезает. Громко и торжественно звучит гимн «Правь, Британия». Министр иностранных дел вновь появляется на экране. Он протестующе говорит премьер-министру:
«Почему существует Британская империя? Почему существует такое понятие, как держава? Зачем нам Министерство иностранных дел? Зачем все это, если не надо вести никакой игры, если «Правь, Британия» ничего не значит?»
Премьер-министр кивает, как бы говоря: «Да, да, конечно». Потом он отворачивается. Он в затруднительном положении и полон дурных предчувствий. Над головой его появляется титр, который отражает постоянное опасение партийных лидеров: «Соотечественники нас в этом не поддерживают». Он плотно сжимает губы и кивает головой.
На экране его озабоченное лицо, звучат заключительные аккорды музыки.
4. ПЕШКА
Музыка меняется в третий раз. Вновь исполняется марш с барабанным боем и звоном, как в прологе, но теперь он звучит мощнее, отчетливей. В то же время на экране появляются вращающиеся колеса, работающие станки. Зритель видит большой автомобильный завод. Это зрелище должно быть ярким и впечатляющим. Ритм музыки должен сливаться с ритмом работы современных механизмов.
Мы видим нашего героя Пауля Зелинку. Он в комбинезоне, работает. Его играет тот же актер, что и Человека-созидателя в прологе. Он поглощен своим делом. Работа идет по конвейеру. Он берет деталь у соседа, проделывает над ней очередную операцию и передает дальше. Он, очевидно, старший и руководит работой. Здесь он может повторить жесты и позы Человека-созидателя из вводной сцены. Камера немного отодвигается назад, чтобы показать всех рабочих. Это должны быть самые разнообразные типы, какие только возможны среди американских рабочих, – итальянец, финн, негр, рослый восточноевропейский еврей и так далее. Они работают дружно, ритмично и быстро.
Камера отодвигается до тех пор, пока рабочие не становятся маленькими фигурками в громадной панораме промышленного предприятия.
На переднем плане четыре или пять человек. Это посетители, которым, показывают завод, с ними директор и его помощник. Директор говорит:
«Человек, работающий вон там, – принц Зелинка. Между ним и троном Клаверии стоят всего три наследника. Журналисты только что пронюхали об этом. Мы не знали этого, когда он к нам поступал».
Показывается крупным планом лицо директора. Он чувствует, что его слова попахивают снобизмом, и добавляет, чтобы сгладить впечатление:
«В наших платежных ведомостях он числится просто Паулем Зелинкой».
«Здесь он не принц, а просто человек».
Потом мы видим лица посетителей. Они заинтересованы.
«Его отец стал рабочим и хорошо зарабатывал. У него есть небольшой капитал, и он хочет изучить дело на практике».
Раздается гудок, и мы видим, как люди кончают работу. Зелинка покидает рабочее место, и к нему подходит Аткинс, его знакомый. Это низкорослый, худощавый человек. На лице его написано любопытство. Они идут переодеваться.
Обстановка меняется, и мы видим Зелинку и Аткинса, идущих с работы домой по улицам многолюдного американского города.
Аткинс говорит:
«Я слышал, будто ты принц, или великий князь, или что-то в этом роде. Это правда?»
Зелинка пожимает плечами. Ему не хочется отвечать. Но вот он передумал.
«Тут нет ничего особенного. Мой отец был великим князем. У него было семь старших братьев – почти всех их убрала война. Ему надоело быть великим князем. У него вышли неприятности из-за женитьбы. Невеста была, как и полагается, из благородных, но его хотели женить на другой».
На лице Зелинки появилось задумчивое выражение. В интермедии рассказывается о жизни его отца так, как это обычно принято делать в кино.
(Роль отца Зелинки должен играть тот же актер, что играет и Зелинку. Он должен загримироваться под более светлого блондина и наклеить более густые усы, сначала длинные, потом подстриженные. Он должен сделать все возможное, чтобы казаться выше, можно также надеть корсет, чтобы сохранять «заученную» осанку).
На экране – терраса, выходящая в дворцовый парк в Клавополисе, столице Клаверии. Позже мы опять вернемся к этому месту действия. Цветы. Мы видим отца Зелинки еще молодым человеком. С ним стройная маленькая жена. Оба одеты по моде 1904 года. Они взволнованно разговаривают. Подходит придворный и передает повеление явиться к королю. Отец Зелинки повинуется с явной неохотой. Он поворачивается к жене и обнимает ее.
Потом мы видим величественный зал в Клавополисском дворце и почтенного монарха в военном мундире. Он сидит. Тут же группой стоят придворные. Они молча ждут. Входит отец Зелинки. Король принимает его холодно и, видно, строго отчитывает. Отец Зелинки угрюмо слушает короля и отрицательно качает головой. Тогда король бранит его. Нарушая этикет, он отвечает. Они яростно спорят. Старый монарх приказывает арестовать сына. Его берут под стражу.
Потом в нескольких коротких сценах показывается его побег из тюрьмы и отъезд в Америку.
Так же коротко зрителям показывают, например, как катер отходит от лайнера и направляется к Эллис-Айланду, или как беглецы идут по Эллис-Айланду, или как проверяют их паспорта. Потом путь от Эллис-Айланда до Нью-Йорка. Мать героя умирает в номере дешевой гостиницы (моды 1905 года), отец работает на каком-нибудь промышленном предприятии по выбору продюсера.
Потом отец и маленький Пауль (ему пять лет) бредут по длинной дороге (1910 год).
Потом отец в рабочем комбинезоне ремонтирует в собственном гараже автомобиль модели 1912 года (отец одет по моде 1912 года). Позже дела отца идут в гору. Он уже сидит в конторе и надзирает за какими-нибудь работами. Судя по его манерам, он лицо важное. Он отдает распоряжения подчиненным. Входит Пауль, мальчик девяти лет (1914 год).
Картина эта бледнеет, и снова видны Зелинка и Аткинс, идущие по вечерней улице. Зелинка смотрит прямо перед собой и рассказывает. Аткинс слушает его настороженно, он похож на крысу.
Зелинка говорит:
«Только после смерти отца я узнал его судьбу и свое настоящее имя».
Он замолкает, и на экране проходят его воспоминания. Теперь ему шестнадцать лет. Его отец лежит на смертном одре, рядом он сам, склонившийся над бумагами. Потом он молча смотрит на застывшее лицо отца. Оглядывается с виноватым видом, будто стыдится своих чувств, и целует отца в лоб.
Эта сцена резко обрывается, и на экране вспыхивают белые буквы:
«И вот я…». – Дальше, как обычно, черные буквы на белом фоне: – «начал с самых низов, как и полагается хорошему гражданину».
Вновь появляются фигуры разговаривающих. Перекресток, впереди городской парк. Аткинс и Пауль останавливаются, им пора расставаться.
Аткинс говорит:
«Ты рассказал мне замечательную историю. Ты не против, если я напишу статью для «Диспатч?»
Зелинка протестует:
«Но ты же не журналист!»
«Я хочу стать журналистом точно так же, как ты хочешь стать промышленником. Я начинаю с самых низов, как и полагается хорошему гражданину».
После небольшого спора, в котором Аткинс добивается своего, они расстаются. Зелинка с досадой машет рукой и смотрит Аткинсу вслед. Потом он медленно идет в другую сторону. Рядом, как огромная тень, появляется его отец, потом он уменьшается почти до нормального роста. Положив Паулю руку на плечо, он говорит ему: